Ная Геярова - Тропа ведьм. Слезы навий

– Страшно? – прошипел ей в ухо Тимир. За спиной затрепетала листва.

Аглая ощутила дрожь собственного тела.

Из кустов выскочил заяц, испуганно шарахнулся от Тимира с Аглаей и опрометью бросился в соседние кусты. От неожиданности вскрикнула Ника, Аглая вскрикнуть не могла, мешала ладонь Тимира. Зато широко распахнутые глаза со злостью смотрели на беззвучно смеющегося парня. В следующую секунду он охнул – зубы Аглаи вцепились в ладонь, но смеяться тихим и оттого казавшимся жутким смехом не перестал.

– Дурак! – выплюнула Аглая.

– Малахольный, чего с него взять! – покрутила у виска Ника, трясясь от заячьего страха.

Но Тимир вдруг перестал смеяться.

– В этот раз бурундук? – полюбопытствовала Ника.

Аглая тоже обернулась, чтобы урезонить шутника, но осеклась. Глаза Тимира подернулись поволокой.

– Нежить! – сказал он чуть слышно, наклоняясь к Аглае. – За нами идет. По следу. Уходим тихо.

От напряженного голоса веяло тревогой. А у Аглаи защемило душу. Нежить? Ей не показалось? Но если так?.. От ужаса взмокли ладони. Она снова посмотрела туда, где видела мелькнувшую куртку Стаса. Громко зачирикали рядом невидимые птицы, вспорхнули и стайкой скрылись в гуще леса. Аглая, ни о чем не спрашивая, бросилась к суме, начала засовывать руки под широкие ремни.

– Не шуми, – холодно и спокойно предостерег Тимир, накинул себе на плечи суму и начал продвигаться между деревьями.

Шел Тимир быстро. Под жуткое молчание едва поспевали за ним Аглая с Никой, изредка перебрасываясь короткими встревоженными взглядами. Гудел бор, проносились мимо зайцы и пугливые косули, лось поднял голову, посмотрел удрученно и снова продолжил поедать мох. Лиса свернула с тропы, спугнутая торопливыми путниками. Лес шумел ветвями, трещал кронами и разражался голосами сотен птиц, стрекотом насекомых, непонятным разговором животных – лес жил. Пару раз Аглая чудом не споткнулась о выпирающие корни. Получала тонкими ветками по лицу, отчего алели щеки. Ника ругалась тихо, но яростно, включая в лексикон весь набор богатого русского.

Коричневый хорек высунул морду из ветвей сосны, глянул и тут же пропал.

Аглая не выдержала и с размаху села на землю:

– Все! Отдых! Я не могу больше.

Тимир, не останавливаясь, уходил дальше.

– Вставай, Алька! – схватила за руку подругу тяжело дышавшая Ника. – Уйдет же! Нас ждать не будет. Останемся одни!

– Пусть идет, – отрешенно махнула Аглая. – У меня все дрожит. И сердце сейчас из груди выскочит. А еще я вроде ступню вывихнула, ту же. Болит безбожно.

Ника рухнула рядом. Посмотрела вслед удаляющейся фигуре Тимира:

– Да и бог с ним, действительно.

Тимир завернул за очередное дерево и пропал.

– Поминай как звали, – напутственно отдала ему честь Ника и зажмурилась. В глазах бился пульс. Рядом вызывающе громко булькнуло, она открыла глаза. Аглая делала огромные глотки из пузатой фляжки. Ника молча протянула руку. Аглая вытерла губы и сунула ей флягу.

– Огонь разведите!

Охапка сухих веток рухнула рядом, заставив Нику и Аглаю вскочить. Последнюю еще и болезненно охнуть, когда наступила на вывихнутую ногу. Тимир стоял слегка покачиваясь. На бледном лице выделялись потемневшие глаза. Аглая и Ника переглянулись. Ни одна не увидела, как он подошел.

