Вячеслав Ковалев - Хадават

– Здравствуйте, Татьяна Анатольевна, я рад, что вы очнулись. – У него был приятный бархатистый голос.

– Кто вы? – выпалила Татьяна, уставившись на него.

– Меня зовут Константин Арсеньевич, фамилия моя Князьев, – так же спокойно проговорил он, – присаживайтесь, поговорим. – Изящным жестом он указал ей на диван.

– Это моя квартира! – с вызовом бросила она. – Князьев, Князьев, ах да! Князьев! Этот подонок, Никита, как его – Владимирович, адвокат! – И Татьяна добавила несколько таких выражений, которые вовсе не подобают молодой женщине и матери. – Вы из той же шайки? А! Вы случайно не родственники? Фамилия одна, да и больно уж рожи похожи! Сладкая парочка: папаня и сыночек! Похищаем детей и издеваемся над женщинами! – Она бросилась к нему, готовая разорвать голыми руками, и тут же отлетела обратно к двери, будто врезалась во что-то мягкое, это «что-то» спружинило и отбросило ее обратно. От неожиданности Татьяна замолчала. Она стояла, удивленно уставившись на незваного гостя. Тот сидел невозмутимый, словно она только что не кидалась на него с кулаками. – Что это было? – резко спросила она.

– Что? – Он удивленно приподнял бровь.

– Только что меня что-то оттолкнуло! Что за фокусы? Отвечайте, черт побери, я здесь хозяйка!

– Милейшая Татьяна Анатольевна, я не собираюсь оспаривать ваши права хозяйки квартиры, просто принял некоторые меры предосторожности. Я пришел сюда как гость и хочу с вами поговорить, только и всего.

– Как гость? Сейчас так принято в гости ходить? Пока хозяева валяются без сознания после общения с вашими дружками, вы залезаете в мою квартиру, рассаживаетесь в моем кресле и еще учите меня жизни? Таких гостей да поганой метлой! Не хочу я с вами разговаривать и видеть вас не хочу! Вон из моего дома! – Она гневно указала рукой в сторону двери.

– Милейшая Татьяна Анатольевна, – он примирительно поднял руки, – я готов принести вам самые искренние извинения. Пришел я как нормальный, порядочный человек. Минут десять звонил в дверь, но вы не открывали, хотя я точно знал, что вы дома. Я начал беспокоиться и решил войти. Нашел вас в вашей спальне, понял, что причин для особого беспокойства нет, скоро вы придете в себя, и решил подождать. Вот и все.

Татьяна хмуро смотрела на него и молчала, лихорадочно соображая, что ей делать. Кричать «Пожар? Помогите?» Вызвать полицию? Не успеет.

– У меня к вам есть одна просьба, милейшая Татьяна Анатольевна. Не нужно кричать, стучать в стены и тому подобное, и в полицию звонить не надо, только зря людей от работы отвлечете.

– Еще скажите, что вы сами из полиции.

– Этого я вам не скажу, потому что я представляю другую организацию.

Он аккуратно достал из внутреннего кармана маленькую книжечку и протянул ей. Татьяна взяла и внимательно посмотрела. Удостоверение было фээсбэшным.

– Оно настоящее? – устало спросила она.

Он кивнул.

Татьяна вернула ему удостоверение – а, все равно не проверишь – и устало присела на диван.

– Может быть, в кресло? – с участием спросил мужчина. – Это ведь ваше место?

– Сидите уж, – бросила она и потерла виски.

– Болит?

– Угу.

– Вы зря не выпили то, что стоит на столике, это бы помогло. – Он встал, прошел в спальню и вернулся со стаканом. Подал его Татьяне. Она неохотно взяла. – Пейте, не бойтесь, это поможет.

И она выпила. Вода как вода.

– Кстати, с Никитой мы действительно родственники, я его дядя, – проговорил он, снова устраиваясь в кресле. – Вы посидите тихонько минут пять, вам станет легче, и мы поговорим.

Татьяна согласно кивнула и уставилась на странного гостя. Лет пятьдесят, может, чуть больше. Опрятный, ухоженный, хорошо одет, гладко выбрит. На висках легкая благородная седина, умные темные глаза. И действительно очень похож на Никиту. Просто копия. Только старше.

– Вам полегчало?

Татьяна кивнула.

– Значит, мы можем спокойно поговорить?

– Если вы перестанете называть меня милейшей, – проворчала Татьяна.

– Хорошо. – Он улыбнулся. – Во-первых, позвольте еще раз принести вам свои извинения, Татьяна Анатольевна.

– Принимается. Что во-вторых?

– Я не стану рассказывать вам о наших организациях. Да. Никита тоже представляет одну из государственных структур, но сейчас это неважно. Похищены люди. Один из них ваш сын. Второй – наш сотрудник. Я хочу, чтобы вы понимали: сейчас я действую как частное лицо. Если завтра мы с вами встретимся у меня в кабинете, я буду говорить совершенно по-другому. Видите ли, я не совсем одобряю методы, которые используются при поисках пропавших. Тем более, я буду с вами откровенен, ваш сын никого особо не интересует. Всем нужен Всевид. Я понимаю, каково это слышать матери, но… – Он развел руками. – И если срочно не принять мер, мальчик может погибнуть. Я же сказал: может, а не уже погиб! – с нажимом добавил он, видя, как встрепенулась Татьяна. – Он оказался случайным свидетелем, и его прихватили с собой.

– Почему я должна вам верить? – устало спросила Татьяна. – Ваш племянник тоже соловьем разливался. Должна сказать, у вас обоих это неплохо получается, женщины, наверное, от вас без ума.

– Я понимаю, что веры ко мне у вас нет. Да я этого и не требую. Я просто прошу вас выслушать меня, а решение примите сами. – Он сделал паузу, видимо ожидая ответа. Его не последовало, и он продолжил: – Татьяна Анатольевна, Всевид очень необычный человек. И он обладает уникальными возможностями. Вы, конечно, слышали о всяких паранормальных явлениях, о необычных существах, о людях со сверхъестественными способностями. Всевид один из таких. Он сотрудничал с нами, а потом решил уйти. А мы, естественно, не могли с этим согласиться. Во время задержания он снова ушел, а ваш сын просто оказался рядом.

– И где они сейчас?

– В этом-то вся загвоздка. Они могут быть где угодно. В другом городе, за сотни, а может, тысячи километров отсюда. В Сибири, Европе, в Африке, а может, и того дальше.

– Вы пришли сюда, чтобы пошутить?

– Разве я похож на шутника? – вопросом на вопрос ответил он. – Знаете, в нашей организации шутники не задерживаются. Мой отдел как раз и занимается такими делами. Хотите – верьте, хотите – нет.

– И вы хотите сказать, что это реальность?

– Мой учитель, услышав такой вопрос, непременно поинтересовался бы, что есть реальное. То, что мы видим? Что осязаем? Что можем потрогать? Я продолжу. У меня есть все основания полагать, что Всевид переместился на значительное расстояние, прихватив, вольно или невольно, это я уж не знаю, вашего сына. Никита отправился на его поиски. Именно для этого им нужна была ваша кровь. Причем вы в это время не должны были быть напуганной или злой.

– А зачем?

– Я же сказал: всем нужен Всевид. А с ним ваш сын. Мать и ребенок. Самая устойчивая связь в мире. Мать чувствует свое дитя даже на огромном расстоянии. Интуитивно, конечно. Их связывает как бы ниточка, понимаете. И умеющий может эту ниточку увидеть. Вот и все.