Алексей Тихий - Феникс. Книга 3

– Пристроили мы твоего Зайку, – успокоил я альбиноса, который, видать, и вправду прикипел к своему ослу, принимая монету из рук гнома. – Ну а ты, Четырехпалый, не держи обиды, глядишь, еще встретимся.

– Встретимся, – утвердительно кивнул гном, но протянутую руку так и не пожал.

Как же тяжело с этими гномами!

Минут через пятнадцать вернулся десятник, и они с гномом отошли в сторону шушукаться. Нам же заняться было абсолютно нечем. Наконец минут через сорок Косут объявил посадку, и мы загрузились на борт галеры. Один раз я уже побывал на такой, но в тот раз судно было пустым, сейчас оказалось, что на нем ужасно тесно. Тридцать четыре разумных плюс груз с трудом помещались на борту галеры, и, скажем прямо, удобство было ниже среднего. Команда заняла свои места на веслах, десятник – на носу, а нас с Ико усадили на корму рядом с барабанщиком, который представился как Тощий Боси, хотя этот «тощий» был раза в полтора шире меня в плечах и я бы назвал его жилистым.

– Отдать швартовы! Боси, заводи! – скомандовал Косут.

Барабанщик хрустнул пальцами, залихватски свистнул и негромко запел, аккомпанируя себе на барабане.

Песню подхватили гребцы, и над гладью воды раздались грозные голоса.

Неожиданно морской поход оказался очень увлекательным занятием. Местами ночная вода светилась голубыми и фиолетовыми оттенками от фосфоресцирующего планктона. До нее можно было дотянуться рукой, совсем чуть-чуть свесившись за низкий борт.

– Тощий, а почему Косута зовут десятником? Ведь у него судно и тридцать один человек в подчинении, – решился я задать давно интересующий меня вопрос.

– Так мы же из абордажников, – просто ответил тот, словно сказал очевидную истину, но, видя мой непонимающий взгляд, пояснил: – Когда нет войны, нас, абордажников, чтобы не списывать на берег и чтобы не мозолили глаза начальству, отправляют в прибрежные патрули. Вот скажи, может быть на судне два капитана?

– Ну нет, наверное… – От морского и военного дела я далек, но точно знаю, что в нашем флоте на Земле на одном корабле может быть даже три капитана одновременно, правда, разных рангов и один из них – самый главный.

– Вот и адмиралтейство так же подумало, и поэтому наш Торопыга – десятник абордажной команды. А если по совести, то ему давно пора уже и свой корабль, и звание получить, – шепотом, не переставая отбивать ритм, отозвался о начальстве барабанщик.

После небольшого раздумья я признал, что, несмотря на некоторые странности, идея очень толковая. Абордажники при деле, на практике закрепляют полученные навыки, в то же время государству прибыток, так как кадровые военные на зарплате отслеживают всякую шушеру, которая хрена с два сможет им что-то противопоставить. Толково.

– И что, часто вас так гоняют? – поинтересовался я.

– Когда как, но это военная тайна, – уклончиво ответил Тощий и страшно выпучил глаза.

Ну, тут все понятно: если за дело берется армия, то есть смены и маршруты патрулирования, вот только эта информация – не моего ума дело.

– А почему у него прозвище такое? – спросил я.

– У Косута-то? Думаешь, неподходящее? – усмехнулся матрос.

– Ага, – кивнул я в знак согласия.

– Это тоже страшная тайна, – хмыкнул барабанщик. – Но при случае спроси его сам.

Ясно-понятно. Кто задает глупые вопросы, тот получает глупые ответы. В общем, беседа получилась занятной, Боси охотно травил байки вполголоса, но при этом информативной ее назвать было сложно.

Морские просторы расстилались далеко, мы шли всего в сотне метров от берега. Халявили на судне только мы с альбиносом, все остальные занимались делом, и для них это была вовсе не развлекательная прогулка. Тощий отбивал ритм, гребцы, понятное дело, гребли, десятник всматривался в ночную тьму с помощью какого-то магического аналога подзорной трубы. Поковыряться мне в нем не дали, да я и не напрашивался, но рассмотреть успел. Артефакт выглядел как монокль с черным стеклом, и самое интересное, что он позволял рассмотреть происходящее на берегу даже ночью.

Шли на веслах до самого рассвета, затем капитан объявил привал, и мы скоро причалили к берегу. Я думал, моряки будут себя вести как на пирсе Босана, но на этот раз они действовали как военное подразделение: пятеро ушли в разведку, и только по их возвращении десятник разрешил высадку. Матросы засуетились, собирая дрова для костра. Каждый знал свое дело, лишь мы с альбиносом стояли на берегу и ковыряли в носу.

– Герех!.. – вдруг резко всполошился альбинос, но его перебил неожиданно оказавшийся рядом десятник Косут с совсем не идущим этому серьезному дядьке прозвищем Торопыга.

– Ну, рассказывай, – потребовал он.

– Чего? – слега затупил я.

– Говорю, неужели за голову этого гоблина так хорошо платят, что ты заплатил Четырехпалому звонкой монетой? – с улыбкой на губах и холодком в глазах спросил десятник.

– Так интересно? – ощерился я.

– Да вот думаю, что с вами делать, то ли тут прикопать, то ли городской страже сдать по прибытии, – спокойно и даже с ленцой ответил десятник, будто выбирая, что съесть на завтра – по-быстрому перекусить бутербродом или заморочиться на яичницу.

Я нервно огляделся, неожиданно отмечая, что моряки вроде и заняты каждый своим делом, но как-то ненавязчиво расположились так, что в любой момент могут открыть по нам перекрестный огонь. Мозг с ходу включился в работу и стал накидывать варианты, но ничего толкового так и не придумал. Стоящий в паре шагов десятник только ухмылялся, наблюдая за моими мыслительными потугами.

Вот же гады, как поймали! Опытные волки, это не уличные гопники, что зажали меня возле «Гавани», здесь на победу можно не рассчитывать. Их слишком много, и рассвет, пик моей силы, уже минул. Конечно, Косут не знает, что бронзовый амулет на моей груди – это всего лишь формальность, но других козырей у меня нет. Допустим, пятерых-шестерых мы с альбиносом точно утащим с собой на тот свет, но в итоге, что называется, амба, конец, убьют нас. Конечно, если меня не пустят на корм рыбам, то я воскресну и буду мстить, но это откровенно тупая идея. Очень не хочется мне драться с этими злыми в драке мужиками.

– А как же договор, ведь мы оплатили твои услуги? – попытался наехать я.

– Мальчик, ты в каком мире живешь? – хмыкнул десятник. – Я на службе вообще-то. Контрабанда – это так, мелочь, это лишь затравка и мелкий приработок, а вот гильдейский контракт на беглого мага разума – это уже совсем не шутки. Или ты меня за дурака держишь и я не знаю, как пленных перевозят? Вы же из одной банды.

Да, дурацкий прокол. Что мне стоило разыграть спектакль для этих ребят? Ну не страшно, посидел бы Ико недолго связанным, зато лишних проблем не нажили бы. А теперь надо как-то выкручиваться, а то положат нас здесь в песок, как пить дать.