– Чего уставились? – грубо оборвал гляделки Тимир. – Раз идти не можете, огонь разжигайте. Хвороста больше нужно, этого на ночь не хватит. А с огнем все спокойнее будет. И… ты… – он кивнул на Аглаю. – Тала тебе травки дала?

Аглая кивнула.

– Сделай, – сказал, морщась, и рухнул у дерева. Трясясь всем телом, свернулся под плащом.

– Не дойдет! Вот чес-слово, не дойдет, – приговаривала Ника, чиркая неудобным огнивом в попытке поджечь костерок. Когда зарделся огонек, поднялась.

– Хвороста наберу, а то, прав малахольный, замерзнуть, может, и не замерзнем, зато хоть зверье отпугнем.

– Не отходи далеко, – предостерегла Аглая.

Ника кивнула и скрылась за деревьями.

Аглая смешивала в деревянной кружке травы. Хоть Тимир и вызывал у нее неприязнь, но жалко его стало. Страшно было, когда видела подернутые тьмой глаза, мрак в его душе, проскальзывающий в голосе. Жалость была слабой – он один! Сейчас, здесь, бьющийся в ознобе на земле. Помочь некому. И Аглая бы с удовольствием не помогала. Но она знахарке Тале обещала. Жалко, и уже не понять, то ли Тимира, то ли себя. Вот только другого провожатого у них нет. Потому нужно было, чтобы он дошел. А он вон лежит ни жив ни мертв.

– Так, серый с заплаткой – успокоительный, а черной и белой нитью прошитый – от тьмы. От первого щепотку. Две от второго… Какой странный запах… – Аглая наклонила голову над мешочком, прошитым черной и белой нитью. Принюхалась. – Вроде и знакомый, да кто его знает, что за трава собрана.

Тонкий писк заставил поднять голову. На ветке, смотря на Аглаю глазами-бусинами, сидел коричневый хорек.

– Тихо, не сбивай, – шикнула на него Аглая и вернулась к мешочкам.

Хорек спрыгнул на землю, сделал несколько уверенных шажков и остановился у стоящей на земле кружки с насыпанной в нее травой. Сунул нос и тут же отпрянул, громко чихнул.

– Это тебе, чтобы не любопытничал, – беззлобно погрозила пальцем Аглая.

Хорек обиженно наморщил нос, замер, повел им из стороны в сторону, внюхиваясь, крутанулся на месте и юркнул к открытой суме.

– Да ты голодный! – Аглая оторвала визжащего хорька от сумы. Сама достала хлеба и, отломив кусок, бросила зверьку. Тот хлеб понюхал, сел на задние лапы и громко, возмущенно запищал. С недоверчивым прищуром посмотрел на Аглаю.

– Наглая морда! – улыбнулась она. Сунула руку в котомку, вынула кусок вяленого мяса. Хорек вожделенно воззрился на кусок. И даже лапки молитвенно сложил, чем заставил Аглаю удивиться. Но, тут же смахнув с себя наваждение и решив, что зверинка была некогда ручная, Аглая достала брошенный Талой в суму крохотный ножичек, отрезала небольшой кусок от мяса, бросила его хорьку. Зверек схватил лакомство и скрылся в кустах, откуда донеслось довольное чавканье.

– Шустряк, – вслед ему тихо засмеялась Аглая и тут же затихла.

Тимир резко распахнул плащ, открыл темные глаза, уставился на Аглаю. Она поежилась. Он пробормотал что-то невнятное, по всему телу прошла судорога. Аглая схватила кружку, дрожащими руками залила травяной сбор водой из фляги, перемешала. Нужно подойти к Тимиру и дать выпить. Но она медлила. Ника долго не возвращается. Только хорек в кустах, громко урча, жует мясо. Аглая сидела и смотрела в черную бездну немигающих, словно мертвых глаз Тимира. В мертвенно-бледное лицо, на котором практически не виделось признаков жизни. И не могла заставить себя подойти к нему.

«Боязно?» – донесся от него голос. У Аглаи распахнулись глаза. Тимир не открывал рта. Лежал, глядя на нее, и даже как будто не дышал.