Евгений Никитин - В тени экватора

Через несколько минут отчаянной гребли лодка уткнулась носом в твердый грунт. Широко раздвинув росший по краю берега исполинский хвощ «веслом» и убедившись, что очередных сюрпризов в зарослях пока нет, попробовал проткнуть землю. Поверхность как будто стойкая, можно смело десантироваться.

Кремнев выбрался из плавсредства и сделал несколько шагов по настоящей земле. С непривычки изрядно закачало. Так бывает, когда долго-долго едешь в поезде, а потом резко так выходишь на платформу, и земля сразу начинает «уплывать» из-под ног. Сказалось длительное сидение в хвосте самолета и практически полное отсутствие полноценных движений. Вынужденный мускульный простой не прошел даром – навалилась предательская слабость.

Михаил втащил лодку на берег и приступил к интенсивной зарядке, необходимо было размять затекшие конечности, восстановить утраченную спортивную форму. Опять чуть не вляпался! При отжимании едва не придавил туловищем маленькую светло-зеленую лягушку, зачем-то притаившуюся неподалеку. Банановые лягушки, хоть и малы, но относятся к одним из самых ядовитых земноводных Африканского континента. Везде нужен глаз да глаз!

Основательно размявшись и отдышавшись, путешественник надел на себя тяжеленный рюкзак, отряхнулся и устремился к росшим неподалеку деревьям. Не успел сделать и десятка шагов, как правая нога неожиданно погрузилась в мягкую жижу на несколько сантиметров. Стоп! Да тут, похоже, куда ни кинь, всюду топь, суша лишь фрагментарно лежит на поверхности. Это открытие чуть не расстроило переводчика окончательно.

Поразмыслив, Михаил неторопливо вернулся к брошенному тазику. Тщательно осмотрелся и, вооружившись ножом, срезал подходящую на вид лиану, длинную, тонкую и весьма прочную. Помимо лианы срубил и высокое, но не очень большое в поперечном обхвате деревце без названия, отдаленно напоминавшее бамбук. Из «бамбукового» дерева изготовил крепкий почти трехметровый шест. Лиану привязал к лодке через специально проверченную для этой цели дырку по носу мини-судна.

Так и пошел дальше, в правой руке шест – им определяет скрывшуюся от глаз трясину, в левой волочит за собой дюралевую лодку, за спиной вещмешок из солдатских штанов, набитый припасами. Дойдя до ближайшего зыбкого места, Михаил пересел в тазик и, работая «веслом», пересек опасное место, не забывая вращать головой на триста шестьдесят градусов, заранее предупреждая возможные сюрпризы от местной природы.

Удачно пересек болотную проплешину, вновь оказался на земной тверди. Земля здесь красновато-бурая, глинистая, присыпанная старыми листьями и пестрой трухой из остатков древесины, пожухлой травы и чьих-то экскрементов. Местами попадались ослизлые кости погибших или съеденных животных.

Весь этот чудесный пейзаж был щедро сдобрен полчищами надоедливых мух и комаров, кое-где мелькали холодные змеи и юркие ящерицы, а ленивые пауки понаставили тонкие ловушки прямо на самом пути лейтенанта. Хотя нет, паутина свисала тут со всех сторон, куда ни шагни, обязательно уткнешься в липкую сеть.

Михаил устал смахивать ее со своего лица, не обращая внимания на покрывшуюся клейкими узорами одежду. Бесполезно, все равно налипнет заново, главное – не напороться на ядовитого хозяина этих занимательных посеребренных рисунков.

За два часа удалось преодолеть немногим чуть более трех километров. Встречались места, где идти можно было относительно легко, приходилось раздвигать руками росшую между стволов деревьев траву и кустарник, избегая колючек, или перерубать особо запутанные клубки лиан, ветвящиеся на пути. Где-то было еще проще: в тех местах, где одна трясина отделяла собой лесной массив на значительном протяжении, он усаживался в тазик и осиливал опасный участок целиком в плавсредстве. Но пару раз натолкнулся на такие дремучие заросли, что пришлось в буквальном смысле прорубать себе дорогу.

От длительной рубки, с непривычки, Михаил стер правую ладонь до кровавых пузырей. Поздно догадался обмотать кисть тряпками вместо перчаток. Теперь приходилось орудовать исключительно левой рукой. Когда-то он неплохо фехтовал на мечах, учился у сильного китайского мастера. Пробовал и двумя руками. Сейчас приходилось вспоминать и на ходу восстанавливать подзабытые навыки.

Добравшись до небольшой сухой полянки, выбрал поваленное дерево и уселся на него, предварительно спугнув затаившегося хамелеона. Пора сделать привал и провести тщательную рекогносцировку местности. По его расчетам, лейтенант двигался в нужном направлении. Если предположить, а так оно и было на самом деле, что хвост самолета улетел в одну сторону, а корпус в другую, то он пока на верном пути.

Перекусив тушенкой с галетами и запив через трубочку из фляжки, Михаил выбрал подходящее дерево и, превозмогая боль, полез вверх. Через полчаса Кремнев поднялся достаточно высоко, чтоб разглядеть слева от себя, километрах в пяти, если он правильно определил расстояние, обрубленные при крушении кроны деревьев. Тщательно запомнив туда дорогу, переводчик начал спуск.

А слезать вниз оказалось делом совсем не простым. Нежная кора, содранная берцами во время штурма ствола, обнажила нежно-кремовую древесину, которая, пока он намечал маршрут и запоминал дорогу, живо покрылась склизким дурно пахнущим соком. Теперь все дерево оказалось настолько скользким и гладким, словно густо смазанным специальным маслом, что переводчику чудом удалось удержаться на ветке, чтоб не грохнуться на землю с тридцатиметровой высоты.

Рюкзак с запасным бельем остался внизу. Хорошо, что нож и пистолет оказались прихвачены с собой. Но от пистолета сейчас толку мало, а от ножа? А нож вполне даже мог пригодиться. Михаил стянул с себя форменную куртку и зажатым в левой руке ножом изрезал ее на небольшие куски.

Обхватывая тряпочкой каждую смоченную слизеобразным соком ветвь. Кремнев начал спуск. Все, что было ниже наивысшей точки, которой удалось достичь прыткому лейтенанту, оказалось настолько густо смочено выделившейся слизью, что пришлось прибегнуть к элементам акробатики для того, чтоб раньше времени не оказаться на сырой земле.

С грехом пополам Кремнев достиг высоты метров трех от корней. Тряпки закончились, так как пришлось каждую новую опору хватать чистой материей. Просто не понятно, как одно дерево умудрилось выделить столько сока. Но что поразительно, насекомые и мелкие животные, любители попробовать бесплатного угощения, что-то не торопились занять места в халявной столовой. Похоже, деревянистые выделения им были не по вкусу, а возможно, как и многое в тропиках, и вовсе ядовитые. Лейтенант старался испачканными в соку руками не трогать рот и не чесать лицо. Мало ли чего!