Андрей Колганов - Жернова истории

После ухода посетителя, разговор с которым повернулся столь неожиданной стороной, Троцкий некоторое время сидел неподвижно, затем встал, подошел к окну и с минуту смотрел невидящими глазами на хмурое сентябрьское небо над Москвой.

«Да, интересный поворот. Откуда у этого Осецкого, мелкой шишки из НКВТ, такие сведения? И зачем он мне их выкладывает? — размышлял Троцкий. — Что тут за интрига раскручивается, и кто за этим стоит? Напугать меня хотят? Для чего? Вывести из игры? Но я и так вроде к власти не рвусь…»

Лев Давидович прервал размышления, резко повернулся, устроился за столом и цепким движением взялся за один из телефонов:

— Сермукс здесь? Передайте ему трубку!.. Николай? Срочно мне все подробности об Осецком Викторе Валентиновиче. Главное — с кем связан или ранее был связан в партийной верхушке. И не забудьте такую деталь — где получил военное образование, где служил и так далее…

Закончив беседу с Троцким, я вернулся к своим делам в наркомате. Сентябрьскую зарплату нам выдали совершенно новыми купюрами — это были первые деньги с символикой СССР. Купюры крупные — по десять, пятнадцать и двадцать пять тысяч, с гербом СССР, с надписью «Государственный денежный знак Союза Советских Социалистических Республик». Вот полиграфическое исполнение было довольно примитивным, только изображение герба было гравировано со всей тщательностью…

Деньги для выдачи заработной платы привезли в кассу наркомата только к самому концу рабочего дня, а выдачу начали вообще лишь около семи вечера, и поэтому, против обыкновения, в тот день я возвращался домой довольно поздно. Темные, едва ли не черные дождевые тучи висели, считай, над самыми крышами домов, превращая вечерний сумрак почти что в ночную темень. Когда я свернул в Малый Левшинский переулок, и до моего дома оставалось дойти едва пять десятков шагов, дорогу мне преградили двое.

Рожи их совершенно недвусмысленно говорили о той цели, с которой они вылезли из-за кустов мне наперерез. Один из них, крепко сбитый, невысокий, лет тридцати, одетый в некогда щеголеватое, а теперь совсем затасканное полупальто, смотрел цепким недобрым взглядом. Второй, молоденький — и двадцати-то ему, наверное, не набиралось, — был повыше, довольно широк в плечах, в распахнутой шинельке почти без пуговиц. Его взгляд излучал даже некоторое удовольствие — похоже, предвкушал развлечение от предстоящей стычки.

— Ну что, гражданин-товарищ… — хмуро начал коренастый, но тут молодой перебил его:

— Короче, дядя! Снимай котлы, пальто, а заодно и кошелек твой тебе тоже больше без надобности! — с неким даже торжественным оттенком в голосе объявил он.

Во мне быстро закипало раздражение. Так вышло, что ни приемами рукопашного боя, ни какими-либо восточными единоборствами я никогда не владел, не обучался ничему подобному и мой реципиент. Все, что было у меня за душой — подростковые потасовки и шесть месяцев в секции спортивного самбо в студенческие годы. У реципиента опыт был не богаче — две-три стычки после студенческих попоек по неясным причинам и с неопределенным результатом, поскольку все участники были уже пьяны в стельку. Ну, еще раз ему крепко досталось от местной шпаны в эмиграции, в Брюсселе, в пролетарском квартале Les Marolles, буквально в сотне-другой шагов от подножия монументального Дворца Юстиции, воздвигнутого около двух десятков лет назад. Для его строительства была снесена значительная часть квартала и выселено пятнадцать тысяч человек. Сумасшедший архитектор, проектировавший это самое большое судебное здание в Европе (а тогда, наверное, и в мире) умер еще до окончания строительства. И долго еще слово architect было одним из самых ходовых ругательств среди старожилов в местных кафе… Короче, если бы не двое мастеровых, спугнувших шпану, разбитым носом и губами, синяками и кровоподтеками дело могло и не ограничиться.

Но что-то во мне уперлось — отступать я категорически не хотел. Медленно я процедил сквозь зубы:

— Что же ты, мазурик, совсем с людьми говорить разучился? Сявке позволяешь поперед себя вякать?

Похоже, мои слова его все-таки немного зацепили. Старший недобро зыркнул глазами на своего молодого подельника. Секундное замешательство коренастого привело к тому, что ухмыляющийся молодой выступил вперед, картинно надевая на пальцы кастет.

«Пугает, зараза» — мелькнула мысль. — «Вытащить ремень? Не успеваю. Да и не умею ремнем отмахиваться».

Больше нельзя было терять времени даром, пока и второй не пошел на сближение. Чисто теоретически я знал, что бить ногами в реальной драке следует только по нижнему уровню: по подъему стопы, по берцовой кости, в крайнем случае — по колену. Нанося удары выше — сам раскрываешься и подставляешься под удар, находясь к тому же в неустойчивой позиции. Поэтому решение было простое — с шагом вперед от души впаял молодому жестким рантом ботинка по голени. Проняло. Он осел на землю и завыл, схватившись обеими руками за подбитую ногу.

К сожалению, попытавшись применить тот же прием по отношению к коренастому, уже вышедшему на дистанцию удара, я не преуспел. Моя правая нога уже вылетела вперед… Но тут же мне пришлось с большим трудом пытаться сообразить — почему это я валяюсь на земле, от чего у меня так болят нос и губы, и почему так плохо соображает голова?

Кое-как удается сфокусировать зрение и приподнять голову. Надо мной возвышается какая-то фигура. Кажется, коренастый.

— Ногами лягаться, падла! — зашипел он, и мне крайне чувствительно прилетело сапогом по бедру. Бедро налилось дикой болью и буквально онемело.

— Кот, дай мне перо, порежу суку! — это истерично выкрикивает молодой, и снова завывает от боли, не вставая с земли.

Теперь мне уже достаточно ясно видно, как старший несколько раз дергает руку, засунутую в карман, и, наконец, у него в руке виден блеск полоски металла. Нож! Ну, все, приплыл! С большим трудом пытаюсь подтянуть непослушные ноги к животу — может быть, удастся его хотя бы отпихнуть от себя, выигрывая время?

Но тут, на мое счастье, неподалеку раздается заливистая трель свистка. Дворник или милиция? Видимо, нападавшим не очень-то хотелось решать эту задачку, потому что коренастый крикнул — «Шухер!» — и, подхватив за шиворот так еще и не поднявшегося с земли молодого, рывком поставил его на ноги, и резво потащил за собой в темноту ближайшего проходного двора.

Пошатываясь, кое-как поднимаюсь на ноги, и бреду к своему подъезду. Да, это мне еще повезло. Похоже, просто начинающая шпана попалась. Настоящие урки без разговоров заехали бы кастетом или свинчаткой по голове, либо сунули финку под ребро, а потом бы уже обчистили остывающую тушку…