Кирилл Клеванский - Колдун. Генезис

— Юнца? — удивился правитель. — Он взял себе нового протеже?

— Птицы напели что да. Но все что я знаю, так это то что этот парнишка безроден. Большего мне узнать не удалось, что тоже довольно таки странно. У меня складывается такое впечатление что либо он не выходит из Библиотеки, либо учитель зачем-то оградил его от моего взора.

— Есть повод для опасений?

Гийом задумался. Он некоторое время поглаживал бороду и смотрел на то, как крупные градины весеннего дождя барабанят по стеклу.

— Вряд ли. Как бы то ни было, будь он сильным магом. Или имел хотя бы половину от того что тот «сильнейший маг столетия», то слухи непременно просочились бы. Ну а так, если трава тиха, а запруда стоит на месте, то не стоит звать плотников.

— Но ты бы, этим плотникам, лучше бы кинул весточку. Пусть будут наготове, да и инструмент в заточенном порядке держат.

Гийом кивнул Он уже и сам, сезон назад кинул весть, но другу об этом знать не надо.

— Что меня действительно беспокоит, так это тот герой с бала, — протянул волшебник.

— Серебряная маска?

— Да.

— И что в тебя нем не устраивает.

— За исключением того, что твой сынок привел в свой дом босого наемника — лишь одно, — Гийом понизил голос и обернулся, будто опасаясь что их могут подслушивать. — Он смог проникнуть через мой туман.

Майкл покивал, а потом спросил.

— И что?

Волшебник вздохнул и принял вид скорбного учителя.

— Я ж тебе давал нужные книги.

Майкл кивнул на стопку макулатуры у камина. Не то что бы он не пытался, но дальше первой главы продраться не смог. Все же магия не его стихия.

— В общем, не буду тебя утомлять. Но на такое способны лишь очень немногие разумные. И на сколько мне известно сейчас, в основном моими стараниями, таких в стране лишь девять.

— Он настолько силен?

— Нет, — развел руками Гийом, показывая всю степень своего неудовольствия. — В этом-то вся и загвоздка. Его источник столь смехотворен, что я с трудом отличил его от обычного смертного. Но при этом его магия как-то отличается от привычной, в ней есть что-то такое… чего нет у других. Или есть, но у каждого и в малых количествах. Я не знаю как описать это словами, но ощущение такое, будто предо мной поставили две кружки. Одну с речной водой, а другую с морской и просят отличить их лишь на глазок. И в копилку расстройств добавляет тот факт что я не мог его прощупать. Лишь достучался до магии наемнической татуировки, а потом меня буквально выдернуло из его нутра.

— Это так плохо? — Майкл чувствовал себя Хроникером. Сегодня он только и делал как задавал наводящие вопросы.

— Скорее странно.

— Плотников? Пусть поработают — закроют дыру.

— Ну уж нет, — хмыкнул волшебник. — Эту тайну я хочу разгадать сам. Да и к тому же, где мы найдем эту дырочку. Можно конечно напрячь твоего сына, и узнать об этой Маске побольше. Но я вижу что такой вариант тебе не по душе.

— Ты прав. На его долю и так выпало не мало. Не хватало еще что бы ты со своим колдунством ему в голову лез.

— К жене же твоей лазаю, — пожал плечами Гийом.

— А в её голове хоть раскаленные иглы оставляй, — улыбнулся Майкл. — Все равно это будет лишь сто сорок четвертый раз.

Друзья рассмеялись и продолжили обсуждать государственные вопросы. Но нам это уже не интересно. Оставим же эту парочку в том маленьком, рабочем кабинете, а сами перенесемся чуть южнее. Перемахнем через стену, оставим за спиной несколько парков, поклонимся на входе седому старичку и поднимемся по лестнице на несколько пролетов вверх. Потому как здесь начинается самая интересная часть, и пусть вас не страшит, что самое интересное обычное бывает и самым печальным.

