Вячеслав Ковалев - Хадават

– Хорошо, хорошо, чего волноваться-то?

Макс постарался вспомнить все детали и подробности. Рассказал и про пещерный город, и про встречу со старейшинами.

– Дворец Ашери? – удивленно протянула она.

Гроздана смотрела на него, что называется, во все глаза.

«Они перевертыши, – лихорадочно думала она, – перевертыши, целых два. Отец-Вседержитель! Она слышала о таких, но никак не думала, что встретит. Но если они попали сюда, значит, древнее искусство проснулось. Но как? Как? Теперь-то она уж точно их никуда не отпустит. К магистру, обязательно к магистру».

Парень смотрел на нее, ожидая чего-то.

– Я знаю, кто вы, – заявила Гроздана.

– Очень хорошо, – буркнул Макс, – и кто же мы?

– Вы перевертыши! – заявила она, думая при этом, что надо бы их привязать к себе, чтобы не сбежали.

– А кто такие перевертыши? – осторожно спросил Макс.

Гроздана посмотрела на него и подняла с земли плоский камень.

– Мир, он словно слоеный пирог. Я живу на одном слое, вы – на другом. Вот и все, понятно?

– Да уж, конечно, чего же тут непонятного.

– Иногда случается, что кто-нибудь из ваших приходит сюда.

– Почему?

– Наверное, у вас плохо, – бросила она. – Я думаю, что сама судьба свела нас.

– В последний раз, когда я слышал такую фразу, дело чуть не закончилось в ЗАГСе.

– Что это значит?

– Да так, ничего. По-моему, Татьяна просыпается.

Они встали, Татьяна действительно проснулась, села, растирая виски.

– Мне снился Сашка, – сказала она.

– Послушайте, ну разве это не забавно? – Макс хлопнул себя по ляжкам.

– И что же забавного ты находишь во всем этом? – Гроздана, видимо, не разделяла его задорного настроя.

– Мы втроем сидим здесь у костерка, там, – он махнул в сторону города, – оставили несколько трупов; лечим друг друга, разговоры ведем и ничего, абсолютно ничего друг о друге не знаем. По-моему, это забавно.

– Мы еще успеем познакомиться, – серьезно сказала Гроздана.

– Угу, ты еще будешь умолять меня остановиться и не рассказывать больше о том, какие блины печет моя мама, – добавила Татьяна и улыбнулась.

Гроздана внимательно смотрела на них обоих, на ее лице отражалась некая растерянность. Она лихорадочно что-то соображала.

– Послушайте, вам нужна моя помощь, – сказала она наконец, – а мне нужна ваша.

Она присела на ствол старого поваленного дерева.

– Волею случая вы оказались заброшенными в наши края. Это, может, и не самое лучшее место среди земель Тайамы, но и не самое худшее. И мы нужны друг другу. Я выведу вас к людям, которые помогут вам обустроиться. Но для того чтобы мы добрались, мне нужно помочь. Вы мне поможете? – Она замолчала, оглядывая Макса и Татьяну.

– Конечно, если это в наших силах.

– В ваших! – перебила она. Потом показала свою поцарапанную руку. – Доставая… – Она снова замолчала, что-то решая про себя. – Неважно, в общем, я поцарапалась. И ко мне в кровь попал яд. Он действует медленно, но неотвратимо. Если срочно ничего не предпринять, то уже завтра к вечеру я свалюсь.

– А ты уверена, что…

– Макс, не перебивай меня. Я приготовлю эликсир, он поможет мне продержаться столько, сколько нужно, и мы с вами доберемся до храма, там нам помогут.

– А от нас-то что нужно? – спросила Татьяна.

– Эликсир нужно принимать в три этапа. Первый раз я выпью, но потом. Я… со мной… В общем, сама я не смогу выпить его еще два раза. Вы привяжите меня к чему-нибудь крепкому. Я буду стараться вырваться, кричать и тому подобное. Через какое-то время я должна буду потерять сознание, тогда вы вольете эликсир еще раз. А потом еще. Между вторым и третьим разом должно пройти часа три, не меньше, вы сумеете определить время?

