Безбашенный - Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене

– И не увидишь, не ломай глаза. Нет тут никакого Молоха. Слово «мельх» – это просто «кровавая жертва». Любому богу, самому обычному. Я не буду тебе их прямо тут перечислять – лишние уши вокруг, – хотя мы говорили меж собой по-русски, конкретные имена финикийских богов могли прозвучать для аборигенов узнаваемо, и в мои планы вовсе не входило объяснять им, что это вновь прибывшие чужеземцы говорят об их священных небожителях. Восток ведь вообще дело тонкое, а эти восточные религии – в особенности. Чем меньше их касаешься, тем меньше проблем с верующими фанатиками.

Откуда я знаю о финикийской религии больше нашей исторички? Ну, оно само так вышло. Слуги-то ведь мои, то бишь Укруф и Софониба, кто по национальности? Как я уже упоминал, бастулоны. Но бастулоны – это на простом народном жаргоне, а вообще официально они дразнятся бастуло-финикийцами. Есть такое иберийское племя на южном побережье Бетики – бастетаны, а вот эти бастулоны – это их с финикийцами метисы или даже и чистые бастетаны, но живущие в финикийских городах и ассимилировавшиеся с финикийцами. В городах они по-финикийски говорят, в деревнях – по-бастетански, но с большим числом заимствованных финикийских слов, хотя хорошо знают и их иберийские аналоги. Богов они тоже чтят и иберийских, и финикийских – без упоротого фанатизма, но разбираются в них достаточно неплохо. Так что когда мне понадобилось просветиться о финикийских богах поточнее сплетен среди сослуживцев, консультантами мне послужили мои же собственные рабы. Так что и винить Юльку в малой компетентности по данному вопросу было бы несправедливо. Что изучала по нему в институте, то и знает, а много ли по нему изучишь, когда весь каменный век и весь древний Восток чохом, включая и ту Финикию, изучаются галопом по европам в течение одного семестра? Вот эти крохи, да нахватанные из художественной литературы давно устаревшие стереотипы. Мои, что ли, знания были исходно лучшими? Ничуть, да и не требовались они нам по большому счёту.

Понадобилось – мне, и случилось это уже в Гадесе, когда мы с Велией задумали нашу информационную диверсию через храм Астарты. Я ведь рассказывал об этом? Она мне и преподала первоначальный ликбез по финикийской религии в той мере, в которой это требовалось, а когда я понял достаточно, чтобы у меня возникли и вопросы, по ним меня просвещала Софониба, а по некоторым и Укруф. Потом какие-то нюансы я хотел уточнить в интересах дела, а какие-то заодно и из любопытства – я их спрашивал, они мне отвечали, как знали и понимали сами. А позже кое в чём меня просветила и Барита, жрица Астарты, с которой я плотно общался в ходе «ловли на живца» нашего недруга Дагона…

Как я и начал уже догадываться, нас повели в Мегару. Это элитное предместье Карфагена, застроенное особняками тех, для кого деньги ни разу не проблема. Да и если разобраться непредвзято, то и в самом деле, что ещё в Карфагене могут охранять наёмники простого карфагенского олигарха, кроме жилья и имущества означенного олигарха? Так что мы ожидали, миновав за центром города снова многоэтажные кварталы инсул, выйти к скромненьким таким – ну, по олигархическим меркам, конечно – дачам и коттеджам в античном стиле. Но уже при подходе к цели нас ожидал сюрприз. Я-то после прочтения в школьные годы флоберовской «Саламбо» полагал, что раз это предместье – оно тогда и в Африке предместье, эдакий «дачный шанхай», хоть и роскошный в случае с карфагенской Мегарой. Может быть, так оно и было во времена, описанные Флобером, но похоже, с тех пор уже много воды утекло. Теперь Мегара тоже была обнесена полноценной крепостной стеной, длину периметра которой я даже представить себе побоялся – ведь площадь этого элитного района в несколько раз больше, чем зоны основной многоэтажной застройки. Не любят олигархи жить в тесноте, душа большого человека простору просит. А просторные жилища делают просторным и весь район, длинный периметр которого оборонять труднее – оттого-то и нужны его обитателям на всякий случай маленькие частные армии.

А за стеной раскинулся город-сад, от вида которого захватило дух. Нет, ну в принципе-то, после элитного квартала в Гадесе мы ожидали увидеть нечто подобное и тут, но… гм… гадесские олигархи нервно курят в сторонке. Помимо частных садов во дворах жилищ здесь были ещё и общественные – с каналами, с фонтанами, с прудами и беседками среди них – ага, засушливая Северная Африка, северный край Сахары, воду в цистернах запасают… гм… те, кому не по карману жить в Мегаре. Один канал оказался таким, что по нему даже прогулочные лодки плавали, причём как-то обходясь без заторов. Если каким-то членам олигархических семейств не нужно по каким-то делам выходить в Старый город, то им и в Мегаре закиснуть от скуки уж точно не грозит.

Под стать общественному парку были и частные особняки здешних жителей в самых разнообразных стилях. В основном среди них преобладал новомодный греческий, но встречалось и что-то напоминающее Египет, и что-то ассирийско-вавилонское, а то и что-то вовсе непонятное, со стилистической принадлежностью которого затруднялась определиться даже Юлька. Похоже было на то, что каждый тутошний олигарх стремился выпендриться перед всеми своими соседями в меру своей фантазии, ограниченной лишь финансовыми возможностями, а уж их-то финансы явно не были склонны петь романсы. Фантазия же у большинства деловых людей карфагенского разлива оказалась вполне себе стереотипной – классический греческий портик у входа, обозначающий притязания на античный дворец. Ну нравится некоторым жить во дворцах. Оригиналы же отличались от конформистов главным образом стилем того же портика – например, египетский вместо греческого.

Как и наши «новые русские», многие обитатели Мегары обожали жить напоказ, демонстрируя свою крутизну. Часто ограда их садов оказывалась «живой изгородью» из какого-нибудь подстриженного кустарника, не столько скрывавшего от посторонних глаз, сколько подчёркивавшего содержимое огороженного двора. Типа смотрите, завидуйте и проникайтесь, кто здесь на самом деле д’Артаньян на фоне – ну, сами знаете кого.

Кое-где в садах разгуливали павлины, где-то антилопы, а в одном даже парочка павианов. Представляю, каково приходится домашним рабам этого извращенца! Им ведь наверняка строжайше запрещено трогать четвероруких хозяйских любимцев, а те – дай им только почувствовать безнаказанность! Обезьяна – она ж и есть обезьяна. Прессовать тех, кто не прессует её, у неё в инстинктах прописано, а хозяину – такой же обезьяне, только двуногой – небось прикольно наблюдать, как его павианы терроризируют затюканных до поросячьего визга слуг. Урод он ущербный, конечно, но по античным понятиям этот урод в своём праве, а в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Практически везде были конюшни, а в некоторых дворах – и слоновники, судя по размерам и прочности. Учитывая инкриминированную Флобером страсть карфагенской олигархии горделиво разъезжать на слонах, нас это как-то не удивило, но вот самих слонов что-то не наблюдалось.