Роман Злотников - На переломе веков

Вообще, американский опыт сильно повлиял на Теслу. Если подавляющее большинство инженеров, которых я привлекал – не только русских, но и немцев, чехов, бельгийцев, французов, – все-таки относились ко мне с пиететом, в глазах Теслы я был всего лишь кем-то вроде Джона Дэвиса Рокфеллера или Джона Пирпонта Моргана. То есть в лучшем случае старшим партнером, а то и конкурентом. Поэтому Кац время от времени прибегал ко мне с жалобой на «этого разбойника»… Но никаких санкций я к Тесле применять не собирался. Еще не дай бог уедет из России. А мне такой Тесла, какой у нас тут получился – то есть не только талантливый инженер и изобретатель, но еще и довольно богатый делец и предприниматель, – нигде, кроме как в России, был не нужен. Пусть здесь работает, на благо страны, а не где-то там, против нее…

С Теслой мы пообщались несколько раз за эти полтора месяца, после чего я сделал ему предложение, от которого он, если уж вспоминать «Крестного отца», отказаться вполне мог, но все-таки после серьезных раздумий его принял. Я предложил ему сосредоточиться на том, чтобы стать монополистом в производстве продукта, который в настоящий момент в мире производился в мизерных количествах, но имел серьезнейшие рыночные перспективы. А именно – алюминия. Если учесть, что в покинутое мною время самым распространенным способом получения алюминия являлся электролизный, требующий огромных затрат энергии, Тесла подходил для организации такого производства больше, чем кто бы то ни было. Уж в электричестве он разбирался едва ли не лучше всех в мире. И я предложил ему построить алюминиевый комбинат и большую гидроэлектрическую станцию для него в районе Красноярска – там имелись и богатые залежи бокситов, и река Енисей, на которой можно было устроить могучую гидроэлектростанцию, опыт сооружения и эксплуатации каковых у Теслы уже имелся. Я же обещал ему полную организационную и значительную финансовую поддержку. В случае успеха, в котором ни я, ни Тесла не сомневались, он становился не одним из младших партнеров великого князя Алексея Александровича (о котором уже ходили легенды, что он чуть ли не реинкарнация царя Мидаса и что буквально все, чего он ни коснется, превращается в золото), а вполне себе самостоятельной и влиятельной фигурой. Причем как в России, так и в мире. Это заметно сняло напряженность в наших с Николой отношениях, зато побудило еще несколько серьезных фигур среди моего персонала высшего уровня обратиться ко мне с просьбой о содействии в разворачивании их собственных проектов. Желающие нашлись не только среди русских подданных, но и среди нанятых мною иностранцев, решивших попытать счастья в пределах огромной и, как им казалось отсюда, из Магнитогорска, бурно развивающейся России. Что ж, хотя и было жаль их отпускать, но ничего другого я не ожидал. Большинство из волевых, амбициозных и умных людей, то есть как раз таких, которые и способны успешно продвинуть наиболее сложные и прорывные проекты, рано или поздно решают покинуть привычную нишу наемного работника и начать собственное дело. Не все, конечно, но большинство. И удачи им в этом. Пусть в России возникнет как можно больше новых производств, возглавляемых талантливыми руководителями. Это только усилит страну. Для чего и работаю, в конце концов… Тем более что я уже знал, кем заменить уходящих.

Программа Общества вспомоществования в получении образования сиротам и детям из бедных семей уже охватывала более одиннадцати тысяч человек, так что количество молодых русских инженеров, химиков, оптиков, металлургов, архитекторов, ежегодно вливающихся в мои предприятия, неизменно росло. Первые же выпускники этой программы были вполне способны заменить покидающих мои проекты людей. Ну, или очень скоро станут способны. Блестящее образование, предоставленные возможности для роста и развития и бешеная мотивация отлично делали свое дело. Тот жуткий кадровый голод, с которым я начинал свои промышленные проекты, теперь остался в прошлом. Не окончательно, конечно, но во многом. К тому же теперь ко мне рвались не только питомцы этой программы, но и выпускники университетов и институтов. И выбор для должностей инженерно-технического персонала был… Теперь мне скорее не хватало специалистов среднего звена – мастеров, технологов, квалифицированных рабочих. Больше половины этих должностей у меня все еще занимали иностранцы – немцы, бельгийцы, чехи, шведы, но и русская поросль постепенно подрастала.

Переселенческая программа также двигалась довольно успешно. Вокруг Магнитогорска и вдоль железнодорожных веток Магнитогорск – Николаевск – Акмолинск – Степной – Павлодар – Барнаул уже осели около полутора миллионов человек. Еще тысяч триста обустроились вдоль дороги Николаевск – Свинцовая гора, как назывался городок при руднике и медно-свинцовом обогатительном комбинате, расположенном в районе, где в мое время стоял казахский город Джезказган. В настоящий момент переселенческая программа полностью перешла на самофинансирование. То есть прием новых переселенцев осуществлялся за счет тех сумм, которые выплачивались уже принятыми ранее и посаженными на землю крестьянами в погашение полученных ими ссуд. Нет, девяносто процентов первоначальных расходов я не вернул и не верну уже никогда, но вот текущие закрывались вполне себе нормально. Даже с запасом. Поток поселенцев, утихший на второй-третий год программы, теперь, после кое-каких предпринятых мною мер, снова набрал силу и составлял около трехсот тысяч душ в год.

Кстати, Магнитогорском мои поездки теперь не ограничивались. И дело было не в одних переселенцах. Мои заводы нынче располагались не только в Магнитогорске, но и в других городах. Например, в Николаевске был возведен медеплавильный. В Павлодаре – завод строительных и мостовых конструкций, который поставили именно там, поскольку в ближайшие десять лет его основным рынком все равно будет Транссиб. Завод же сельскохозяйственного оборудования и инвентаря построили в Акмолинске. Кроме того, сейчас на нескольких станциях вышеупомянутых железнодорожных веток строилось аж несколько десятков достаточно крупных элеваторов самой современной конструкции, а при них еще и скотобойни, и промышленные холодильные базы, оснащенные холодильным оборудованием с компрессорами системы Карла фон Линдэ суммарной загрузкой на сто пятьдесят тысяч тонн мяса. Что позволяло полностью переработать весь отдаваемый переселенцами в счет погашения ссуды скот и не торопясь продать его на внутреннем и мировом рынках. Ставка на урожайность целинных черноземов меня не обманула, и я уже диктовал на внутреннем рынке цены на зерно, мясо и масло, да и на цены в Европе моя торговая компания также оказывала заметное влияние.