Вячеслав Ковалев - Хадават

Все вокруг замерло. Замерли четверо бордовых, замерла Гроздана, в чудовищном напряжении замерли двое противников в рясах: серой и бордовой. Даже крупинки пыли, весело крутившиеся в лучах света, проникавших в зал сквозь световые окна, замерли в ожидании. И только непонятные гортанные фразы отделялись от монаха и впивались в бордового.

И тут все кончилось. Голос Горана достиг предела, взвился к потолку и ужасным молотом обрушился на противника. Бордовый несколько раз дернулся, пытаясь вырваться из цепких рук монаха. Потом раздался полувздох-полустон, и бордовая ряса обвисла пустым мешком в руках храмовника. Остальные моментально исчезли. Гроздана попыталась встать. С трудом, но ей это удалось. Она подошла к монаху, который так и стоял столбом, сжимая в руках кусок ткани, только что служивший рясой. Ничего не говоря, на это просто не было сил, она подошла к напарнику и похлопала его по плечу. Тот вздрогнул, сразу как-то обмяк и медленно опустился на пол. Гроздана хотела его подбодрить, наклонилась, и слова застряли у нее на языке. Она едва сдержала крик. Лицо монаха покрывали ожоги, из глаз и ушей, заливая лицо и шею, текла кровь.

– Горан, Горан, ты меня слышишь? – Она встряхнула его. – Ты меня слышишь, монах? Ответь мне! Скажи хоть что-нибудь! Не пугай меня! Не надо!

– Я… я слышу тебя, наемница, – прохрипел он, – слышу. Только вот… не вижу ничего… – И огромное тело монаха тяжелым кулем повалилось на пол.

Следующие полчаса дались Гроздане очень тяжело. У нее все ныло от боли, глаза продолжали слезиться, и невероятно хотелось спать. Но она гнала сон прочь. Ей удалось влить несколько капель воды в рот Горана. Подумав, она пожертвовала частью драгоценной воды и обмыла его лицо. Ожоги были не так страшны, как показалось сразу, но глаза продолжали оставаться закрытыми, веки были неестественно малинового цвета и очень сильно набухли. Она не знала, сможет ли он когда-нибудь открыть их. Монах спал. Гроздана знала это точно. Дыхание его постепенно успокоилось, он перестал хрипеть, и беспамятный провал сменился сном. Гроздана позволила себе сделать пару глотков из фляги. Ей спать никак нельзя. Сейчас монах беспомощней ребенка. А значит, надежда только на нее.

Наемница очнулась, резко сев. Миллион иголок тут же пронзил ее тело, и она застонала, но упасть себе не позволила. Она заснула! Демоны! Заснула! Быстро огляделась. Вроде бы все спокойно. Они все в том же зале, и здесь ничего не изменилось. