Лилия Касмасова - Царь Горохова

Откуда он про атомы знает? Какой просвещенный старикашка.

– Извините, – сказала я. – Но вы так крепко спали. Должна же я была нас защитить.

Мерлин только хмыкнул скептически. Потом сказал наставительно:

– Король должен быть благоразумным! И если видит, что силы противника намного превосходят… Короче, не связываться со всякими придурками…

– Но это же несправедливо! – возмутилась я. – Грабеж среди бела дня!

Мерлин только пожал плечами. А возница, повернувшись, сказал:

– Ночью тут можно ездить сколько угодно. Ночью они не грабят.

– Почему? – удивилась я.

– Спят наверное, – пожал плечами крестьянин.

Потом я вспомнила о короле Пипине, который был моим предком, хотя и дальним-предальним. Насколько, кстати?

– А в каком веке жил Пипин? – спросила я.

– Лет сто назад, – сказал Мерлин.

– А портрет его у вас есть?

– Как же. Во дворце, в королевской галерее, – сказал Мерлин.

– Я на него похожа? – не удержалась я – терпения не было ждать, пока доедем, и сравнить самой.

– Похож-ж! – прожужжал Мерлин, сверкнув на меня очами из-под седых нависших бровей. – Длинный ты такой же!

– А как же он, – сказала я после некоторого размышления, – такой длинный и всего лишь в бочке утонул?

– Так то не простая бочка была, а дюжинка.

– Дюжинка?

– Дюжина баллонов туда вмещается.

Спрашивать, сколько литров в их баллоне, я не стала. Какая разница. Да и знакомы ли тут с метрической системой, неизвестно.

– Помню, снимали мы пробу с нового пива, в королевской пивоварне, набрались уж порядочно – и Пипин самолично полез в подвал отведать какие-то особые сорта, ну и свалился с ковшом в дубовую дюжинку…

– То есть… – опешила я, – вы сами там были, в той компании? Это ж сто лет назад, вы сказали… Сколько же вам лет?

– Сколько надо, – хмуро ответил Мерлин и больше ничего про моего королевского предка не рассказывал.

Мы выехали из леса безо всяких дополнительных встреч. Только слышались где-то вдалеке, в чаще, пересвисты.

– Их много, разбойников? – спросила я. У Робин Гуда-то целая банда была. Включавшая и попа, и жену, и кого там еще…

– На много пропитания не хватит, – сказал Мерлин. – Вроде, еще двое сподручных у этого олуха.

– А почему его не арестуют? – спросила я.

– И что? – сказал Мерлин. – Корми его потом бесплатно.

– Он и так бесплатно кормится.

– Ну по крайней мере не нужно ему помещение предоставлять и поварам дополнительной работы не задает. Убытки одни.

Любопытное рассуждение. А то, что он у людей капусту со шлемами забирает – это, значит, не убыток! По-моему, у них в Гольштании порядок надо навести.

Мы въехали на зеленый-зеленый холм с кустиками, цветущими мелкими желтыми цветами, и я его увидела. Мой дворец. Возле моря.

11

Дворец! Собственный дворец! Почему-то это радовало больше, чем владение целой страной.

Отсюда он был виден как на ладони – лучи яркого дневного солнца заливали его и можно было рассмотреть все детали постройки. Определить, к какому архитектурному стилю он относится, было невозможно. Похоже, строить его начали вон с той, торчащей на правом фланге огромной и неуклюжей круглой башни из грубого серого камня. Потом к этой башне кто-то прилепил стену из белого камня с фигурными зубцами. А дальше, видимо, пошло-поехало. Полукруглые высокие окна, квадратные маленькие окошки-бойницы, балконы с колоннами, крошечные балкончики – похоже, для цветов, но цветов на них не было, красная черепичная крыша, крыша, покрытая жестью… Гармонии при этом всем не было никакой. Зато в оригинальности дворцу отказать было никак нельзя!

Впечатление полного и бесповоротного хаоса усиливал парк, из которого дворец и торчал. Парк выглядел ощетинившимся и диковатым – буйная зелень, высокие раскидистые деревья и с трудом угадываемая планировка. Но, возможно, это впечатление при взгляде издали. Бывают же такие нарочито дикие сады – в Англии, что ли. Они делают вид, что процветают сами по себе, без всяких садовников.

Но вблизи парк выглядел еще более лохматым и неухоженным. От ограды его – местами каменной, местами деревянной – остались одни руины. А деревянные ворота, через которые мы проехали внутрь, непонятно на чем косо висели на столбах, будто оторванные бурей. Деревья росли как попало, угрожающе раскидывая ветки, будто нападая на путника, газоны и лужайки поросли сорной травой. Розы одичали – цветы были мелкими – правда, горели ярко-красным огнем. Но вряд ли кто решился бы полезть за ними в цепкие, колючие заросли.

Да, дворец и парк были неидеальны, никакой не Петергоф и даже не Версаль. Но зато это мой личный дворец! Я – хозяйка всей это роскоши. Ну ладно, не роскоши, а дикой причудливости и беспорядка… И не хозяйка, а хозяин.

Но главное, что было у дворца – море! Дворец стоял на берегу полукруглого залива, и бесподобного цвета синева раскинулась между далеким правым зеленым и левым скалистым мысами.

По пыльной булыжниковой дороге телега прогрохотала ко входу во дворец: это были три высокие парные стеклянные двери, разделенные колоннами. Большая часть стекол в дверях была выбита. Тут телега остановилась.

– Приехали! – сказал Мерлин.

Мы с Мерлином слезли с телеги и забрали каждый свое обмундирование.

Мерлин потер бок:

– Отвык я ездить по ухабам.

Наверное, он всегда – крутанется магически – и уже там где надо очутится.

– Теперь вам так ездить придется, пока посох не почините, наверное? – сказала я.

Старик только хмыкнул недовольно.

Телега укатила по аллее вдоль дворца куда-то налево. А мы по мраморным ступеням поднялись на широкое крыльцо. У колонн сидели две статуи: дракон и лев. Лев! Прям как мое новое королевское имя. По-моему, это намек на то, что дворец мне рад. Я подмигнула льву, когда мы входили в распахнутые центральные двери.

А потом заметила нечто, что заставило меня шагнуть обратно на крыльцо. Над крыльцом, прямо над входом, на пике висели… полосатые бело-голубые, с серебряным галуном, штаны – выцветшие, обтрепанные, и галун оборван. Кто-то совсем оборзел – сушит свои штаны на королевском крыльце!

Ох, я их! Заставлю снять прямо сейчас!

Я забежала внутрь, оказавшись в огромной зале, стены которой были украшены позолоченными и потемневшими от времени деревянными финтифлюшками.

– Мерлин! – крикнула я старику, который топал по направлению к лестнице, видневшейся справа в глубине. – Там оскорбительные штаны! На крыльце! Кому велеть, чтобы их сняли?

– Какие еще штаны? – обернулся, поморщившись, Мерлин.

– Голубые. Полосатые. Это ж хулиганство! Неуважение! Оскорбление даже…

– Ты про флаг Гольштании?

– Про флаг Гольшта…

…штании. Поэтому штаны?