Протянув в окошко пару монет, я спустил подножку и выбрался из кэба. Извозчик цокнул языком, дернул вожжи и пустил кобылок шагом. Вскоре повозка скрылась в ближайшем переулке. Надвинув шляпу на глаза, спасаясь от нещадно палящего солнца, я поудобнее перехватил трость и захромал в сторону огромного амфитеатра. Возможно вам интересно почему е я хромая, но уверяю вас, это история, хоть и весьма значительно, но не так интересно, как то что я собираюсь рассказать сейчас.

Яркое, полуденное солнце освещало один из главных проспектов Сантоса. И, может я бы и не так сильно изнывал от зноя и духота, если бы здесь было хоть чуточку посвободнее. Но, увы, все обернулось совсем не так. И если и существует какая-то историческая подоплека для присказки «и яблоку упасть некуда», то со всей уверенностью заявляю, это именно сегодняшний день. Казалось бы, широкий проспект, мощенный плиткой и с высокими поребриками, может вместить воистину невероятное количество людей. Но сегодня здесь были не люди, а целый горный поток из разумных. И все они, вернее мы, шли в одном направлении — к Императорской Арене. Возможно, вы уже догадались о причине подобного столпотворения, но если нет то я скажу лишь одно слово — Турнир. О да, сегодня был первый день этого грандиозного события. Хотя, будет правильнее если признаюсь что это уже второй день, а первый — открытие, я пропустил так как лежал в лекарском крыле. Что объясняет мою хромоту. Но об этом позже.

По рассказам рыжего, открытие было воистину великолепным представлением. Там выступал Алиатский Балаган, потом пели барды и менестрели, выступали с речами послы стран-участниц, и пару слов задвинул глава Совета Магов и сам Император. Ну а что до трибун, то на них было такое огромное количество разумных, что Гийом опасался за сохранность каменной кладки. Жалею ли я что пропустил столь цветастое выступление? Пожалуй да. Но джентльмену не престало жаловаться на собственную слабость и поэтому я продолжаю молча хромать в сторону входа.

Кстати насчет билетов. Чудесным образом, за пару дней до события, Лейла получила в свое распоряжение приглашение в Высокую ложу на четыре персоны. Девушки долго выпытывали у меня каким образом я смог добиться прощения у принцессы если даже не покидал Академию. Дирг прятал усмешку в уголках рта, а мне пришлось выдумывать самые невероятные байки в которых главными героями выступали призраки, драконы и даже парочка демонов. В итоге, лишь под конец, леди, закрыв рты, догадались что я пересказываю им одну из древних баллад. Некоторое время мы смеялись, а потом я получил строгий выговор. Но все закончилось тем что правду узнал лишь рыжий. Сабли, понятное дело, пришлось спрятать в шкаф. И за прошедшую декаду я доставал их лишь раз…

Извинившись перед эльфом, которому я так неприятно заехал плечом в ухо, я стал плавно выбираться из общего потока. Вдалеке уже виднелись три знакомые фигуры. Странное дело, но две из них я бы узнал даже в дождливую, туманную погоду. А вот третья в последнее врем выглядели как-то иначе. Она смеялась, танцевала, иногда пела не самым приятным голосом, и вела себя вполне привычно, но все же я чувствовал если не фальшь то некоторые неуловимые изменения. Конечно я говори про Лейлу. Что-то в ней изменилась, особенно в общении со мной. Норман и Дирг этого не замечали, да и не могли заметить, а мне, каждый раз когда мы разговаривали, доводилось ощущать тонкую ниточку холода. И эта самая ниточка тугими стяжками связала все наше общение. Нет, она все так же улыбалась, подкалывала или смеялась над моими шутками, но все же что-то изменилось. Так бывает, когда ты не видел человека пару лет, а потом пытаешься общаться так, будто и не прошло этих длинных зим. И это чувство, как неприятное ощущения камешка в ботинке, мешало мне трезво мыслить, постоянно отвлекая на нелепые догадки.