Сергей Руденко - Конунг 2: Треверская авантюра

Игорь и сам не рвался в первые ряды, но и дожидаться снаружи результатов боя – не мог. Хмуро проигнорировав осуждающие взгляды подоспевшего Дольфа, он аккуратно извлек меч из ножен, и двинулся во «второй волне», окруженный подобравшимися телохранителями. Остальные четырнадцать штурмовиков сомкнулись в «третью волну», и снаружи осталось лишь четверо – из подошедших в оцепление других отрядов.

Внутри было плохо видно, и чем глубже – тем еще и теплее. На фоне отсутствия дождя – так и вообще жарковато. Стараясь не изобразить в глазах подчиненных болвана, Игорь шел, и сильнее переживал за то, чтобы не наступить на пятки впереди идущим, чем получить какую-нибудь ржавую «железяку» в бок. Или по голове.

Сам ход сначала шел вдоль левой наружной стены, потом – свернул направо, – все с той же стороны оставляя эту, по-прежнему лишенную проходов стену. И что важно: на них никто не нападал. Впереди, кстати, удивительно, но тоже было тихо.

Чуть раньше, Игорь приказал оставшимся снаружи воинам, после быстрого осмотра территории, разделиться на четыре отряда, и охватить здание. Мало ли. Именно из-за этого Дольф и Эгир все еще остались снаружи. У них была действительно важная миссия не упустить возможных беглецов. И хевдинг сейчас уже начинал беспокоиться: где его важная добыча? Ну, или хотя бы только тело…

На протяжении всего пути, телохранители оставались рядом, а пары бойцов при поддержке идущих последними воинов, методично проверяли все встречные ответвления, и где было возможно – блокировали их какой-нибудь мебелью, а где – нет, тройками бойцов.

Расстояние было не бог весть каким, поэтому в итоге они бескровно потеряли четыре тройки, и догнало их лишь двое хирдманов из «третьей волны». Один из них был десятником, он-то и сообщил, что путь защищен, а сами они дальше пойдут вместе. Игорь кивнул, приняв к сведению размер резервов, и двинулся ближе – к первому отряду.

Коридор вывел их к очередному дверному проему. Прямо перед ним и сгрудился ударный отряд, сомкнув щиты, но, совершенно, не пытаясь продвинуться дальше. Было по-прежнему тихо, и им вроде никто не угрожал…

Ни слова не говоря, те расступились, открыв проход сквозь собственные ряды. Сомкнутыми остались лишь два щита первого ряда, как раз и блокирующие проем.

«Вот вы где! – больше с облегчением, чем беспокойством, подумал хевдинг, осторожно глянув внутрь. – Значит, последнее действие этого спектакля разыграется здесь. Чудесно…»

Слово «чудесно», еще в бытность сначала казахстанским, а потом и российским журналистом, ассоциировалось у него строго с рафинированным вариантом лексемы «говно». Иначе сложившуюся патовую ситуацию было не назвать.

Дальше было что-то вроде небольшого тронного зала, где здешний морской ярл, очевидно, чаще «гуливанил» с соратниками, чем принимал подданных или каких-нибудь важных гостей. Хотя бы просто в виду сильной не формальности статуса и отсутствия подданных, как таковых.

Большая комната, шириной метра в четыре и длинной на весь первый этаж – где-то метров в двадцать пять, – сейчас была перегорожена стеной щитов. Два последних ряда скрывались в тени, и точно подсчитать было нельзя, но врагов выходило никак не меньше двух предсказанных дюжин. Со своей стороны они все факелы потушили или перенесли их ближе к входу.

Получалось, что хирдманам Игоря придется сначала просачиваться через сравнительно узкий вход в зал, а потом еще и атаковать со света – в темноту.

Даже если враги не постараются подловить и вырезать часть нападающих в момент входа, когда они станут особенно уязвимы, все равно… неприятная штука получается. Еще и прямо здесь, у входа, с ним было лишь двадцать лучших бойцов. Разменивать их на какую-то случайную шелупонь, тем более в таких невыгодных условиях – было до слез обидно. И это если отбросить факт, что ко многим он испытывал практически дружеские чувства. Бывшему землянину вообще страшно нравилось доброжелательность и ненаглая самоуверенность элиты здешнего воинского сословия.

Две группы людей, готовых убивать, просто стояли и смотрели друг на друга. Гуалх-бастард, в это время то ли сбежал, то ли просто смирился со смертью, и возможно решил не спешить ее зазывать. Игорю – было пока сказать нечего. Как и сделать. В итоге обороняющиеся никак не проявляли нетерпения – понятно, что им было слишком выгодно дождаться атаки. Нападающим – тоже получалось «не до суеты».

Бойня среди мелких растерянных групп не удалась. Идея же атаковать в лоб, без возможности использовать превосходство в силах, казалась ему слишком уж вопиющей глупостью. Игорь мучительно искал и не находил выхода в глазах подчиненных, в собственной памяти, в этих собранных на скорую руку стенах. Что-то похожее, судя по всему, обдумывали и его воины.

Так и не решив, что сказать внешне абсолютно равнодушным врагам, он отвернулся и зло пнул табурет, забытый кем-то из местных. Кувырки ни в чем не повинной мебели прервала ближайшая стена, но стало чуть легче. Хоть какая-нибудь двигательная активность немного ослабила удавку безысходности, и тут в спину прозвучало радостно-захлебывающееся «господин!»

– Хевдинг, это не кухня!

В обычное время Свинд 44 44 Свинд (древнегерм. [swind] сильный, крепкий) – второй десятник в личном отряде Игоря, во время похода против племени каменных выдр; события описаны в книге первой «Конунг: Вечный отпуск». был долговязым и наголо бритым мужчиной средних лет. Сейчас, во всей этой броне, он напоминал скорее стальную статую Командора 45 45 …статуя Командора – пришедшая на ужин к своему убийце Дону Жуану статуя мужа его любовницы, из комедии XVII века «Дон Жуан, или Каменный гость» француза Жана-Батиста Поклена (Мольер). , чем знакомого воина с легким и по-доброму снисходительным характером.

Ивинг выжил в бойне с аварами, и как многие другие, поклялся в верности своему командиру. Игорь тогда сохранил за ним должность «десятника» больше по ностальгическим соображениям, но вот сейчас, кажется, пришло время получить за это «бонус». По крайней мере, на фоне охватившей его самого тоски, десятник выглядел слегка перевозбужденных Архимедом. Так и казалось, что сейчас прозвучит знаменитое «эврика!» Правда, сразу повод для оптимизма экс-землянин не уловил.

– И что?

Опасливо глянув в сторону врагов, хускарл приблизился, и понизив голос, торопливо зачастил с пояснениями. Чем больше он говорил, тем сильнее расцветало лицо Ингвара Чужеземца. В итоге предводитель разразился целой серией приказов, и замер, явно умиротворенный, пробормотав на последок непонятное окружающим «кирдык вам, твари!»

Воины давно приметили, что разгорячившись, их вождь начинал говорить, а чаще всего явно ругаться, на языке оставленной Родины.