Лана Светлова - Тайна безопасности

– Что вы. Просто в саду становится холодно, – здесь девушка почти не соврала, действительно, с моря подул ветер, сильный, грозящий превратиться в бурю. Будто в подтверждение ее слов вдалеке глухо пророкотал гром.

– Прошу простить мою несообразительность, Ваше Высочество, думаю, нам лучше укрыться в замке, – и, не слушая ответа Анны, ее будущий жених повел ее под крышу.

К ночи действительно разразилась буря. Ветер бушевал и трепал ветви деревьев, за окнами грохотало, дождь лил как из ведра. Герцог и его спутники вернулись в замок до темноты, и теперь все грелись у каминов, а слуги суетились, накрывая поздний ужин. Анна сказалась больной и сидела у себя в комнатах, не отрывая взгляда от подаренного ей алого шелкового платка. Тот лежал перед ней на столе, будто ядовитая змея, задремавшая при свете ночника. Мысли кружились по заведенному кругу, от подарка к свадьбе, от свадьбы к их несчастливому будущему, от будущего – к подарку.

Анна смотрела на платок, свернувшийся на столе, будто красная блестящая змея. Ненавидела. И любовалась. Никогда раньше она не видела шелк так близко, и ласковое прикосновение ткани произвело на нее неизгладимое впечатление. Теперь пальцы сами невольно тянулись к нему, гладили, перебирали складки.

Поддавшись секундному порыву, Анна подхватила шелковую ткань и накинула ее на голову, закрепив так, как подобает замужней даме – с пропуском концов платка сквозь хитро заплетенные волосы.

В мутной глади зеркала отразилась благородная матрона. Скучная и чужая.

Анна раздраженно сорвала с головы платок, будто сдирая вмести с ним и покров своей несчастливой судьбы. Она понимала, что в интересах семьи – покориться, но ненависть заполнила все ее существо. Ненависть к шелку – он прекрасен, но это символ несвободы. Ненависть к отцу и к себе (надо же, она чуть было не потеряла рассудок от вещи!). «Но мы ведь скоро поженимся, так что эта вещица все равно будет храниться в нашем роду». Ненависть к вице-канцлеру. И как же сделать так, чтобы он об этом узнал? Ровно настолько, чтобы все понял, но ничего бы не смог с этим поделать?

Странная мысль пришла девушке в голову. Странная и безрассудная. Такая же безрассудная, как погода за окном.

Она отворила ставни. Ливень хлестал по рукам, струи воды стали врываться в комнату, заливая мягкий ковер под ее ногами. Ветер, неистовый ветер с воем врывался в комнату и трепал пока еще непокрытые волосы. То, что нужно. Отличная погода, отражающая ее настроение.

С каким-то садистским удовольствием Анна подхватила алый шелковый платок, насладилась его мягкостью и красотою в последний раз. Ветер бушевал за окнами, сверкнула молния, и в ее всполохах платок показался особенно прекрасным.

Она коснулась алого шелка губами – всего на секунду, а затем решительно, стараясь не задумываться, бросилась к окну, выставила руку под дождь и разжала пальцы. Прекрасный платок соскользнул с ее ладони и помчался, влекомый ветром, куда-то вдоль стены, вбок, туда, где за мутной пеленой дождя угадывались очертания центральной башни. Ее шпиль, высокий и недоступный, был виден издалека, со многих уголков острова, и уж тем более с моря. Забраться туда было невозможно – башня была заперта, винтовая лестница не использовалась столетиями.

Девушка до последнего не верила в свое везение, но боги смилостивились хотя бы в этом. Они добавили свой изящный штрих в ее спонтанный протест. Алая птица, распластанная на ветру, взлетела в последнем полете вверх и зацепилась своим роскошным хвостом за шпиль.

