Владимир Батаев - Филолог 2. Возрождение клана

Я присел на краешек кровати и пожал Мире руку:

– Спасибо за помощь. Да, в очередной раз я говорю эти слова.

– Ты знаешь, чего я хочу. Моя помощь не безвозмездная.

И Мира прижалась к моим губам. Я же обнял девушку за талию… Хочу ее. Прекрасную золотоволосую магичку – украшение моего будущего гарема.

В ту же секунду девушка отстранилась:

– Время пришло. Уходи!

– Но почему так скоро? Позволь побыть с тобой.

– Потому что потом я просто не смогу отпустить тебя, – грустно улыбнулась Мира.

Я попытался пошутить:

– И что мне теперь лезть в ванну прямо в пальто, чтобы сотворить портал?

– Это все стереотипы о магии воды, – усмехнулась кураторша. – Тебе достаточно увидеть дверь в кружке с чаем. Ты сам себе придумываешь преграды и обряды, мой любимый.

Я вгляделся. В чае отражался кусочек моей комнаты. И что? Где портал? Вода зарябила, и теперь-то я увидел деревянную дверь, которая призывно приоткрылась за моей спиной.

Дверь в мой мир! Неужели я увижу родителей и друзей?

По лицу Альмиры катились крупные слезы. Я замер, понимая, что если сейчас подойду к ней, портал исчезнет.

– Я вернусь к тебе. У меня еще немало дел в этом мире. Надо научиться контролировать свои способности, возродить эльфийский клан. И когда я все это сделаю, то возьму тебя в свой гарем. Ты дорога мне, Мира. Но и без Ульрики, Тани и Танриель я не смогу жить.

А потом я открыл дверь и шагнул в метель.

Я лежал в снегу и смотрел на затянутое тучами небо родного города. После нескольких попыток подняться, пришлось забить и расслабиться. Надо дать себе время привыкнуть к другому миру и времени года. Я вдруг поймал себя на мысли, что почему-то не радуюсь возвращению домой. Скорее, воспринимаю переход на Землю как вынужденную командировку. Теперь мой дом – в мире Синкретизма, там, где меня любят и ждут.

Пошатываясь, я двинулся через лес к зданию филфака. Как же повезло, что выбросило на том же самом месте, где мы провалились. Не хотелось бы ехать автостопом, через половину страны, если бы я открыл портал, к примеру, в Санкт-Петербурге.

К горлу подступила тошнота, и пришлось потереть лицом снегом, чтобы освежиться. И как же Крисан без особых неудобств путешествует по мирам? Я чувствую, будто постарел на двадцать лет.

Кое-как доковыляв до родимого факультета, я остановился за углом, раздумывая, что же делать дальше. Прозвенел звонок на перерыв, и я в который раз удивился несовпадению течения времени в разных мирах.

– Саша? Это ты? – передо мной стояла однокурсница, видимо, прогулявшая две пары.

Как же я нелепо спалился! Сейчас вызовет полицию, сообщит декану факультета, а там дойдет и до родителей…

– Извините, кажется, я ошиблась. Закурить не найдется?

Я помотал головой, опасаясь произнести хоть слово и выдать себя.

Девушка вздохнула и отошла с несчастным видом. Я же натянул шарф до самых глаз, как паранджу, и попытался вспомнить имя однокурсницы. Это была одна из сотни девушек, изучавших гуманитарные науки, с которой я едва ли перекинулся парой слов. Странно, что она вообще меня узнала. Наверное, не все девушки на филфаке воспринимали меня как подружку, с которой можно обсудить мужиков и болезненные критические дни. Я вздрогнул от этих воспоминаний. Сколько раз у меня рыдали на плече, жалуясь на грубость курсантов и физкультурников. Сколько сумок я передержал, пока однокурсницы бегали в туалет. Хорошо, хоть прокладки не стреляли, а вот обезболивающее – постоянно. Раз в пару месяцев со стипендии приходилось покупать пачку таблеток.

Как же все-таки зовут девушку? Чем черт не шутит, а вдруг симпатяжка захочет шагнуть в портал вместе со мной…

Через минуту я позабыл и про девушку, и про прокладки. Из обители благородных девиц выпорхнула стайка студенток – одни, чтобы выкурить сигаретку, другие – постоять за компанию со стаканом кофе. А потом, ковыляя на каблуках, из здания вышла Таня и встала чуть поодаль от подруг.

Я подошел чуть ближе, не зная, чего от нее ожидать. Заплачет, влепит пощечину или убежит? Я снова подумал, что одногруппница выглядит неестественно, как будто одежда ей мала или будто вот-вот свалится, не удержавшись на каблуках. Приглядевшись, я не удержался от смеха: видимо, Танюшка совсем отстала от моды в мире Синкретизма. На голые ноги он надела розовые шорты и полусапожки на шпильках, а на плечи накинула норковую шубку. Завершала ансамбль соломенная шляпа. И почему никто из студенток не просветил старосту по поводу ее внешнего вида?

Постояв пару минут, Татьяна двинулась в сторону филфака, нелепо выворачивая ноги. Я понял, что медлить нельзя, и бросился к подруге. Надо взять ее в охапку и унести подальше от любопытных взглядов.

Девушка обернулась и, увидев меня, с визгом бросилась на шею. Я, наверное, совсем ослабел от перехода между мирами, потому что не удержал ее и шлепнулся прямо в снег.

Конечно же, мои ладони нежданно-негаданно оказались на ее груди. Надо бы разрядить обстановку.

– Привет, Танюш, а где твое фирменное: она не отрывается?

– Это ты о чем? Аль, я так рада, я знала, что ты придешь за мной! Ждала тебя каждый день и даже ходила на занятия, рискуя всем.

Я встал, помогая подняться девушке и поправляя шарф. Нельзя валяться в снегу, на нас и так смотрят любопытные студенты, да и Таню заморожу.

– Почему ты так вырядилась? Назло маме отморожу уши?

– Да, ужасно неудобная одежда, – согласилась девушка. – Где корсет? Чем вообще у вас поддерживают грудь?

– Бюстгалтером, – автоматически ответил я. – Да что ты несешь? Головушкой ударилась, когда я тебя выбросил в наш мир? Можно я извинюсь чуть позже, когда мы найдем спокойное место для разговоров?

– Насчет спокойного места поддерживаю. Надо бежать отсюда. Кажется, тебя узнали, и добросовестные студентки вот-вот вызовут полицию. Только я – не Таня.

– Ты точно ударилась головой…

– Я – Ульрика, и пусть тебя не смущает моя внешность.

Разговаривать времени не было, я потянул девушку за собой.

– А теперь – побежали!

В ту же секунду от стаи отделилась пара девушек, с которыми я общался чаще всего.

– Саша! Саша! Стойте!

– Быстрее! – мы бросились через дорогу, не обращая внимания на красный свет.

Девицы остановились, размахивая руками. Они не прекращали орать, как ненормальные. Еще бы: увидели Александра, воскресшего из мертвых. Дождавшись зеленого, филологини, как охотничьи собаки, бросились в погоню.

Машины резко тормозили и сигналили нам. Если бы в моем мире властвовал Синкретизм, нам бы давно намял бока «пресс» или подрезало сухожилия причудливое эльфийское рукоделие.

Все же, пусть и под градом проклятий и отборного мата, мы перебежали дорогу и на минуту остановились. Девушка сбросила с себя сапоги, оставшись в шерстяных носках.