Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Книга 12

Вот оно, богатство личной гвардии “Запретного города”. Какая-то посыльная, которую отправили на границу империи, передвигалась на скаковой лошади редкой породы. На лошади, которая была равна по силе Небесному солдату средней стадии.

Статный, мускулистый, с такой же золотистой гривой и черными глазами конь заставил большинство новобранцев смотреть вовсе не на девушку, а на себя.

Для жителей деревень лошадь была и отцом, и матерью, и кормильцем, и способом не отправиться к праотцам раньше срока.

– Ты что, не слышишь меня, деревенщина?! – не унималась посыльная.

Огнеш, который в данный момент надел простые одежды и скрыл свое тело и шрамы, не сразу понял, что обращаются именно к нему.

Хаджар же, все так же сидящий на крыше башни, не спешил вмешиваться в процесс.

– Вы ко мне обращаетесь, миледи? – удивился Огнеш.

Том, прислонившийся к стене кузни, где вовсю пыхтели меха, жевал яблоко и так же спокойно наблюдал за происходящим.

– Где ваш главный?

– Главный, миледи? – еще сильнее удивился старший офицер. – Вы, возможно, имеете в виду генерала Дархана?

– Генерала Дархана? – презрительно фыркнула офицер стражей. – Передай этому псу, шавка, чтобы он немедленно тащил сюда свою задницу! Проклятье… вонючий сарай… и стоило мне делать эту глупую ставку… приперлась на другой край света, чтобы месить дерьмо деревенщин…

Речь миловидной воительницы резко отличилась от ее внешности. И именно этим Хаджар и объяснял ступор, который заставил весь двор Сухашима (около восьми тысяч воинов) молча, с неверием смотреть на визитершу.

Затем, когда прошел шок, Огнеш, скрипнув зубами и сверкнув глазами, вытащил вонзенный в землю меч и поднял щит.

Встав в оборонительную стойку, он дважды ударил клинком о край щита. Мало мелодичный, резкий металлический звон рассек пространство двора.

Восемь тысяч воинов, будто единый организм, мгновенно приняли полукруговое формирование. Первые ряды тяжелой пехоты синхронно вонзили в землю ростовые осадные щиты. Сформировав стену, они отставили в сторону широкие палаши.

На ложе щитов положили лезвия тяжелых титанических клинков члены второго ряда, которые в армии Лунного ручья заменяли копейщиков.

Позади у обладателей легких, быстрых, коротких мечей засияли клинки. Используя стремительные легкие атаки, преодолевавшие расстояния в половину полета стрелы, они заменяли лучников.

Боевое построение армия приняла меньше чем за удар сердца. И уже через секунду они синхронно ударили железом о железо и хором выдохнули:

– Ат!

Теперь пришел черед офицера стражей замереть и, обомлев, не знать, что делать.

– Миледи, – процедил Огнеш, в глазах которого горел недобрый огонь. Хаджар уже видел, что происходило с теми, на кого бывший пастух направлял это пламя.

Будучи лишь практикующим стадии трансформации, он раскидал десяток воинов, равных ему по стадиям. Безусловно, Огнеш являлся одним из сильнейших людей в армии Лунного ручья.

– Вам лучше думать, перед тем, – продолжил бесстрашный Огнеш, – как порочить имя нашего генерала.

– Да вы…

Огнеш дважды ударил мечом о щит, и армия, выдохнув единым, громогласным:

– Ат! – сделала шаг вперед. Воздух задрожал от слившейся воедино ауры восьми тысяч практикующих.

Посланница корпуса стражей часто посещала различные военные формирования. Она знала многих генералов и бесчисленных офицеров. Но то, что открылось ее взору в Сухашиме…

Нет, это было невозможно.

Она будто оказалась перед лицом лавины из стали и крови. Лавины, которая смела бы ее, даже не заметив сопротивления. Смела и отправилась дальше.

Воздух, пропитанный боем и смертью, забивался в ее легкие и не давал дышать. Умом она понимала, что перед ней всего лишь восемь тысяч практикующих. Будучи Рыцарем духа средней стадии, она бы отправила их всех к праотцам двумя, может, тремя ударами своего копья.

Но все же что-то мешало ей достать оружие и призвать духа. Что-то заставляло ее руки дрожать, а сердце биться в нерешительности.

И это что-то было не чем иным, как воинской аурой. Тем, чем обладали лишь легионы империи, прошедшие через горнила сотен сражений и битв.

Как какой-то захолустный корпус Сухашима, который лишь на бумаге являлся армией, мог обладать чем-то подобным? Как эта жалкая горстка практикующих могла напугать Рыцаря духа?!

– Мне… мне… – Посыльная пыталась продолжить фразу, но каждый раз запиналась. Наконец, скинув с себя секундное наваждение, она произнесла: – По поручению его императорского величества я требую аудиенции у генерала Дархана, командующего…

Она сделала паузу.

Огнеш подсказал:

– Армией Лунного ручья.

– Командующего армией Лунного ручья, – закончила посыльная.

Она многое слышала о Хаджаре Дархане. Истории о нем и клане Кесалия в последнее время стали одной из главных тем для сплетен в салонах и на балах Даанатана. В почти опустевшей столице, откуда большинство уехало, испугавшись зова войны, поговорить было не о чем.

Так что Дархан и Кесалия буквально монополизировали слухи и сплетни. Не говоря уже о песнях бардов и менестрелей.

Принц северного варварского королевства, объявивший себя врагом империи и ставший опальным. Прошедший через Море Песка и, по слухам, нашедший и разрушивший библиотеку Города Магов.

Впоследствии он обманул ректора “Святого Неба”. Оказался в горах Ласкана, где обитали демоны. Стал побратимом народа орков. Убил Ана’Бри и шантажировал всю знать Даанатана ее сердцем. Оказался личным учеником великого мечника Оруна, отразил атаку великого героя Дерека Степного и в честной дуэли победил его.

Ну и вдобавок спас жизнь императору, переспал с его дочерью и собственноручно перекроил полотно семи великих кланов столицы империи.

Но посыльная во все это не верила. Корпус стражей, один из немногих, знал, что Хаджар был не более чем простой марионеткой в руках его императорского величества и генерала Декоя Шувера.

Зарвавшейся, нахальной, помойной затычкой, которая слишком много о себе…

– Вы искали меня, миледи?

Если в прошлый раз посланница лишь ощутила легкий укол страха, который без труда поборола, то теперь…

Перед ней стоял высокий молодой мужчина. В прекрасных одеждах, с черными волосами, стянутыми в хвост, опускавшийся до самых колен. В них были вплетены три белых пера и фенечки пустынных бедуинов.

Загорелый, почти медного цвета, он излучал какую-то дикую силу и мощь. Он двигался, дышал и даже говорил как-то по-звериному. Будто вот-вот прыгнет, вцепится клыками и когтями в плоть, не оставляя добыче ни шанса.

От него веяло опасностью. Опасностью и силой.

Единственный раз, когда посланница испытывала такое, – это когда имела неосторожность прийти на совет, куда позвали Оруна-Тирисфаля.