Александр Конторович - Реконструктор

Передергиваю затвор и стреляю в затылок Лотару. Хрен его знает, может он двужильный…

А вот командир фрицев — в шоке.

Увидеть тут н е м е ц к о г о солдата он явно не ожидал. В таком амплуа, разумеется, не ожидал.

— Поговорим?

Немец со свистом втягивает воздух сквозь зубы. Больно? А пленного по рылу бить — это как?

Кстати…

Привстаю и сдергиваю у него с шеи автомат.

— Значит, так. Я считаю до пяти. На счете шесть — простреливаю последнюю не раненную ещё ногу. Потом — снова считаю. И опять стреляю. Куда — найду. Всё ясно? Раз…

— Что вам надо?

— Как вы нашли это место?

— Собаки взяли след… еще от лагеря. Эти… — он презрительно кивает в сторону связанных бойцов, — совсем не умеют прятаться в лесу.

Блин! Точно я угадал…

— Где они?

— Собаковод довел нас до поворота дороги и вернулся назад. Лай собак мог спугнуть разыскиваемых… А их след был хорошо виден, они все время ходили одной тропой.

— Сколько ещё ваших групп в лесу?

— Пять.

— Такого же состава?

— Нет. Те больше — по десять человек.

— Вооружение аналогично вашему?

— Да…

— Задача?

— Ищем вас… неужели непонятно? Вы слишком уж наследили здесь в округе…

— В вашу группу входит восемь человек?

— Догадайтесь…

Пошевеливаю стволом пистолета.

— Я не слишком расположен к шуткам и загадкам.

— Заметно. Но вам… все равно… уже не уйти. Лес обложен, и наши группы рано или поздно вас возьмут. Наилучший выход для вас…

— Знаю, сдаться в плен. Спасибо, я уже видел ваш лагерь. Меня мало прельщают такие условия проживания.

А он не ответил относительно численности группы!

— Повторяю вопрос! Сколько человек в вашей группе?

В глазах немца неожиданно вспыхивает торжество! Он что-то увидел! Где?! Сидит ко мне лицом… за спиной? Внезапно он дергается, стонет…

Зачем?

Ему нравится боль?

Ага, ищи дураков в зеркале! Это он внимание на себя отвлекает!

Всё происходит одновременно.

Агапов, доселе молча сидевший рядом, толкает меня ногою в бок. И сам падает на спину.

Кубарем откатываюсь в сторону — он явно это сделал не просто так!

И верно…

Над головой, противно взвизгнув, проносятся пули.

И, кстати говоря, именно немцу и прилетает первому — он-то отскочить, по причине раненной ноги, никуда не успевает. Пули вспарывают куртку на его груди и отбрасывают егеря назад.

Но достается и Агапову.

Он как-то странно дергается и складывается пополам. Подтягивает ноги к животу…

А я уже разворачиваюсь в сторону выстрелов. Автомат командира группы дергается в моих руках, и первый из стрелков роняет своё оружие. Второй, бегущий в нашу сторону, останавливается и приседает на колено, передергивая затвор винтовки. Мы стреляем почти одновременно.

Его пуля взбивает песок прямо у моей морды, и тот летит мне в глаза. Но это уже не имеет никакого значения — выронив винтовку, немец медленно валится на бок.

Готов…

Все готовы — все десять.

И вот тут меня колотит мандраж… хороший такой! Отходняк…

Аж зубы скрипят!

Сажусь на задницу и перезаряжаю винтовку.

Надо встать, забрать у немца магазины к автомату, да и пистолет подобрать — обронил я его когда тут катался.

Нет.

Не это.

Встаю и, забросив за спину пустой автомат, подхожу к Агапову. Как он?

Плохо.

Не жилец — ему всадили в живот сразу несколько пуль. С такими ранами и в хорошей больнице-то выжить — та ещё проблема. А здесь, в лесу? Шансов никаких.

Он в сознании, смотрит на меня, прижав руки к животу.

— Ты… — спрашиваю я его, чтобы хоть чего-то сказать.

— Нормально.

— Да ладно…

— Всё-таки ты пришёл…

— Куда б я делся?

— Да так… думали тут некоторые.

Шорох сзади!

Оборачиваюсь, вскидывая винтовку. Нет, это наши подошли, прочухались-таки… поднялись. Выдернув из ножен штык, бросаю его им под ноги — пусть сами себя обслужат, не графья, небось!

— Ты это, не думай, мы тебя унесем! — трогаю Агапова за руку.

— Не надо. Я не лопух — вторую войну воюю. Без толку это…

Его лицо стремительно белеет — уходит кровь?

— Слушай, давай, руки свои убери, я тебя перевяжу!

— Поздно… бинт побереги, ребят тоже кого-то зацепило… слушай…

— Да?!

— Не уходи… больше не уходи, хорошо?

— Да куда ж я от вас теперь?!

— Руку дай! — неожиданно твердо говорит он. Его ладонь с силой стискивает моё запястье.

— Так вот же она!

Поздно. Он уже не понимает моих слов. Секунда-другая… его пальцы разжимаются. Всё…

Осторожно укладываю его руку вдоль тела.

Вот так.

А ведь был совсем незаметным. Молчаливым и спокойным. Что ж я, лопух такой, не разглядел в нём настоящего бойца?

Встаю.

Не оборачиваясь, говорю.

— Кружанков! Похоронить геройски погибшего бойца Агапова! У немцев лопатки есть, бойца тебе в помощь — исполнять!

— Сделаем!

— Ольгинский!

— Я!

— Собрать трофейное оружие! Вооружить бойцов! Куртки, брюки и ботинки с немцев снять, те, что годные — использовать.

— Понятно!

— Ляпичев!

— Здесь Ляпичев!

— Ты пулеметчиком был?

— Был. С ДП работать могу. И «максима» знаю!

— Осваивай трофейную технику. Что неясно будет, подходи — покажу.

Скользя сапогами по песку, сверху спускается Корчной. Идет он с трудом, но винтовку убитого Фридриха всё-таки подобрал, не зевнул. И на том спасибо…

— Старшина!

— Да?

— Оприходовать трофейное снаряжение. Бойцов перевязать, выставить пост. Об исполнении — доложить!

Он на секунду замирает. Останавливается и движение за моей спиной, народ осмысливает услышанное.

— Красовский! Ты что это себе позволяешь?! Чего раскомандовался? — удивляется наш командир. Б ы в ш и й командир, не могу больше его в этом качестве воспринимать. Да, нормальный мужик. Не трус и не нюня. Но для командира этого — мало! Хороший человек — не профессия!

Оборачиваюсь назад.

Все бойцы стоят на поляне, прекратив свою работу.

— Кто ещё так думает?

Они переминаются с ноги на ногу.

— Хорошо… — поворачиваюсь к старшине. — Командовать дальше хочешь? Ну так, для начала, похорони Флегонтова — он вон там, в кустах лежит. Ты ж его туда поставил? Вот он, один из всех — бой и принял. Против немцев, которые по вашим следам пришли! От лагеря пришли, где они вас всех выпасли, как слепых котят!

Корчной открывает рот, но я его перебиваю, не давая возможности ответить.

— И оружие возьми! То, которое я вам дал, а вы его просрали бездарно! Никто даже и не выстрелил — винтовки в пирамиде стояли! В гражданскую — и то при себе держали! А у нас — порядок, как же! Как в летнем лагере! Зачем тебе пистолет, коли ты ни разу не выстрелил — для форса? Тьфу! Зла на вас нет…

Пинаю со зла ногой немецкую каску и поворачиваюсь к бойцам.