Забыв про ветер и дождь, Анна высунула голову из окна и, держась за ставню, под холодными струями воды с жадностью следила: алый шелк трепыхался и пытался сорваться с иглы, но это ему не удавалось. Дождь делал свое дело – ткань тяжелела с каждой секундой, и спустя недолгое время на шпиле башни вместо воздушного алого шелка висела темная мокрая тряпка, мертвая и холодная.

Анна запрокинула голову, позволила дождевым каплям течь по ее лицу и убегать за шиворот, дрожала от холода и горько-горько смеялась.

III

Ну и погодка, черт бы ее побрал! Еще несколько часов назад на небе не было ни облачка, а сейчас ветер воет как безумный, и волны швыряют небольшую круизную яхту будто скорлупку. Вверх-вниз-вверх… Он боролся со штормом уже на протяжении полутора часов. Хотя боролся – это громко сказано. Скорее, пытался остаться наплаву, и при этом направлял свою яхту туда, где, по идее, находился дом.

Вверх-вниз. Грег был в море уже около недели. Первый шторм шесть дней назад убил его двигатель, просто-напросто залил его водой. В итоге он только дрейфовал, в надежде, что его найдет какое-нибудь проходящее мимо судно. Но второй шторм, налетевший сегодня, куда хуже первого, и, кажется, он собирается его прикончить.

Вверх-вниз-вверх-вниз мотает пол под ногами и Грега вместе с ним. Вот же дурак, надо же было лезть в море, когда объявлено штормовое предупреждение! Да еще и идти на яхте куда глаза глядят, не сверяясь с показаниями приборов.

Снова вверх-вниз, а теперь еще и вбок…

Но у него, конечно, была уважительная причина. Грег сунулся в море, чтобы развеяться. Лучше моря психолога нет. А у него проблем накопилось – мрак, целый ворох. Но ведь не плакаться же о них? Он же не девка. Да и кому плакаться? Кому они нужны, его проблемы? Да и, по сути, кому нужен он сам?

Снова болтает, волны, наверное, перехлестывают через борт. Хорошо, что верное судно сконструировано очень толково, держится на воде как поплавок. Грег умудрился увернуться от слишком высокой волны, и дал себе пару секунды отдыха от болтанки. А потом снова – вверх-вниз.

Эх, сейчас бы домой, в уютную квартирку в Сан-Диего, в сухую и теплую, к кабельному и к компу с выходом в интернет, и чтобы кофеварка на кухне заботливо готовила кофе, да только он на другой стороне земного шара, и бродит где-то в Атлантическом океане.

Чертова погода! Он даже не понимает, где находится. Смешно и стыдно, но, кажется, он окончательно заплутал, даже продвинутая навигация его «Мистери» не может помочь ему сориентироваться.

Впрочем, если он погибнет, никто особо не расстроится. У родителей давно своя жизнь. После того, как предки эмигрировали вместе с ним из России после распада Союза, их дела пошли в гору. А его с горы. Отец, программист, устроился работать в какую-то компанию в Кремниевой долине, и его зарплата стала расти в геометрической прогрессии. Мать, конечно, воспитывала его, но на этом ее роль в семье заканчивалась. Со временем отец нашел себе более молодую и красивую женщину, американочку, предки развелись. Мать погоревала, а потом тоже вышла замуж, за старого и богатого перца. Кажется, они даже вздохнули с облегчением, когда Грегу исполнилось двадцать один, и его можно было вполне официально выпихнуть из-под крыла. Им обоим было не до него. Отец пытался удержать свою молодую жену, но, поскольку та польстилась не столько на отца, сколько на его деньги, удерживал он ее дорогими подарками, и пахал как проклятый, на износ. Мать пыталась родить своему новому мужу ребенка, но поскольку возраст у обоих был не самый молодой, с этим возникли сложности. Так что ей тоже было не до него – она стала одержима манией лечения. В общем, не нужный ни в одной из семей, Грег подался в колледж, благо, свою заботу о нем родители проявляли лишь одним способом – деньгами. Их у Грега было в избытке.