Андрей Колганов - Жернова истории

Мы с Лидой доходим пешком до Лубянской площади, пересекаем ее и выходим на Рождественку. По этой улочке сначала лезем в горку, а потом спускаемся к Трубной площади.

— Ну, а отсюда уже рукой подать, — говорит моя спутница. И действительно, когда мы выходим на Цветной бульвар, я уже догадываюсь, куда лежит наш путь. Новообразованному Московскому пролетарскому спортивному обществу «Динамо» распоряжением Ф.Э. Дзержинского было передано здание на Цветном бульваре, дом пять, где ранее размещалось гимнастическое общество «Турн-Ферейн», имевшее немецкие корни.

Можно было, конечно, не тащиться весь путь пешком, а пройти от Ильинских ворот по Маросейке до бульваров, а там уж на «Аннушке» доехать до Цветного. Но я вполне понимаю Лиду: живя на студенческую стипендию, лишний раз на трамвае не будешь раскатывать.

Лида уверенно ведет меня в комнатку, где мы быстренько оформляем вступление в общество «Динамо» нового члена.

— А теперь куда? — интересуюсь я.

— Да никуда. Все, что нам нужно, — в этом же здании, — поясняет девушка. — Тут организована секция нападения и защиты. Руководит ею… — здесь девушка чуть запнулась, видимо, припоминая, — руководит ею Виктор Афанасьевич Спиридонов. Как раз то, чего тебе не хватает! — и Лида тащит меня за собой.

Мы заходим в гимнастический зал. Зал как зал: шведская стенка… Стоп. А лесенка-то совсем не похожа на привычную для меня стенку в спортивных залах. Вместо сплошных рядов тесно поставленных поперечных палок здесь установлено совсем другое сооружение. По краям — что-то вроде узких лесенок, у которых короткие поперечные палки крепятся на одном вертикальном брусе. Остальная же часть стенки практически пустая, и лишь один длинный поперечный брус делит ее на два уровня.

Но в остальном — действительно все, как и в моем времени. Параллельные брусья, конь, бревно… В углу зала навалены стопкой несколько гимнастических матов. В середине зала расстелен борцовский ковер и стоит группа примерно в десяток человек, практически все из них одеты в гимнастерки и галифе, а вот обуви на ногах нет (только один из них был обут в борцовки). Сразу обращает на себя внимание их руководитель — высокий подтянутый, сухощавый мужчина лет сорока, с темными вьющимися волосами и небольшими залысинами (именно он — в борцовках). Под носом — пушистые усы щеточкой. И его выправка, и весь его облик сразу выдают в нем офицера. Можно сказать, образцовый представитель русского офицерского корпуса — прям хоть на выставку.

С первого взгляда он показался мне строгим, держащимся немного отстраненно, почти надменно. Но это впечатление сразу исчезло, когда он, поглядев несколько секунд на появившихся в зале нежданных посетителей, вернулся к прерванным занятиям. Я увидел перед собой живого, темпераментного, заинтересованного своим делом человека. Не обращая на нас никакого внимания, он втолковывал своим ученикам:

— Вы должны усвоить, что по книжке, или даже попробовав самому пару раз, изучить приемы самозащиты невозможно. Весь мой долголетний личный опыт свидетельствует о том, что постижение искусства самозащиты достигается только упорной серьезной работой. Недостаточно понять, как выполняется прием. Недостаточно даже отработать технику его проведения. Чтобы окончательно закрепить в себе способность правильно применить приемы в реальной обстановке, совершенно необходима регулярная и длительная тренировка.

Он остановился и обвел глазами собравшихся вокруг него молодых людей, как бы удостоверяясь, что они поняли его слова, и продолжил:

— Для чего нужна тренировка? Тренируясь, мы достигаем быстроты и инстинктивного применения приемов. Если вы будете раздумывать, какой прием применить, вы отдадите победу противнику. Тренировка так же развивает инициативу, смелость, навык быстрого ориентирования в создавшейся обстановке. Наконец, только упорная тренировка позволит вам усвоить, как можно во всевозможных положениях выбрать правильные группы приемов, не следуя только заученному шаблону, а применяя общие принципы проведения приемов. Применять прием «по принципу» — значит знать, как и когда можно выбрать и применить некоторый набор общих правил проведения приемов — рычагов, дожимов, вывертов и так далее.

Еще раз оглядев собравшихся, Виктор Афанасьевич закончил свою речь тем, что строго заявил:

— Все, кто хочет у меня тренироваться, обязаны беспрекословно исполнять требования руководителя — мои и моих помощников. Изучаемые нами приемы опасны, и потому ни в коем случае нельзя увлекаться, поддаваться чувствам, применять излишнюю силу. Если не будет должной дисциплины, я не могу отвечать за последствия, а потому буду вынужден немедленно прекратить тренировку. Вы должны затвердить правило: каждая отдельная схватка начинается по команде руководителя «начинай» и оканчивается по команде «стой», либо словом одного из тренирующихся «да-да». Если при захвате или зажиме шеи трудно произнести это слово, надо несколько раз хлопнуть рукой по ковру. Это — сигнал к безусловному прекращению исполнения приема. Все понятно?

Его ученики нестройно загудели в ответ. Спиридонов разбил их на четыре пары, девятого, оставшегося без пары, подозвал к себе, и начал тренировку. Ничего особенного. Разминка, отработка падения. В мои студенческие годы в секции самбо в университете на разминке нас гоняли посильней…

Кстати, если уж включаться вместе со всеми в тренировку, то и самому надо малость разогреться. Не то потяну еще что-нибудь. Спохватившись, припоминаю, как строилась разминка в нашей секции, и самостоятельно, в сторонке, приступаю к упражнениям.

Наконец, Виктор Афанасьевич объявил перерыв и я счел возможным подойти к нему:

— Разрешите обратиться? — некоторые из отдыхающих учеников глянули на меня с любопытством, а Спиридонов коротко бросил:

— Обращайтесь.

— Можно ли приступить к занятиям под вашим руководством? В члены общества «Динамо» я уже записан.

— Можете. Хотя бы прямо сейчас, — слышу в ответ.

— Но, вроде бы, вы ведете группу еще с августа, как мне говорили…

— Да, но первые четырнадцать человек уже заканчивают обучение. А это — новички, набранные после наших показательных выступлений в цирке, — пояснил Виктор Афанасьевич.

— Вряд ли это будет лучшим решением, — в моем голосе звучит сомнение, и, чтобы не оставалось недосказанности, добавляю — Поясню. Дело в том, что мне уже приходилось немного заниматься японской борьбой джу-до под руководством инструктора, окончившего школу Кодокан.

— Ах, вот как! Значит, Кодокан… — с явной ревностью в голосе произнес Спиридонов. — Почему же вы тогда пришли ко мне?

— Потому что эта школа джу-до, похоже, не слишком подходит для самообороны. То, что мне демонстрировали — это в основном различного рода броски. Там почти что нет специальных приемов защиты от ударов и нет приемов нападения, — и с этими словами слегка развожу руками, демонстрируя свое разочарование в полученных навыках. — Судя же по названию вашей секции, вы делаете упор как раз на эти элементы. А мне очень не хочется оказаться беспомощным в уличной стычке с грабителями или хулиганами.