Вячеслав Ковалев - Хадават

– А что нужно от меня? – тихо спросила Татьяна.

– Во-первых, я хочу, чтобы вы были в курсе. Считайте это простым человеческим состраданием и правилами моей работы. Все заинтересованные стороны должны получать информацию. И уж, конечно, мать имеет право знать, что с ее сыном. А потом, нам нужна некоторая помощь. Своего клиента, Всевида Олеговича, я знаю очень хорошо, а вот ваш сын мне совершенно неизвестен. К тому же мы нашли кое-что. Взгляните, эти вещи вам знакомы? – Никита достал из своего портфеля телефон и какие-то тряпки. – Узнаете?

– Конечно. Это телефон Саши, я сама ему покупала на день рождения, а это… – Она потеребила тряпье, – ах да. В эту ткань был завернут подарок.

– Какой подарок? – Никита оживился.

– Да перчатка, я же вам говорила: было открытие магазина, и по этому случаю, как сказал Саша, ее ему подарил Всевид Олегович, хотя сын называл его просто по имени.

– Да, да, у Всевида есть такая привычка – дарить подарки, особенно детям. – Никита улыбнулся. – Он очень своеобразный человек, Татьяна Анатольевна. – Кстати, расскажите мне поподробней, как выглядела перчатка? – попросил он.

– Перчатка? Ну-у такая, серебристая, из какого-то металла, длинная, Сашке, наверное, по локоть будет. Господи! – Она закрыла лицо руками. – Если бы я не заставила его отнести эту дурацкую перчатку… – Она снова разрыдалась.

– Не надо, Татьяна Анатольевна, не стоит себя мучить. Вы не виноваты. Обстоятельства. – Он тронул ее за руку, и Татьяна, вдруг уткнувшись в его плечо, разрыдалась еще сильнее. Он позволил ей выплакаться, поглаживая ее по голове, как ребенка. Через пару минут она взяла себя в руки.

– Извините, ради бога. Рас-соп-пливилась как дура! – Она достала платок. – Я уж-же у-успокои-ил-лась.

– Вам надо было поплакать. Ваше состояние понятно. Но, уверяю вас, мы найдем его, все будет хорошо.

И ей вдруг очень захотелось поверить этому человеку. Может, потому, что он был первым, кто рассказал ей подробности и поговорил с ней по-человечески; может, потому, что она, как большинство людей, не доверяла полиции; может, потому, что она просто устала, может, просто… просто… Просто поверила. И все.

– Скажите, а на перчатке были какие-нибудь надписи или рисунки?

– Я не помню, хотя… да, вот здесь, по тыльной стороне, – она показала на руке, – был какой-то рисунок или иероглифы, я точно не рассмотрела.

– Расскажите мне о вашем сыне, – попросил он.

– Что рассказать?

– Все: какой характер, чем увлекается, что любит, есть ли какие-нибудь болезни.

– А зачем это вам? – удивилась Татьяна.

– Понимаете, я должен знать о человеке, которого ищу, как можно больше. Привычки, склонности. Я должен понимать, на что он способен.

– Да, да, конечно, я расскажу, если это поможет.

– Конечно, поможет. – Никита улыбнулся.

Татьяна стала рассказывать. Он слушал внимательно, иногда задавал вопросы, делал какие-то пометки. Рассказывая о Сашке, она немного успокоилась.

– Большое спасибо, Татьяна Анатольевна, у меня к вам есть просьба: если вдруг ваш сын объявится, или позвонит, или еще что – например, какие-нибудь люди выйдут на вас, – сразу сообщите мне. Моя визитка у вас есть.

Татьяна еще раз взглянула на нее. Стильная. На черном полупрозрачном пластике, золотыми буквами – «Князьев Никита Владимирович, адвокат». Телефоны, электронный адрес и голова какого-то зверя – не то змея, не то еще кого.

– Это родовой змей, я тоже из дворян, как оказалось. Мода, знаете ли, клиентам нравится, – быстро проговорил он. – Давайте я вас отвезу домой.

– Ну что вы, не надо, я на маршрутке доеду.

– Татьяна Анатольевна, обижаете, я джентльмен, а мы с вами как-никак партнеры. – Он усадил ее в машину, и через двадцать минут они были около ее подъезда. – Так не забудьте о моей просьбе; если что, сразу звоните, даже ночью, и постарайтесь успокоиться.

Татьяна кивнула. Поднялась к себе. В квартире было пусто и неуютно. Она набрала ванну, пустила пены, долго лежала, глядя в потолок, пока вода не начала остывать. Выбралась и еще долго сидела на диване, по привычке поджав под себя ноги.

– Сашка, Сашка, с тобой ведь ничего не может случиться, правда?

Татьяна не заметила, как заснула. Ей приснился сын. Он стоял на вершине какого-то холма, поросшего травой и редкими сиреневыми цветками. «На бессмертники похожи», – подумала она.

– Мама, ты не волнуйся, со мной все хорошо! – затараторил он. – Не переживай, я скоро вернусь, просто сейчас не могу. – Он протянул в ее сторону руку, она дернулась навстречу, хотела обнять его, прижать к себе, взъерошить ему волосы.

– Как же ты меня напугал, а я уже думала – ты пропал, ну разве так можно, почему не позвонил? – мягко укоряла она его.

– Я телефон потерял, ты только не сердись на меня, хорошо, мам?!

– Ну что ты, дурачок, бог с ним, мы тебе новый купим.

Вдруг подул ветер, Сашка закачался и стал таять.

– Я скоро верну-усь! – прокричал он издалека, а ветер уже рвал его образ, словно тот был выткан из тумана.

– Са-а-аша! – закричала она, хотела броситься вперед, но не смогла. Что-то держало ее, мягко, но крепко.

Татьяна проснулась, резко сев на диване. Оказалось, она даже не расстелила постель, заснула прямо здесь, в одежде. Это был всего лишь сон. Она вдруг улыбнулась, вспоминая его. Непонятно почему, но у нее вдруг родилась уверенность, что все хорошо, и Сашка действительно скоро вернется, и с ним ничего-ничего не случится.

Никита проводил ее глазами, завел машину и поехал. «Все получилось», – подумал он. Достал телефон, набрал номер.

– Все в порядке, как я предполагал. Контакт установлен. Да, думаю, что получится. Хорошо. Да. Не думаю – уверен. Еще пара встреч, и она наша. Слушаюсь. Будет исполнено. – Он отключился, посмотрел на трубку, с некоторой злостью откинул ее в сторону. – Тебе бы только приказы раздавать, вот взял бы сам и попробовал, старый хрыч!

Мартин, его непосредственный начальник, ему никогда не нравился – зануда, каких еще поискать.

Час пик уже прошел, поэтому он без труда добрался до офиса в одном из тех особняков, которые во множестве появились за последние годы по всему городу. Некоторые правда так и не достроены. Хозяева размахнулись не на шутку, потом что-то не срослось, и теперь эти двух-трехэтажные монстры-коробки уныло смотрели мертвыми провалами окон на окружающих. Особняк, к которому он подъехал, был не такой. Аккуратное здание в полтора этажа, песочная плитка на стенах и бордовая черепица на крыше. Неброский заборчик, увитый плющом. Скромная табличка при входе. Хотя здание, казавшееся с виду не очень уж и большим, на самом деле было не таким уж и маленьким. Ворота бесшумно открылись, он въехал, почти не сбавляя скорости, они так же бесшумно закрылись. Его встретил Борис, привратник.