Юлия Фомина - Технология миражей

Наконец, ей это надоело. Она умолкла и с нескрываемым интересом стала наблюдать за тем, как Эдгар взял в руки череп, вглядываясь в его пустые глазницы. Казалось, он спросит сейчас: «Быть или не быть?», по закону жанра такого момента. Однако, взвесив череп в руке, он очистил его, будто орех от скорлупы, и небрежно отбросил в сторону. В его руках остался удивительный шлем, надетый некогда на голову война.

Череп, клацая челюстью, подкатился к Никиным ногам, и та опять взвизгнула. Тогда Художник, неловко извинившись, пнул его ногой, отбрасывая подальше. Череп покатился по бескрайнему песку, все больше в него зарываясь, пока вовсе не исчез из виду у подножия бархана. Ника успела заметить, что он был похож на человеческий. Вот только зубов имел очень уж много. Она, дрогнувшим голосом, спросила:

– Эдгар, а может, его нужно похоронить? И все эти кости?

Художник строго посмотрел на нее сквозь очки и несколькими скупыми движениями армейских ботинок зарыл кости в податливом песке.

Ника задумчиво кивнула. Лопаты все равно под рукой не было, а так… Сойдет.

Тем временем, Художник добрался до причудливого оружия павшего война. Он долго крутил его в руках и так и сяк. Но оно, видимо, было полностью разряжено. Потому Художник, досадливо морщась, так же утопил его в песке. На потрепанный ремень и почти зарытый в землю плащ он даже внимания не обратил. А вот коробочку, лежавшую недалеко от костей, он поднял и, покрутив в руках, деловито сунул в карман. Что это было? Какой-то пульт управления?

Солнце припекало все жарче. Ника постелила пуховик на ближайший валун и села на него, глядя на то, как Художник собирает картины, присыпанные песком. Чтобы поднять одну из них, ему пришлось забрести в пустыню. Художник увязал в песке с каждым шагом все больше. Вскоре, провалившись уже по пояс, он едва дотянулся до последнего полотна кончиками пальцев. Ника помогла ему выбраться, вытащив за руку. Вскоре аккуратная стопка была собрана. Картины с розами между ними так и не нашлось.

Вокруг царила какая-то первобытная тишина. Лишь ветер шелестел высокой травой. И деревья… Нет, деревья не шелестели. Они вообще имели очень странный вид. Казалось, будто разбросанные булавы великанов воткнули рукоятями в землю, а они так и остались, обрастая мхом… И только ветви-шипы оставались свободными, постепенно вытягивая отростки к солнцу.

Эдгар так же молча сбросил из-за спины объемистый рюкзак. При падении из его кармана выкатилось несколько белых кубиков, размером с кусочки рафинированного сахара. Художник живо их подобрал, обдул от налипшего песка и засыпал обратно. Из заднего кармана рюкзака он извлек видавший виды планшет. Включил экран. Загрузил синее окошко программы и начал быстро набирать какие-то команды, барабаня пальцами по клавиатуре на чехле.

Ника наблюдала за молодым человеком, пытаясь понять, во что же она в очередной раз влипла. Что это? Очередные нанотехнологии Конторы? Ее нашли? А смысл? Достаточно было небольшого усилия воли, и она переместится туда, куда ей пожелается. Только дверь нужно было найти. Девушка решила, что не станет торопиться и понаблюдает за этим подозрительным типом.

Тихонечко, чтобы он не заметил, она краешком сознания коснулась его сущности. Эдгар был обычным человеком. Ника разочарованно вздохнула. Но подозрения вновь к ней вернулись: все равно он мог быть посланцем Конторы. Это не исключено. Подсунули ей рекламу дурацких роз. Они всегда просчитывают все на десять шагов вперед – легко могли и это угадать. Ника принюхалась – никаких химических запахов, свидетельствующих о применении оружия Контор против сенсов в воздухе, не ощущалось. Мысли Художника были самые обычные – он что-то судорожно пересчитывал в уме.

Тем временем, стопка полотен пришла в движение. Ника от неожиданности вздрогнула. Картины, будто живые существа, сворачивались и сжимались в размерах до тех пор, пока не превратились в разноцветные кубики – такие же, с пятирублевую монету размером. Художник споро подобрал их все, беззвучно шевеля губами. Ссыпав кубики в рюкзак, он подозрительно уставился на девушку:

– Двух не хватает!

Она возмутилась:

– Я? Не брала!

Художник досадливо поморщился:

– Да я ничего Вам и не говорил. Просто посмотрел. Здесь же больше не на кого смотреть.

– А на меня? – хрипло поинтересовались откуда-то сбоку.

Оба, как по команде, обернулись на звук. На край одного из валунов уселся ворон. Обычная такая птица. Говорящая, как попугай? Ну, наверное – ведь кроме нее здесь больше некому было сказать: «А на меня?».

Ника, не веря своим ушам, обратился к черной птице:

– Это Вы… разговариваете?

Художник недовольно посмотрел на Нику.

– Это просто ворон. Он – каркнул. Вам послышалось.

Ника, не обращая внимания на слова Художника, ждала ответа птицы. Ворон не удостоил ее ответом, только внимательно разглядывал молодых людей немигающим взглядом. Пауза затянулась и ворон сдался.

– А Вы?

Ника торжествующе посмотрела на Художника. Тот пожал плечами:

– Птица. Каркает. Смотрите – не боится совсем. Ручная, может?

– Вы что, – удивилась Ника, – не слышите ее слов?

Эдгар, сокрушенно вздохнув, покрутил пальцем у виска и отошел к рюкзаку, брошенному у камней.

Ника могла поклясться, что слышит осмысленную речь. Ворон явно был ручным, раз при приближении людей не испугался и не улетел. Она тихо спросила у странной птицы:

– Вы – ворон?

Птица, покачавшись взад-вперед на хвосте, ответила:

– Разве, я не похож? – для убедительности, даже повернув голову в профиль.

Он был точной копией той птицы с картины. Или?..

– Здравствуйте, Ворон, – птица важно наклонила голову в ответ и, ободренная, Ника продолжила, – Вы не могли бы нам подсказать, где мы сейчас находимся?

– Здесь, – с неумолимой логикой ответила птица.

Ника, кивнув, осторожно предположила:

– Мне кажется, что находимся на Земле, несмотря на эту, – она обвела окружающих их пейзаж рукой, – фантасмагорию. Нанотехнологии…

– И много вы таких… несуществующих слов знаете? – в свою очередь заинтересовалась птица. Она посмотрела на Нику то одним, то другим глазом, – Ннна-но? Нанно? Фос-магор?! – переспросил ворон, будто пробуя слова на вкус.

Ворон открыл клюв, чтобы еще что-то спросить, но Художник вдруг выпрямился и молча зашагал к валунам, махнув рукой так, что чуть не сшиб Ворона с каменного насеста.

Ника с удивлением наблюдала за его действиями: наклонившись, он зачерпнул горсть песка и просеял его сквозь пальцы. Ветер, подхватив песочные струи, моментально развеял их. Тогда он пнул ближайший валун, будто проверяя его на прочность. Камень оказался крепким. Художник чертыхнулся и, прихрамывая, добрел до травы. Он ухватился за крайнюю травинку и попытался ее оторвать. С полминуты он боролся с травой, пока не порезал вдруг палец. Тогда он прекратил это странное занятие и вернулся обратно к наблюдавшим за ним Нике и ворону.