– Сложно, конечно, но, учитывая то, что у меня есть часы, я попробую. – Макс продемонстрировал наручные часы.

Гроздана непонимающе взглянула на них, но махнула рукой:

– Хорошо. И еще. Нужно быть очень осторожными. Если я кого-нибудь укушу, то в вашу кровь тоже попадет яд.

– Это как у вампиров? – Татьяна постаралась придать своему лицу серьезное выражение.

– Последнего вампира убили лет триста назад, – ответила Гроздана, и было совсем не похоже, что она шутит. – Времени мало, начнем.

И они начали. Вернее, начала Гроздана. Она снова вскипятила воду, достала тот самый мешочек, который срезала с тела убитого. Высыпала примерно половину, дала остыть и снова вскипятила. Жидкость приобрела буроватый оттенок и пахла не очень приятно. Гроздана добавила туда каких-то трав, вскипятила все в третий раз, понюхала, немного попробовала на язык и довольно кивнула:

– Готово.

Потом, уже с помощью Макса, очистила тот самый поваленный ствол. Показала Максу, как ее надо привязывать. Вырезала из обрубленной ветки два коротких черенка, каждый из которых удобно ложился ей в ладонь.

– Я возьму их в руки, а ты крепко привяжешь ремнями. Тогда я тебя точно не поцарапаю, ну а насчет укуса – уж сам как-нибудь. Запомни: укушу – и яд вместе со слюной попадет в твою кровь. И тогда придется спасать уже тебя. Но ты перевертыш, и только Создателю известно, чем для тебя это закончится.

Наконец все было готово. Гроздана перелила свое варево в небольшую флягу.

– Сейчас я выпью треть. Потом, когда я потеряю сознание, разожмешь ножом мне зубы, это будет нетрудно, а ты, – она обратилась к Татьяне, – вольешь мне три ложки эликсира. – Она показала узкую, треугольной формы деревянную ложку на длинной ручке.

– А потом все остальное. Постарайтесь поменьше разлить. Вам все понятно?

Оба кивнули.

– Ну тогда давайте.

– Вы не волнуйтесь, Гроздана, – Татьяна подошла к ней ближе и положила руки на плечо девушке, – мы все сделаем. – Она впервые назвала ее по имени.

Гроздана постояла, будто собираясь с силами, потом уверенно открыла флягу и сделала несколько больших глотков, после чего широко открыла рот, хватая воздух, из глаз брызнули слезы. Некоторое время она стояла, беспомощно моргая и хватая ртом воздух, словно рыба, которую выбросили на песок.

– Отец-Вседержитель, – с трудом выдохнула она, – какая же это гадость. Давай, времени немного. – Она взяла в руки деревянные черенки и присела рядом с бревном.

Макс с помощью Татьяны стал привязывать ее.

– Затягивай туже, давай, тебе же лучше будет.

Они успели. Макс только поднялся с колен, бормоча, что всю жизнь мечтал привязывать женщин к бревнам в лесу, как это началось. Гроздана вдруг напряглась, ее и без того темные глаза налились какой-то уж совершенно непостижимой чернотой, лицо стало красновато-синюшным, ее вдруг выгнуло со страшной силой, так что веревки врезались в ее тело. Она рванулась раз, другой. Татьяна вскрикнула, закусив кулак, а второй рукой вцепившись в Макса. Гроздана, подергавшись, вдруг замерла, а потом медленно подняла глаза на своих новых знакомых. Татьяна тихо заскулила. На них смотрел не человек. Черты лица заострились, губы вытянулись тонкой ниточкой в хищный звериный оскал. Глаза сузились, превратившись в тонкие черные щели, по подбородку из прокушенной губы стекала тонкая струйка крови вперемешку с желтоватой слюной. Мышцы ее взбугрились, веревки напряглись, казалось, они вот-вот порвутся. А потом Гроздана заговорила. Макс и Татьяна не понимали ни слова. Звуки были резкими, гортанными, она зло выплевывала слова, пытаясь освободиться от веревок. Волосы ее растрепались и клубились вокруг искаженного лица черно-ядовитой копной. Пальцы до крови врезались в деревянные черенки.