Кирилл Клеванский - Колдун. Генезис

Покончив с водными процедурами я переоделся в свежую одежду, тщательно почистил зубы и принялся за стирку. В принципе можно было отнести вещи в прачечную, но честно говоря я этого не понимал. Когда рядом с тобой «халявная» вода, и когда руки растут из плечей, зачем платить целых три серебряника? Вооружившись скаткой и дощечкой я принялся полоскать белье. Мое глубочайшее уважение всем женщинам прошлого. Такая стирка это сущее наказание. Порой я начинаю сомневаться, что проще — воевать или следить за древней избой? Возможно ответа на этот вопрос попросту не существует. Потратив примерно пол часа я выстирал всего одну рубаху и одни штаны. До треска выжав их, я еще некоторое время провел в этом помещении, а потом отправился в обратный путь.

— Посторонись! — кричал знакомый голос.

Так и есть. Из-за поворота выбежал рыжий, а уже спустя мгновение скрылся за дверью ближней кабинки. Хмыкнув, я переложил белье в другую руку и скорым шагом почапал по коридору.

Больше, по дороге к номеру, мне никто не встречался. Оно и понятно. Многие еще не вернулись, а другие еще не проснулись.

Отварив верь я взял лежавшую рядом бечевку и две длинные палки. Распахнув оконные створки, я по хитрому закрепил брусья на подоконнике, и намотал на них бечевку. Развесив на импровизированной вешалке. Оставив вещи плавно качаться на ветру, я вернулся к делам насущным.

Времени на столовую у меня не было, поэтому сварганив на скорую руку десяток бутербродов, я завернул их в салфетки и убрал в сумку. Следом туда попал термос с кипятком и самодельное кофе. Дневник я бережно убрал в крайнее отделение, что бы не дай бог что. Оглядев свой нехитрый комплект настоящего чертильщика, я вздохнул и отправился на выход. Сегодня придется пойти длинным путем, все же прыгать через белье это уже просто глупо.

Подойдя к выходу я потянулся к ручке, но та, внезапно провернувшись, сама открыла дверь.

— О, — кажется рыжему уже легче. — А ты куда собрался?

— Все туда же.

— Опять халтурка? — догадался друг.

— И она тоже, — кивнул я. — Ну, до послезавтра что ли?

— Ага.

Мы пожали руки и разошлись. Я отправился в библиотеку, а Гийом готовится к балу.

Спустившись вниз по скрипучей, пропахшей чернилами и книгами лестнице, я привычно поздоровался со старичком и вышел на улицу. Легкий ветер бодрил. С наслаждение втянув свежий воздух, я поправил сумку на плече, и напевая задорный мотив встал на тропинку ведущую к библиотеке.

Я уже столько раз рассказывал про этот путь, что более не стану заострять на нем внимания. В конце концов, пройдя сто раз по одной дороге, она сольется в один расплывчатый образ — пустое направление. Так же было и со мной.

Для меня уже давно стали обыденностью и сверкающие заклятия, вылетающие из ближайших кустов. И бесконечная суета вечно спешащих студиозусов. И частые взрывы, доносящиеся со стороны полигонов. Некая сказка, которая раньше присутствовала в этом месте, ушла, оставив за собой след из приятных воспоминаний. И это правильно.

— Раз, два! Левой, правой!

Я еле успел притормозить. Прямо предо мной пронеслась, точнее проползла, колонна студиозусов. Измученные, с тупыми, блеклыми глазами, эти овцы плелись за своим пастухом — Капралом.

— Швыче ногу, резвее шаг! Я научу вас как жизнь любить! Раз, два! Раз, два! — кричал Милфорд, бегущий спиной и внимательно наблюдавший за своим стадом.

Лица сменялись одна за другим, и каждое навевало на меня смутные сомнения. Но все они разрешились когда я приметил еле дышащего Санту, плетущегося в хвосте. На минуту его взгляд стал осмысленным и он, оглядевшись, азартно мне подмигнул, и снова принял вид умирающего лебедя.

«Ну актер!» — восхитился я про себя. — «А я уж думал здесь мышей совсем не ловят. Так нет, нам оказывается просто повезло».

Еще не много посмотрев в след удаляющимся несчастным, я отправился дальше. Миновав очередной парк, я свернул в переулок, немного там по петлял и вышел к задней части общежития. Надеюсь теперь вы понимаете почему я предпочитаю выходить в окно, так чуть ли не в два раза короче выходит. Снова поправив вечно съезжающую сумку, я ускорил шаг и уже через десяток минут оказался у входа в библиотеку.

Про вечно «тсс» даже не стоит упоминать. Заведующая снова протянула мне пачку бумаг и я поставил несколько подписей. Парочку за прошлое посещение, и несколько за это. На каких-то бланках я ставил отметку в пункте «в случае смертельного исхода, претензий не имею». Где-то — «обязуюсь не совершать акт хищения или акт порчи имущества» и еще множества подобных бланков. В сумме, за один присест, я оставлял где-то четырнадцать своих автографов. Прям чувствую себя некой знаменитостью.

И снова тьма, движущаяся лестница, скрипучая тележка и сотни тысяч стеллажей и еще больше книг. И сколько бы я не поражался этой подземной сокровищнице, но всему есть свой предел.

Тележка замедлила свой ход, а вскоре и вовсе затормозила. Выйдя наружу, я вытащил амулет и отправился к своему кабинету.

Мда. Здесь явно требовалась генеральная уборка. Положив сумку на стул, я засучил рукава и стал ликвидировать следы вчерашнего посещения. Аккуратно сложил документы. Достал укатившиеся инструменты. Починил ножку стула, пришлось использовать какой-то талмуд вместо молотка чтобы загнуть один из вылезших гвоздей. Варварство конечно. Но кто же в здравом уме будет читать «Смертельную гербологию для ценителей» Рудольфа Форфага.

Закончив с восстановлением порядка я открыл дневник на странице «Халтура». Как я уже рассказывал, с работы мне пришлось уволится. Управляющий банком выписал мне приличную премию, мы с ним ударили по чарке и разошлись. У каждого остались, я надеюсь, самые приятные впечатления о не долгосрочном, но прибыльном сотрудничестве. Но, как бы то ни было, а деньги мне все же нужны. И именно поэтому я заключил соглашение с травницей с улицы Пяти Ям. У этой «пожилой леди», как называла себя вековая старуха, я часто скупал определенные травки и корешки. Вскоре, когда я уже появлялся там чуть ил не каждую декаду, мы выпили по чашке чаю, и тогда я узнал что каждая лавка с этой улицы имеет свой подпольный бизнес. Так я стал негласном ядоваром. Ну а мне-то не сложно. Смешал то с этим, добавил другого, и вот уже я за флакон тридцать серебряников получаю, плюс небольшие скидки на товар. Вполне прилично.

Вот и сейчас, подойдя к переносной лаборатории, я собирался сварганить партию «Златозмейки». Откровенно говоря, не захотел бы я стать жертвой этой сыворотки. Двадцати грамм хватит что бы уже через сезон жертва померла. И смерть его не будет проста. «Златозмейка» называется так потому как вместе со специальным раствором, в тело жертвы помещается еще и пара десятков маленьких личинок. Впоследствии, когда служивые обнаружит труп, они отметят смерть от паразитов. Ну а как еще охарактеризовать мертвого, у которого вся животина разорвана а вместо кишечника целой «рой» из всяких червяков и им подобных. Жуткая вещь, но в Ямах пользуется большим спросом.