Константин Калбанов - Вепрь - 2 [СИ]

— Выходит, сам не зная, я выбрал лучшего твоего стрелка.

— Нет, воевода. Можешь выбрать другого. И скорострельность и точность будут почти те же.

— И что все могут так же, с плеча?

— Все.

— Может ты и прав. Не дело таких стрелков в общем строю пользовать. Ладно, до крепости время есть, еще подумаю.

У Виктора был сослуживец, который любил поговаривать — «Мне бы только мизинчик всунуть, а там я и весь влезу». Не пустое бахвальство оказалось. После дембеля, Волков как-то пересекся с парнем, случайно и не на долго. Он как раз в Краснодар ездил с пассажиром. Случилась мелкая поломка и нужно было купить запчасть, остановился у солидного такого магазина, а на поверку получилось, что владельцем его является тот самый сослуживец. Ну, поздоровались, похлопали друг дружку по плечам, тот предложил вечерком пересечься посидеть, да Виктору нужно было возвращаться. Поездка была в оба конца, просто пассажир крутился в огромном офисном здании по своим делам, а его временный водитель пока суть да дело, решил устранить неисправность.

Так вот он эту его поговорку никогда не забывал. Раз уж так все случилось и мизинчик уже угнездился, в том, что быть им разведчиками сомнений не было, нужно было давить дальше. Как говорится, проси много, получишь столько сколько нужно. Одним словом, пока они добрались до Обережной, Виктор сумел выторговать для десятка отдельное проживание.

Волков давил на то, что и снаряжения у них при себе изрядно, да все дорогое, а ну как кто позарится. Опять же, кто они — тати, принятые на службу, о том стрельцам и посадским станет известно совсем скоро и как тут избежать поножовщину. Ить те не удержатся, начнут тыкать в прошлое, да спесь свою выказывать, а народ в десятке горячий. Согласился воевода. Правда, избу они должны были поставить за свой счет. Вот и ладушки. Как договориться с селянами, Виктор уже придумал. Никуда они не денутся, потянутся к бабке Любаве за помощью. Вот в качестве извинения, пусть поначалу поставят избу просторную, да печь выложат, а материал так уж и быть, новый десятник закупит за свой счет.

— Горазд! Радость-то какая.

Беляна всплеснув руками, тут же бросилась обнимать покрытого толстым слоем пыли сына, тот попытался было отстранить ее, да куда-а та-ам, вцепилась как репей. А там и ребятки подоспели с громким криком облепив, старшего. Из-за угла дома степенно появился Богдан, оглаживая усы и бороду. Ему по возрасту и положению вроде как прыгать и бросаться в объятия не полагается, но видно, что очень хочется, глазки устремленные на Виктора блестят такой радостью, огнем и задором, словно родню близкую и любимую встречает. Может оно и так.

После уничтожения непосредственных виновников, Богдан сильно изменился, стал более аккуратным, в глазах появился блеск присущий человеку живущему полной жизнью и всем довольному. Все больше замкнутый, и вечно хмурый мужчина, словно приобразился, осунувшиеся плечи расправились, а слегка приволакивающая походка, стала размеренной и степенной. Отпустило мужика, ну и слава Богу. А вот Виктор все еще чувствовал, что его никак не отпускает, зубами уже не скрежещет, но вот прибить пару тройку гульдов нипочем не откажется, даже с превеликим удовольствием.

— Ой, ребятки, проходите. Мы сейчас мигом. Только недавно караван отправили, но у нас на леднике пельмени, мы мигом, пока умоетесь с дороги, они уж и поспеют. Ну чего улыбаетесь охламоны?

А чего им не улыбаться, они уж давно позабыть успели что такое дом. То по лесам шастали, потом с Добролюбом по Гульдии метались, а как только чуть вспомнили об уюте домашнего очага, когда поселились на постоялом дворе, нарисовался Градимир, со службой государевой. Больше месяца они провели в походах и разъездах, практически и не бывая в крепости, хотя там имелось у них отдельное жилье, в виде большой избы и подворья. Воевода рассудил здраво, коли разведка, так и надлежит ей заниматься разведкой, а не за стенами отсиживаться, вот парни и шерстили округу из конца в конец.

Сходили в Гульдию, поразведали, что там, да как. Опасно правда. После последнего их рейда соседи все еще не успокоились, но как говорится: назвался груздем, полезай в кузов. Из того, что удалось вызнать, войны в этом году можно было не ждать. Кто знает, может и их стараниями. Впрочем, много чести. Не готовы они вот и вся недолга.

По возвращении, им даже не дали и пары дней роздыха в свеже отстроенной избе, воевода опять погнал в поле. Злые на всех и вся, парни за пару недель спеленали и доставили пред ясны очи Градимира, три ватаги контрабандистов. Оно, ватаги громко сказано, публика эта огласки не любит, потому действуют группами по три-четыре человека. Про них вроде все давно все знали, а за руку взять ни разу так и не удавалось. Но как говорится, сколько веревочке не виться… Вот и размотали клубок новые разведчики Обережной.

Думали хоть теперь, отдохнут, но воевода опять погнал за стены. Когда он обозначал задачу, Виктор не выдержал. Нет, все понятно, элитное подразделение со специфическими задачами, опять же, результативность на высоте, а у нас как — кто везет, того и грузим. То же, что люди не железные, начальству вроде как и невдомек, давай-давай, через не могу, через не хочу, только бы результат, вот и Градимир похоже ничем не отличался от остальных. Завелась в уезде новая ватага лихих. Надо бы разобраться, да на суд полкового воеводы представить.

Посадские веки вечные гоняться будут, а эти аспиды уж на один караван напали, насилу купец отбился. Неудача у татей вышла. Значит, в скорости опять полезут на дорогу, или деревеньку какую пограбят, жить-то чем-то нужно. Справедливости ради, нужно заметить, что и конная сотня, не отсиживалась в казармах, а была направлена на патрулирование тракта, но так банду не взять, это понимали все.

Делать нечего. Не прожив в своем новом подворье и пары дней, выдвинулись в новый поход и уж неделю колесили по уезду, в тщетных попытках выйти на ватагу. Наконец, Виктор решил плюнуть на все и дать людям двухдневный отдых, не роботы ведь в самом деле. К тому же, не мешало взглянуть как там все на постоялом дворе, народ вроде и не догадывается, но ведь он там хозяин.

Едва только слегка привели себя в порядок, как поспели и пельмени, на которые все дружно и навалились. Виктор очень их любил, но как выяснилось процесс их приготовления здесь был очень трудоемким, потому как мясо измельчалось ножами. Ну какая производительность тут может быть, для одной семьи намаешься их делать, чего уж говорить о той прорве народа, что теперь здесь обреталось. Но проблему решили. Волков и Орехин, разработали и воплотили в металле первую в этом мире мясорубку. Все детали изготовили из бронзы, ножи и матрицу с отверстиями ясное дело из стали. Теперь здесь даже постояльцам могли предложить это блюдо, так любимое у славен, а пожалуй и не только, иноземцы уплетали это кушанье так, что за ушами трещало. Опять же приготовить можно очень быстро. Вот так и вышло, что пельмени превратились чуть не в дежурное блюдо их заведения.