Александр Мазин - Кровь Севера

Мой меч успел вовремя. Парировал я жестко и тоже двумя руками: причем левая — обратным хватом. И резко вниз, оголовьем рукояти — в выставленною вперед ногу. Всем весом — в колено.

Хрусь — и пополам. Ну не пополам, конечно, но мало не показалось. Виконт взвыл, а я, выпустив собственный меч, наработанным движением перехватил виконтову правую руку. Болевой — и меч виконта у меня. Ласково улыбаясь, прижал ревнивцу лезвие к кадыку. Сдаваться будем?

Нет, не будем. Сдохнет, но не сдастся. Зарезать галльского петушка? Но как к этому отнесется общественность? Король, к примеру? Опыт жизни среди викингов научил меня: убивать авторитетных воинов — чревато. Кровная месть — наверняка. Еще и деньгами накажут…

Как всегда, выход нашелся. И как всегда — довольно рискованный.

С той же ласковой улыбкой я вложил отнятый меч в ладошку виконта и шепнул ему на ушко, очень надеясь, что мой чудовищный акцент будет списан на боевую горячку:

— Брат Филиси не будет убит мной…

Засим — шаг назад с одновременным подхватыванием с земли собственного меча.

Набросится или нет?

Не набросился. Расцвел, поклонился галантно. Выдал коротенькую речь в честь моей чести. И прихрамывая двинул восвояси.

Надо полагать, мы теперь друзья? Кузина Филиси мне прощена?

Хорошо иметь дело с рыцарями.

Не успел я вложить меч в ножны, как оказался в окружении Армана и прочих беллаторе. Благосклонно принял поздравления. И приглашение на вечернюю попойку. На этот раз у беллаторе Филиппа де Люза. Интересно, когда наступит моя очередь?

Однако я его понимаю. Теперь понимаю. Малышка Филиси действительно оказалась хорошенькой.

Не успел я справиться с обедом, как в дом, унаследованный мною от беллаторе Жофруа, прилетела ее служаночка с вестью о том, что госпожа страстно желает меня поблагодарить за то, что пощадил ее любимого кузена.

Я не стал противиться. К тому же любопытно было взглянуть на ту, из-за которой меня собирались убить. Настолько любопытно, что я даже пренебрег угрозой разоблачения. Да и нехорошо отказывать женщине.

Понимаю виконта. Рыженькая, зеленоглазая с румяными щечками, губками цвета недозрелой вишни и очаровательными веснушками. К тому же чистоплотная — Филиси приняла меня в ванной. Вернее, в корыте. Большом таком медном корыте, наполненном горячей и душистой водой. Плавающие в воде розовые лепестки и тончайшая ткань пеньюара укрывали большую часть прелестей кузины виконта де ла Бриса. Но кое-что оставалось доступно заинтересованному зрителю. Например, облепленные розовым батистом перси минимум третьего размера.

— Иди же сюда, скорее!

Джентльмены не вправе отказывать дамам. А беллаторе — это больше, чем джентльмен. Это — рыцарь. Хорошо, что у меня вчера побывала Ивет. И сексуальный голод поубавила, и кое-каким полезным вещам научила. Например, я догадался, что снимать исподнее не обязательно.

Я быстренько скинул лишнее на ларь у стены, положил меч на табурет около ванны и окунулся в горячую водицу. Эх, хорошо!

Знаками я показал: мол, обет запрещает мне вести светскую беседу.

Филиси была в курсе. Что ж, заявила она, в таком случае ты будешь пить и слушать. И собственноручно налила мне вина. При этом у меня появилась возможность убедиться: хороша у Филиси не только грудка.

Благородная француженка трижды звякнула в колокольчик. И в комнату заявились еще две девушки. Одетые. С музыкальными инструментами. Ну да, музыка здесь только живая.

Девушки заиграли, Филиси запела. Пела рыженькая просто очаровательно. Я заслушался настолько, что даже упустил миг, когда маленькая ножка… Впрочем, это — интимное.

Филиси пела, я пил. И наслаждался. Ей-богу, жизнь французского аристократа мне нравится. Может мне так и остаться беллаторе?

Нет, норманская сторона мира мне всё же милее. Разве может сравниться эта сладкоголосая красуля с моей Гудрун? Да никогда в жизни! Не говоря уже о клятвах, которые я принес…

Но расслабиться и получать удовольствие — законное право победителя. Маленькие радости походной жизни…

Потом было совсем хорошо. Служаночки подлили нам в корыто еще пару ведер кипятка и (да здравствуют приличия!) удалились за ширму, где и продолжали наигрывать и напевать, пока мы с их госпожой играли в более откровенные игры.

Огорчило меня лишь одно: с контрацепцией здесь дела обстояли — не очень. А рыженькая Филиси очень опасалась забеременеть.

Но и с учетом названных ограничений всё получилось неплохо. Зеленоглазая крошка оказалась на удивление выносливой и силенок в этом теле, таком нежном и мягком с виду, оказалось более чем достаточно. И еще один плюс: подмены она не заподозрила. В этом я был уверен, потому что очаровательный ротик Филиси можно было заткнуть лишь поцелуем. Всё остальное время она безостановочно щебетала, комментируя всё подряд: мою и свою внешность, качество игры служанок, последовательность интимных действий, резвость ее новой кобылы, ее собственную резвость, возросшую стоимость благовоний на столичном рынке, необходимость сдерживаться во избежание нежелательных последствий (с надоедливой периодичностью), печальную судьбу неизвестных мне девиц, которые этих последствий не избежали, своего предыдущего любовника (священнослужителя, между прочим, но такого красавчика), свой будущий брак (кстати, почему бы именно мне на ней и не жениться? Папа́, скорее всего будет не против), замечательное платье королевы, на которое пошло столько шелка, что хватило бы… Ну и так далее. К сожалению, я не мог полностью пренебречь этим щебетом. Время от времени в этом потоке проскакивали и полезные сведения. Например, о родственниках моего «двойника». Или о политическом раскладе при дворе Карла.

Словом, если болтун — находка для шпиона, то болтушка — настоящий подарок.

Нет, хорошо, что я не убил кузена де ла Бриса. Не то Филиси пришлось бы надеть траур, а я лишился бы не только телесных утех, но и новостного источника, сравнимого с Интернетом по мощности информационного потока. Впрочем, доля полезной информации в милой болтовне Филиси была примерно такая же, как в большинстве новостных лент.

Я обнимал рыженькую француженку, слушал мелодичный щебет… и думал о Гудрун. Нет, меня не мучили угрызения совести. Тем более, что Гурдун вряд ли сочла бы мои развлечения с Филиси изменой. Так женщина двадцать первого века не станет сердится на мужчину, если тот, не имея возможности заехать домой пообедать, перекусил в кафе. Но, блин, как я тосковал «по домашней кухне»!

Филиси выпросталась из моих объятий и звякнула в колокольчик.