Алексей Замковой - Лесной фронт. Благими намерениями…

— Шустрый… — высказал свое мнение Дронов. — Такой заболтает – забудешь как самого зовут.

— Кстати, он так и не представился, — рассмеялся я. — Действительно – шустрый!

Есть что-то пугающее в ночи у сельского кладбища. В принципе, в любом кладбище ночью есть что-то пугающее, но в сельском – особенно. В городе, особенно в моем времени, как – постоянное движение, шум машин, горят фонари… Пусть на кладбище своя атмосфера, но и дыхание жизни краем его цепляет. Но в селе… Полная тишина, разрываемая только звуком собственных шагов, никаких признаков жизни… Даже отдаленный свет окон расположившегося неподалеку села кажется далеким и недостижимым, как свет звезд. Невольно в голову лезет всякая чертовщина, и понимаешь, чего так испугались бандиты в "Неуловимых мстителях", хотя раньше, до боли в животе, смеялся над их страхом перед нехитрыми шуточками тех самых мстителей. Уже час как стемнело и мы, лежа в снегу, не замерзли еще только благодаря теплой одежде и предусмотрительно прихваченным еловым лапам для подстилки. Говорить абсолютно не хочется. Кажется, стоит нарушить тишину – и начнется… Причем, неизвестно, что именно "начнется", но тебе этого совсем не хочется.

— А, в биса твою душу! — громкий мат, донесшийся со стороны дороги, идущей вдоль кладбища, заставил вздрогнуть. Учитывая окружающую нас мрачную атмосферу, мои штаны остались сухими лишь чудом.

Повернувшись к Шпажкину, я уловил его ответный взгляд – одновременно удивленный и перепуганный. Видать, не на одного меня так действует атмосфера кладбища. Прошло пять минут. Неизвестный все продолжал оглашать криками окрестности. Судя по всему – у него что-то случилось с лошадью. "понадобится помощь…" – вспомнил вдруг я слова того болтливого пацана. А не наш ли это связной?

— Денис, прикрой, — прошептал я, поднимаясь из сугроба.

Нашего гостя я увидел сразу. Метрах в двадцати от нас стоят на дороге сани, а рядом суетится какой-то мужик, то ли толстяк, то ли просто кажущийся таким из-за надетого тулупа. Он то начинает бегать вокруг саней, то останавливается у лошади и осматривает копыта.

— Бог в помощь! — крикнул я, приближаясь. Мужик тут же остановился и уставился на меня.

— И тоби здоровья, як нэ шуткуеш! — отозвался он, когда я подошел ближе и остановился. — Сани зовсим стари, бачиш… Вдень пидкову дэсь посияв, а тут щэ й дышло триснуло!

— А я тут, как раз, нашел три подковы на дороге. Если надо – могу одной поделиться, — произнеся пароль, я внимательно уставился на мужика, раздумывая о том, что делать, если это, все-таки, не тот, кто нам нужен. Вдруг, действительно, попросит подкову! У меня-то ее нет…

— Александр тоби кланятысь казав, — мужик тут же отвлекся от своих саней и протянул мне руку. — Мэнэ Свиридом зваты.

— Алексей, — представился я, крепко пожимая протянутую руку. — Как Александр? До Ровно без приключений добрался?

— У нього – порядок, — успокоил меня Свирид. — А до тэбэ у мэно довга розмова [6] разговор . Як не сам – клыч [7] зови своих. Пойидэмо туды, дэ тэплишэ.

В сани, конечно, все не поместились. Кое-как в санях устроились, навевая ассоциации с городским транспортом в час пик, только я и еще четверо, не считая самого хозяина. Остальным пришлось следовать за нами пешком. Впрочем, долго ехать нам не пришлось. Вскоре мы уже въезжали в ворота небольшого хутора, открытые, к моему удивлению, тем самым пацаном, который вчера приходил к нам и сейчас должен был подходить к Ровно.

— А ты как здесь? — не сдержался я.

На мой вопрос мальчик только махнул рукой, хитро улыбнулся и исчез среди хозяйственных пристроек.

Разговор начался только после того, как все удобно разместились в теплом помещении и хозяин раздал каждому по кружке кипятка и куску хлеба. Нехитрое угощение оказалось весьма кстати – горячая вода живительным потоком омыла промерзшее нутро, а хлеб успокоил, начавший уже недовольно урчать, желудок.

— Шо з вашими товарыщамы, мы спробуемо дизнатыся, [8] узнать — без всяких предисловий начал Свирид. — А до того, мы пропонуемо [9] предлагаем вам прыеднатысь до нас.

— Присоединится к кому? — спросил я. — К городскому подполью?

— Ну, мы нэ тилькы в Ровно сыдымо, — возразил Свирид. — У нас по багатьох селах та хуторах люды е…

— Скажите, — перебил я, — а связь с Большой Землей у вас есть?

— Нема, — грустно покачал головой Свирид. — Одын пэрэдавач був, та нимци його знайшлы…

— Понятно. Тогда все вопросы по этому поводу отпадают… — я не стал уточнять, что хотел узнать, через связь с Большой Землей, о судьбе отряда Трепанова, отправившегося к Сарнам, что хотел, по возможности, узнать, как выйти на свой отряд, чтобы снова присоединится к друзьям, если они живы… Хотя, даже если бы связь была – стали бы рисковать подпольщики передатчиком, чтобы исполнить это мое желание? Хочется многого, а жизнь дает так мало…

— Так шо скажете? — спросил Свирид. — Разом будэмо воюваты, чы сами хочэтэ?

— Это, смотря как воевать, — подумав, ответил я. — В город соваться – нам смысла нет. Да и не привыкли мы в городе воевать – все по лесам ходили. В села соваться – нам, чем меньше глаз, тем лучше. Одиннадцать человек, появившихся из ниоткуда, привлекут внимание немцев. Разбивать отряд – тоже не хочется. Но, с другой стороны… Сейчас зима, а мы без базы остались. По заброшенным хуторам прячемся…

— Во-во, зыма… — закивал Свирид. — Холодно в лиси зараз сыдиты. А групу вашу покы розбываты нэ будэмо. Е у нас завдання однэ, и ваша група нам, ох як, потрибна [10] нужна !

— И что за задание? — все еще раздумывая над предложенным выбором, рассеянно спросил я.

— Ровэнське пидпилля, за вбывство пьятнадцяты тысяч евреив та вси инши скоени злочыны [11] совершённые преступления , приговорило до смэрти фашистського гауляйтера Эриха Коха.

— Вы хотите сказать… — когда до меня дошел смысл сказанного, потребовалось некоторое время чтобы прийти в себя. — Вы предлагаете нам убить Коха?

— Вы все одно, Олександр говорыв, думалы напасты на якусь важну птыцю, — абсолютно спокойно Свирид кивнул головой. — Ваша задумка з заручныком [12] заложником – цэ авантюра та самогубство. А от вбыты його…

— Положим, идея захватить Коха в заложники – это только идея, — перебил я. — На самом деле, я рассматривал это только как один из вариантов. И необязательно – именно Коха.

— Вы подумайтэ, — продолжил уговаривать меня Свирид, — якэ то будэ маты политычнэ значення [13] иметь политическое значение ! В глыбыни окупованой тэрытории, прямо пид столыцею Рэйхскомиссариату вбывають фашистського правытэля цых земель!