Саймон Хоук - Интрига хранителя времени

Повзрослев, она продолжила маскарад, понимая, что мужчинам открыто гораздо больше возможностей, чем женщинам. У нее была маленькая грудь, которую было достаточно просто, пусть и несколько неудобно, скрывать. Благодаря тяготам жизни под видом мальчика ее тело стало стройным и сильным. Им с братом пришлось просить подаяние и воровать в течение многих лет, пока их не пригрел в качестве своих сквайров странствующий рыцарь, у которого из-за травмы головы было не все в порядке с мозгами. Старый вояка так и не узнал ее тайну, зато натренировал ее в боевых искусствах рыцарства. Это было второе важное изменение в ее жизни.

Она усвоила, что для того, чтобы жить свободно в то время, когда свобода была дефицитным товаром, надо быть сильной и самодостаточной. В результате напряженного труда она превратила свое тело в эффективную боевую машину. Она была выше большинства женщин своего времени, с широкими плечами и длинными руками и ногами. Ее усердие и физические параметры в совокупности дали ей такое тело и такую форму, которая будет неведома женщинам еще несколько сотен лет. Она сравнялась с большинством мужчин в силе, а выносливостью и рефлексами многих превзошла. После смерти наставника она сделала собственного брата своим оруженосцем и стала наемным рыцарем, «вольным компаньоном» с вымышленным именем Андре де ла Круа. Своей эмблемой она выбрала крест из белых лилий на красном. Охраняя свою тайну как собственную жизнь, ведь с последней пришлось бы расстаться в случае разоблачения, она поступила на службу к принцу Иоанну Анжуйскому. Вскоре после этого она встретила мужчину, которого приняла за колдуна, и тот привел ее к третьему и самому большому изменению в ее жизни.

Его звали Риз Хантер, и он тоже не вписался в свое время. В тот день, когда она его встретила, до его времени оставалось еще четырнадцать сотен лет. Он дезертировал из корпуса времени, и он обладал устройством, которое он называл хроноплатой, машиной для путешествий во времени.

Он сказал ей, что он не колдун, но то, что он назвал «наукой», казалось ничем иным, как магией. Несмотря на то, что он узнал ее тайну, он был единственным мужчиной среди всех ею виденных, кто не относился к женщинам, как к существам второго сорта или собственности. Он сказал ей, что настанет время, когда ей не придется прибегать к своему обману, чтобы жить на своих условиях. Что это время не наступит еще многие сотни лет, и что он мог бы ее туда переправить. Он рассказал ей о своей жизни, о временах и местах, в которых побывал, и она была одновременно поражена и напугана. Она бы ему не поверила, подумала бы, что он сумасшедший, если бы он не продемонстрировал силу своей науки. Он сказал, что видел в ней родственную душу, человека, который родился не в своем времени. И предложил ей равноправное партнерство на ее собственных условиях.

Она потеряла брата в схватке с предателем, и Хантер помог ей отомстить за его смерть. После этого у нее больше не было причин оставаться в Англии или в 1194 году. Она присоединилась к Хантеру и оставила Англию и свое время позади. Она влилась в ряды подполья.

Антуанетта де ла Круа тоже не было ее настоящим именем. Она чувствовала себя с ним менее комфортно, чем со своим мужским псевдонимом. Они только прибыли в XVII век, и Хантеру потребовалось некоторое время, чтобы купить то, что он называл «предметами первой необходимости». Ими оказались одежда, лошади, экипаж, а также услуги лакеев в ливреях. По пути в Париж они остановились на ночь в небольшом придорожном заведении.

Андре разделась до нижнего белья. Оно ей не нравились, но, по крайней мере, оно было более удобным само по себе, чем в комплекте с верхней одеждой. Шелка и оборки, кружева и изысканная обувь были непрактичны и, что еще хуже, неудобны. Она вспомнила о своем доспехе, который никогда не был удобен в ношении, но, по крайней мере, он выполнял свою функцию. Она не видела смысла в своей богато украшенной одежде и сказала Хантеру, что ей кажется, что в этом времени роль женщин не изменилась вовсе. Они все еще были одеты, как куклы для мужских игр, только теперь одежды стало больше. Она смирилась с гардеробом, но отказалась «уложить» волосы. Вместо этого она носила парик, купленный для нее Хантером, из тугих светлых локонов, цвет которых соответствовал ее собственным коротким и прямым волосам. Она сорвала его, как только вошла в комнату, и теперь меряла ее шагами, словно животное в клетке, раздраженно почесывая голову. Она предпочитала мужскую одежду, хотя даже та ей казалась ей бессмысленно расфуфыренной.

Ей показалось, что Хантер выглядит забавно в своем алом камзоле с причудливо украшенной перевязью и длинном плаще из темно-бордового бархата. Почему-то ей показалось, что он смотрелся более естественно в мантии волшебника, которая была на нем в момент их встречи в Шервудском лесу. Его высокие сапоги казались приспособленными для верховой езды, но кружевной воротник, манжеты и отвороты сапог казались неуместными, как и широкий черный пояс, который он носил на талии. Но больше всего ее удивила его рапира.

Он положил ее на кровать, когда они вошли в комнату, и теперь она взяла ее, прикидывая ее вес.

– Это что – меч? – сказала она с сомнением в голосе. Весь этот день ее обуревало любопытство, но она не хотела заваливать Хантера вопросами.

– Эта штука называется рапира, – сказал Хантер, – и, да, это меч.

Она взмахнула ею пару раз, совсем неловко, словно неуверенная в ее прочности.

– Она невесомая, – сказала она. – И клинок слишком узкий. Он ни за что не пробьет броню, и один хороший удар мечом сразу его сломает. Она с презрением бросила рапиру обратно на кровать.

Хантер поднял ее.

– Начнем с того, что она не предназначена для боя с рыцарем в доспехе. Здесь никто не использует мечи с широкими клинками. В этом периоде времени все делается слегка по-иному. Можно сказать, что это более изысканное оружие.

Он несколько раз взмахнул рапирой, демонстрируя ей работу запястья, батман и рипост против воображаемого противника, и выпад.

– Она используется в основном для колющих ударов, но рубить тоже можно, – сказал Хантер. – Это называется фехтование.

Она нахмурилась.

– Почему вы называете это фехтованием, когда это бой на мечах?

– Потому что это не совсем бой на мечах.

– Но ведь рапира – это просто тонкий меч.

– Да, но у нее другие свойства и драться ею надо иначе.

– Это глупо. Эти одежды глупые. Это время глупое. Мне оно не нравится. Оно совсем не похоже на то, что ты мне рассказывал.

– Дай ему шанс, Андре. Ты находишься здесь всего один день.

– Не вижу причины, по которой нам нужно носить эти глупые одежды. По дороге мы встретили других людей, которые так не одеваются.