Надежда Назарян - Миссия «Возвращение»

Миссия «Возвращение»

Нака проснулась от недостатка воздуха, снова нечем дышать, снова этот сон. Она идет по самому краю бассейна, солнце отражается от воды, вокруг никого, очень тихо, вдруг как от резкого толчка, Нака падает в воду, ее глаза открыты, она видит, как плотное синее покрывало воды накрывает ее с головой, она судорожно пытается глотнуть еще немного воздуха, но чувствует, как свинцовой тяжестью наполняются легкие. В этот момент она всегда просыпается. И каждый раз недоумевает, откуда взялся этот сон, ведь на Ластике (как между собой называют планету Нака и Тата) нет бассейнов. Вода – слишком ценный ресурс, чтобы расходовать его для развлечений. Планета Ластхоп стала последним прибежищем человечества, она не столь пригодна для жизнедеятельности людей как Земля или Марс, но когда вопрос выживания стоит так остро, выбирать не приходится. Нака, как и ее лучшая подружка Тата, родились здесь, на Ластхопе. О Земле мало кто мог рассказать, очевидцев почти не осталось, Марс помнили родители. Кажется, в поисках нового дома они жили еще на парочке планет, но недолго, Нака не помнила их названий. Не мешало бы освежить в памяти эти сведения, – подумала Нака, – если Ментор спросит на юните по истории об этом, можно и пробел получить. В школу Нака не ходила, без лишней надобности появляться на улице не рекомендовалось Советом. Все занятия транслировались домой ученикам. Ментор видел всех учеников, а ученики – одного только Ментора. Он не терпит опозданий, надо скорее завтракать и настраивать передатчик на школьный канал.

Родители Наки находились в очередной разведывательной экспедиции. Совет полагал, что экологическая обстановка на Ластхопе может измениться в любой момент, и тогда придется снова искать прибежище. Поэтому почти все родители учеников из класса Наки подолгу отсутствовали. В свои тринадцать лет Нака по меркам Ластика считалась достаточно взрослой, чтобы позаботиться о себе в течение полугода. Тате было 14, согласно законам Совета, она могла находиться без родителей от восьми до двенадцати месяцев. Нака быстро умылась, скинула пижаму, надела синюю с белым форму из микрофибры – единую для всех обучающихся на Ластике и заметалась по кухне. Кажется, со вчерашнего дня оставалось немного морковного мусса, но Нака ошиблась, в охлаждающем коробе не было ее любимого лакомства, и вообще ничего не было – давно к ней не наведывался передвижной маркет, другого способа делать покупки на Ластхопе не было. «Не забыть вызвать маркет на дом», – мысленно пополнила список дел Нака и обреченно нажала на кнопку дозатора. Из него в подставленную тарелку потекла каша. Из чего ее делают на Ластике никто не знал, но ни одного поля на планете не было, овощи и фрукты выращивали в закрытых парниках, поэтому они стоили недешево, например, на любимые Накой яблоки цена доходила до трех рабочих часов. Валюта Ластика – рабочие часы – изобретение Совета, которое помогло спасти экономику от полного краха, связанного с невозможностью перевозить золото и деньги с одной планеты на другую. Лишний груз на борту кораблей ни к чему. Как раз эту тему объяснял ментор на прошлом юните по экономике планеты. Сегодня он должен проверить, как усвоен материал, кто не будет готов к юниту, получит пробел. Это значит, что его ценность как будущего члена общества Ластхопа снижается. Значит часы, необходимые для покупки еды, оплаты жилья и поддержания здоровья, придется отрабатывать на тяжелых и порой вредных работах. Нака всегда старательно готовилась к юнитам, она планировала стать врачом или исследователем, как мама с папой. Но решать это конечно не ей, все распределения по должностям должны быть одобрены Советом. Если в Совете посчитают, что из Наки не получится врача, значит действительно не получится. Наке не нравилось думать об этом, какая-то волна протеста поднималась от солнечного сплетения, подкатывала к горлу. Действия Совета не принято обсуждать на Ластхопе, исключений нет ни для взрослых, ни для детей. Задумавшись о будущем, пробелах и Совете, Нака совсем забыла о каше. Остывшая, она плотным комком прилипла к тарелке. Есть расхотелось, да и урок вот-вот начнется. Нака, стараясь не думать о том, что бы сказала мама об этом, отправила остатки каши в контейнер переработки пищевых отходов и поспешила настроить школьный канал. До начала юнита оставались считанные секунды. Три, два, один, звенит звонок, и на мониторе появляется насупленный ментор.

Ментор Дион был мрачнее, чем обычно. Ранним утром из Совета поступило распоряжение проанализировать потенциальную ценность каждого обучающегося в школе. Это не сулило ничего хорошего. «Ведь они совсем еще дети», – нервно потирал виски ментор Дион. Он многое видел за свою жизнь, и хоть был еще не стар, чувствовал себя столетним стариком, уставшим и разочаровавшимся во всем на свете. Его трудно было удивить или рассердить, но распоряжение Совета вывело его из равновесия. Подключившись к школьному каналу, он внимательнее обычного вглядывался во взволнованные лица обучающихся, как будто пытался запомнить их черты, ни одного пробела за плохую подготовку к юниту он в тот день не поставил.

Тата и Нака были одинаково рады завершению занятий на школьном канале, но не спешили отходить от монитора. Подключившись напрямую друг к другу, они могли наконец-то вдоволь наговориться. Встречались, по-настоящему, без мониторов и портативных микрофонов они очень редко, появляться на улице без специального разрешения Совета было небезопасно. Исключение делалось только для больших праздников, например, годовщины переселения на Ластхоп или Дня мудрости Совета. Тогда все обитатели Ластика, облачившись в специальные защитные костюмы и маски-респираторы, высыпали на центральные улицы, заполняли концертные залы, или наведывались в гости к старинным знакомым. Так познакомились Тата и Нака. Побывавшие в одной экспедиции, их родители сохранили добрые товарищеские отношения и при случае находили возможность пообщаться, вспомнить прошлое и обсудить будущее. О настоящем говорить было как-то не принято, да и не о чем. Единственный ребенок в семье, Нака не могла понять отношений Таты с младшим братом, ровесником Наки, между прочим. Кажется, брат и сестра ни минуты не могли провести без дележа чего-либо, причем предмет спора был для них неважен. «Это дело принципа», – шипела Тата, вырывая из рук Бурда наушники, о которых она до этого пару месяцев не вспоминала. И так – во всем. Стоило одному завладеть чем-то, как другому срочно становился остро необходим этот предмет. Родители Таты и Бурда тоже находились в экспедиции, в отсутствие миротворцев их жилище скорее напоминало военный лагерь, чем домашний очаг.