Кае де Клиари - Приключения Они

– Ну, дядя! Ну, пожалуйста!

Они понимала, что ведёт себя «кое-как», но иного способа добиться желаемого не видела. Ей было стыдно, но это несложно скрыть. Ей было жаль этого большого, просто огромного, но такого мягкого и уступчивого человека, которого она называла дядей.

– Они Бодакула… – начал Огнеплюй, но девушка тут же перебила его, игриво обвив шею великана руками.

– Драговски-Бодакула, с вашего позволения! – проговорила Они с лукавой улыбкой, и чмокнула дядю в щетинистую щёку.

Это был запрещённый приём – откровенный шантаж, после которого Огнеплюй обычно оказывался не в состоянии ей ни в чём отказать. Однако сегодня он проявил необычную стойкость.

Ласково погладив племянницу по голове, стараясь не задеть при этом чувствительные рожки, он поцеловал её, отечески, в лобик, и, немного отстранив, вгляделся в невинные золотые глаза, на дне которых пряталась хитрость.

– И почему же из всего потомства моей Анхе, в нынешнем поколении, больше всего, её напоминаешь ты? – спросил он задумчиво, опять не ответив на просьбу девушки.

– Ну, если тебе это так не нравится!.. – притворно надулась Они, и сделала вид, что хочет слезть с колен дяди, на которые недавно забралась с бесцеремонностью кота-подлизы.

– Нравится! – широко улыбнулся Огнеплюй, и чуть напряг свои огромные ручищи, не давая ей покинуть колени. – Ты знаешь, что нравится.

– Но ведь я не похожа на Анхе, – не унималась Они, чувствуя, что может сыграть на любимой струне сентиментального дядюшки.

– Твоя матушка вылитая Анхе, – заговорил Огнеплюй мечтательно, а девушка изобразила при этом на лице крайнюю заинтересованность, хоть и знала наизусть все, что он дальше скажет. – Ты не представляешь, что я почувствовал, когда увидел её в первый раз! После пятисот лет разлуки…

– Но ведь она тогда была в драконьем обличии? – подлила масла в огонь Они.

– В обличии дракона-монстра! – уточнил Огнеплюй. – Это большая разница, и ты это знаешь. Если бы её тогда увидели мои родители, не миновать нам было бы беды. По большей части я из-за этого согласился трансформировать Анджелику в человека, а не, потому что уступил её просьбе, и совсем не потому, что потакал их любви с моим братом. Что же касается того, что я узнал её в облике дракона-монстра, то здесь нет ничего удивительного. Я ведь сам был тогда в облике попугая! К тому же находился на грани смерти и только что очнулся от анабиотического сна, в котором пребывал, сам не знаю сколько лет. Короче говоря, я тогда увидел душу Анхе, а не её физическую оболочку, а душа у неё с твоей мамой общая!

– Ну, тогда я не Анхе! – пожала плечами Они. – Ведь мама, хвала Звёздному Дракону, жива, а значит, у меня не может быть её души.

– Э, детка! – рассмеялся очеловеченный дракон. – Вопросы души не наша с тобой категория. Здесь тебе падре Микаэль мог бы рассказать больше моего, но, увы, сейчас с ним непросто побеседовать. От себя же скажу, что за столетия наблюдения за потомством моей воспитанницы, я насмотрелся разных чудес. Например, мне доводилось воспитывать двух и больше «Анхе» одновременно, и это были вовсе не сёстры-близнецы, хотя случалось и такое. Иногда, это были мальчики, ведь пол для человека частный случай, прихоть природы. Или, скажем, двоюродные брат с сестрой, между которыми чуть меньше двадцати лет разницы. Как в этих случаях быть с рассуждениями о душе? Да, внешне ты похожа больше на своего отца, (биологического, как это ни глупо звучит), чем на маму. Но кому, как ни мне судить о том, что внутри тебя сидит моя ненаглядная пиратка! И ты, чертёнок, этим пользуешься.

Они расплылась от удовольствия, но тут же спохватилась. Она обожала, когда её называли чертёнком, хоть и знала, что не имеет к нечистой силе никакого отношения. Просто её отец – Барбарус Бодакула, был по происхождению козёл-полукровок, а дед – легендарный Рогелло Бодакула, граф и древний рыцарь из параллельного мира, населённого разумными козами, и, соответственно, козёл чистокровный!

В отличие от земных коз, эти существа ходили на задних копытах, передними пользовались, как руками, от чего они у них были необычайно развиты, обладали осмысленной речью и, по сути, являлись расой с древней историей и культурой очень напоминающей человеческую. Но физически они оставались козами и козлами. Рогелло Бодакула был гордостью и «притчей во языцех» своего народа. Его сын, Барбарус Бодакула был человеком по материнской линии, и среди людей считался чудовищем, так-как имел на голове рога, остроконечные уши, козьи глаза с горизонтальными щелевидными зрачками, и копыта на ногах. Всё остальное у него было человеческое, в том числе характер, вкусы, пристрастия и наклонности.

Они от отца унаследовала бронзовый оттенок кожи, чёрные вьющиеся волосы, золотые глаза, правда человеческой формы, но самое главное – рожки! Небольшие, аккуратные, чёрного цвета, блестящие и очень красивые. Чтобы их скрыть требовалась либо очень высокая причёска, либо особенная шляпка, либо мимикрийная маска. Но до сих пор Они не нуждалась в том, чтобы скрывать эту свою особенность, которой очень гордилась. Ведь именно из-за них окружающие иногда ласково называли её чертёнком, а ей это очень нравилось!

Но сейчас похвала сыграла с ней злую шутку, и она потеряла нить контроля над дядей, которого «окучивала» уже пару часов, не считая длительной подготовки к разговору, (не менее месяца!).

– Извини, детка! – улыбнулся Огнеплюй, прочитав её мысли. – То, о чём ты просишь, крайне опасно. Путешествия по пространственным измерениям, это уже не шутка, а по измерениям времени, тем более!

– Но ведь ты это делал, – не сдавалась Они. – Сам же рассказывал…

– Да, делал, – признался Огнеплюй. – Но это было давно. В те дни я ещё не любил людей. То есть, любил, конечно, но это была любовь, м-м, гастрономического толка. Теперь же, я не могу вмешиваться в их историю, так-как не хочу повредить ни ей, ни им. Пойми – если я научу тебя перемещению во времени, ты рискуешь разорвать событийную цепочку, а это приведёт к исчезновению и тебя, и всех твоих братьев и сестёр, и тех, кто был до вас в течение веков.

– Но ведь я только посмотреть…

– Нет, дитя! Я дал слово твоей маме, что не сделаю этого, а слово дракона…

– Знаю, знаю! – грустно проговорила Они, обижено взглянув на дядю. – Слово дракона дороже золота, ибо золото у драконов самая любимая вещь в мире.

– Рад, что ты меня понимаешь! – улыбнулся Огнеплюй и мягко ссадил девушку с колен. – А теперь, извини ещё раз, но мне пора. Передавай привет матушке и папане тоже. До встречи!