Безбашенный - Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене

А затем уже показался и вовсе нетронутый людьми естественный природный ландшафт. Так и есть, травянистая саванна, даже и не успевшая ещё особо высохнуть, со множеством кустарниковых зарослей и отдельными настоящими деревьями, а кое-где – и с целыми рощами. Солнце, конечно, выше и жарче, чем на юге Испании, но в остальном пока что разницы-то особой и не наблюдается.

Что ж, ради этого действительно стоило выехать из города. Такая Сахара – без голых песчаных барханов с верблюдами – мне определённо нравилась.

– Классные места! – одобрил Володя. – Не повезло Серёге!

– И кто ему доктор? – хмыкнул я. – Предупреждал же дурака!

О том, что в Африке плохая вода, и нам, русским, пить её можно только после кипячения или добавив в неё не менее четверти вина для обеззараживания, я и в натуре предупреждал всех неоднократно. Не только наших в узком смысле, но и сослуживцев иберов – на всякий пожарный. Наши отечественные среднеазиаты, которые по жаре – летом там бывает и до пятидесяти в тени, если кто не в курсе – пьют там горячий чай, делают это вовсе не из какого-то специфического мазохизма. Просто нет у них другого выхода. Тамошнюю сырую воду нельзя пить даже им, местным, а вино мусульманам их вредный пророк категорически запретил. У скотоводов-кочевников есть хотя бы кумыс, о котором араб Мухаммед не знал и запретить его не догадался, ну а что прикажете делать оседлым земледельцам? Мы-то тут, хвала богам, ни разу не мусульмане, даже я, как бы там меня Юлька ни подгрёбывала, и нам мусульманский пророк не указ. Слабенькое сухое вино для того вообще-то и предназначено, чтоб воду для питья им обеззараживать, что мы и делаем неукоснительно. Но не все – Серёга есть Серёга. Вместо того чтоб «портить вино водой», он решил употреблять обе жидкости по отдельности – ну и доупотреблялся. Юлька и в Испании-то постоянно дразнила его Говнюком – после того как он, учась вместе с нами верховой езде, свалился с норовистого мула и ухитрился при этом вляпаться прямо в его свежеотложенную кучу, а теперь, надо полагать, и вовсе затюкает. Тут и среди иберов-то наших пятеро, которые оказались с наибольшей кельтской примесью, то и дело в отхожее место бегают, хоть и средиземноморцы потомственные, а этот-то коренной москвич на что, спрашивается, рассчитывал? В результате они с Юлькой остались в городе, и нескоро ещё она простит ему этот срыв выезда «на шашлыки»…

После той давней охоты на кроликов, о которой я, помнится, рассказывал, мы все обзавелись «рогатыми» сёдлами сарматского типа вроде тогдашнего моего, а заодно и нормальными стременами, так что верховая езда для нас теперь – не проблема. Кролики водятся и в Северной Африке, но кому они здесь интересны? Хоть и не совсем типична местная саванна, слонов с носорогами и жирафов с зебрами как-то не наблюдается, но уж антилоп всевозможных тут, как вскоре выяснилось – видимо-невидимо. Зря, что ли, наш «досточтимый» двух охотничьих гепардов с собой прихватил?

Ну, ориксы-то с их длиннющими «сабельными» рогами для гепардов, пожалуй, крупноваты, а вот мелкие газели – в самый раз. Арунтий, судя по всему, был на сей счёт примерно того же мнения, поскольку при виде стада газелей спустил гепардов с поводков. Собственно, и тартесский охотничий кот при охоте на кроликов вполне способен показать класс кошачьей охоты. Но кот, даже тартесский – это кошак и есть, а гепард – это гепард! Это стремительная пятнистая молния, несущаяся стрелой! Классика, кто понимает!

Лёгкие подвижные газели – тоже отличные бегуны, и погоня за ними гепарда – это достойное зрелище. Куда там до него тем тартесским котам с кроликами! Вот он где, настоящий азарт! Не просто же так и индийские раджи обожают охотиться на антилоп с дрессированными гепардами. Единственный, кстати, из крупных кошаков с нетипичным для кошачьих «собачьим» характером, как раз и определяющим его достаточно хорошую приручаемость в качестве эдакой экзотической «гончей собаки».

Если этот длинноногий кошак-спринтер сплоховал и обнаружил себя издали – шансов догнать газель у него немного, что и произошло пару раз. Газель выносливее и на длинной дистанции выматывается не так быстро. Но если ему удалось подкрасться ближе, то при его броске с короткой дистанции стремятся к нулю уже шансы газели – ну, разве только гепард попадётся неопытный и промахнётся. Но у нашего-то нанимателя гепарды тренированные и серьёзных ляпов не допускают, да и голодать им, в отличие от их диких сородичей, не приходится, так что их физическая форма превосходна. Не так уж и много времени ушло у них, чтобы добыть трёх газелей. Учитывая всего две неудачные попытки, результат получался получше, чем у «дикарей», которые лажаются обычно куда чаще, чем достигают успеха. Потом, достаточно натешившись с газелями, Арунтий спустил сразу обоих хищников на антилопу покрупнее, видовую принадлежность которой я, не будучи биологом, определить не смог. На буйвола-дистрофика не похожа, так что ни разу не гну, но для газели уж очень крупна, хоть и смахивает на неё внешне. Догнали-то гепарды её легко, но завалить добычу для них оказалось затруднительно, и в конечном итоге уложил её один из лузитанских лучников нашего отряда.

На халяву и в Африке всегда находятся халявщики-попрошайки, в том числе и весьма наглые и напористые. Стоит только в саванне образоваться свеженькой падали, как первыми её замечают и слетаются отовсюду грифы – ага, граждане, воздушная тревога. А вслед за ними и сухопутные претенденты обычно ждать себя не заставляют. Леопард тут нагрянет первым или стая гиен – это как карты лягут, но для грифов это без разницы – что успели, то слопали, но теперь власть переменилась. Правда, в большинстве случаев и это ещё не окончательно, если мяса было достаточно, потому как в Африке вершину пищевой пирамиды занимают львы. Примерно так оно вышло и сейчас, только по сильно сжатой программе. Не успели грифы прилететь, как из зарослей нарисовалась львица, а за ней – молодой лев-подросток, судя по едва наметившейся гриве и сохранившихся пятнах на лапах. Тем не менее «котёнок» был уже нехилый, а львица-мамаша – и вовсе матёрая.

Будь гепарды сами по себе – им пришлось бы неизбежно «подарить» добычу попрошайкам. Но в данном случае здесь были ещё и мы, испанские наёмники Тарквиниев, и у нас на свежедобытое мясо были и свои собственные планы, совпадающие с планами нашего нанимателя, а никак не со львиными. И пускай наши лошади нервно храпели и к месту спора приближались крайне неохотно, но у нас было три тугих арбалета, не говоря уже о шести пружинных пистолях, и с нами было пять иберийских камрадов – двое из них с неплохими луками и трое с копьями, и отступать при таком соотношении сил на глазах у нанимателя было принципиально неприемлемо. Но конечно, и геройствовать понапрасну тоже никто не стремился. Приказа валить львов нам от Арунтия не поступило, так что мы просто обозначили твёрдое намерение защищать законную добычу. При виде сильной и решительной подмоги приободрились и гепарды. Вцепившись в тушу, тяжеловатую даже для них обоих, они неуклюже потащили её, пятясь в нашу сторону, а мы взвели арбалеты, вложили в желобки болты и прицелились. По всей видимости, львица уже имела в своё время дело с людьми и тоже оценила расклад. Порычав для порядка, львы ретировались.