Людмила Яковенко - Синдром равнодушия

Парень бегом спустился до подвала, где вблизи рассмотрел собственный поступок. Лысая голова мужчины находился под неестественным углом с телом. Марк достал из его кармана пачку дорогих сигарет и зажигалку, он поднялся на второй этаж, где закурил, приходя в себя.

– Зачем они шепчутся? – Артур никак не отреагировал на убийство, хоть он и поморщился, когда Марк рассказывал об этом, опустив некоторые подробности.

– Они призывают своих. Наверное, у них есть определенный свод правил в головах…и подобным они решают судьбу оппонента. Это доказывает мою теорию о их связи. Они меня ненавидят, и они все обо мне знают. – Марк замолчал и с улыбкой продолжил. – Но я знаю, насколько важны для них их же правила, и это мой козырь в борьбе против них.

– Правила?

– Да, Артур, у меня над ними большое преимущество, потому что у них они есть, а на меня они не распространяются. А еще. – Марк пару раз прикоснулся указательным пальцем левой руки к собственной голове. – Это их наиболее уязвимое место. Не знаю почему, но их голова чертовски тяжелая.

– Голова того мужчины…ты судишь исходя из того, как он упал? Погоди, в голове не укладывается…почему лестничный пролет был таким огромным, что он умудрился пролететь аж до подвала?

Марк нахмурился. – Думаю, в плане на этом месте был лифт, но вероятнее всего финансов на его постройку не хватило и от него отказались.

– Тебе повезло…

Марк рассмеялся. Так заливисто и искренне, что на глазах появились слезы. – Если это по-твоему везение, то ты просто долбанный оптимист.

Марк понял, что случилось меньшее из его бед, когда в отеле повисло молчание, лишь шепот нарастал со всех сторон. Он забежал в номер, где спрятался. Вещи сразу же полетели в недавно купленный рюкзак. Он обвязал толстовкой пояс и взял в правую руку шампунь в качестве оружия. Выбирать было не из чего. В дверь постучали довольно скоро, стучали настойчиво, крутили дверную ручку.

– Занято. – Прорычал Марк, он остался окончательно без голоса. Он двинулся к окну и открыв его посмотрел вниз, справа от него был козырек, что находился на высоте первого этажа прямо над центральным входом. Марк перелез через окно, он весь дрожал, но выхода не оставалось. Парень взглянул вниз. Второй этаж не выглядел очень уж высоким, но его сильно трясло от боязни высоты, кружилась голова. Он ударил себя по щеке, дабы прийти в себя и от отключиться. В дверь продолжали усиленно стучать и крутить ручку.

«Я не смогу добраться до козырька, здесь нет балконов, а карниз выглядит хлипким, я просто навернусь. Но и спрыгнуть не смогу. Я вероятнее всего сломаю себе ноги. Боже, неужели это конец.»

Марк вернулся полностью в номер. Он залез под кровать, полностью укутавшись в одеяло. В то, что его не найдут он не верил, но на большее ему не хватало ни сил, ни ума.

«Спрятаться под кроватью, как по-детски…»

Дверь скрипела от напора и наконец замок пал смертью храбрых, она приоткрылась и уперлась в комод. Светловолосый мужчина смерил пустую комнату через довольно широкую щелку пустым взглядом, его взгляд зацепился за раскрытое окно. Он скалисто улыбнулся и спустя мгновение его лицо пропало. Марк не верил своим глазам, его логическая построенная цепочка отменила последующие действия нападения просто не найдя жертву. Марк вылез из-под кровати дрожа от страха. Он аккуратно подошел к выбитой двери, будто тот, кто его искал прятался за углом, но коридор был чист. Марк отодвинул комод, выбежал в коридор и метнулся к пожарной лестнице.

Пролет за пролетом он не бежал, а буквально летел. В конце его встретила железная дверь, открыть которую тоже не представилось проблем. Марк трясущимися руками полез в карманы в поисках связки ключей, что буквально недавно выкрал у администратора и его осенило почему он навлек на себя такую реакцию с его стороны. Ведь связка ключей до сих пор была у него… Он забыл вернуть его… И возможно это и спасло его.

Он выбежал из пожарного входа и бросился бежать от заправки по проселочной дороге, что вела прямиком в лес. Он бежал довольно прилично, даже не оглядывался. Ему было страшно от мысли, что они бегают быстрее и что они выносливее обычных людей.

Артур запоздало положил свои руки на плечи Марка и тихо серьезно проговорил. – Не бойся, теперь ты не один.

– Кто сказал, что я боюсь. – Огрызнулся Марк, но держать свои плечи позволил. Падальщик дрожал. Больше в тот день никто из них не сказал больше не слова, Марк вывалил все, что было у него на душе, кроме рассказа о Ви. А Артур раздумывал открыть Марку душу и рассказать о своей любви. Но пока парни молчали, а над собором собирались грозовые тучи.

Девушка проснулась от мерного сопения рядом лежащего парня. Она провела рукой по его жестким светлым волосам, чем взъерошила их. Но даже подобное действие не разбудило парня. Он продолжил мерно вздыхать. Край одеяла слегка прикрывал его тело, оттого плечи и спина не были прикрыты.

От касаний девушки и легких поглаживаний спина парня покрылась мурашками, а карие глаза чуть приоткрылись. Он улыбнулся, увидев ее рядом. Потом потянулся и сгреб ее в охапку, зарываясь головой в ее волосы. От них как обычно пахло ванилью.

Она обожала этот запах, а он обожал все, что связано с ней. Обожал зарываться в ее светлые пряди, обожал ее характер, обожал ее загоны.

Но то утро было давно позади. Молния властная и отвратительная ударила в их жизнь, разделив их порознь. Молния, что называлась гордостью.

Ник сидел на кровати в своей квартире. Часы показывали чуть больше полуночи, а ему не спалось. Мысль о деньгах вытеснила все его чувства. А сейчас он лишился и этой мысли. Обида и сожаления сжирали изнутри, сжигали все на своем пути, как секундная стрелка беспощадно уничтожала время. Светловолосый парень лишь ухмылялся судьбе, любви, материальному благополучию.

Маленькая комнатушка, заваленная барахлом и грязными вещами, была пустой. Пусто было и в сердце без нее. Но чувство гордости не давало ему покоя. На кухне на обеденном столе, где в самом углу лежит заплесневелый хлеб, лежит и квитанция, которую он не может оплатить. Он теперь никто. Он прогорел, план не вышел, его кинули. И эта ночь последняя ночь в этом месте, завтра его найдут люди. Те, что обещали несметное богатство, женщин и беззаботную жизнь, что восхищались им. Как он мог так опьянеть?

По его щеке скатывается одинокая слеза, он не вытирает ее. Если бы только она была бы тут. Пусть бы ударила его по лицу пару раз, наорала бы… Это было бы за дело. Но его позиция слишком удушающая. Он не опуститься до того, чтобы признать, что он ошибся. Он не опуститься до того, чтобы признать, что он желает большего, чем имеет.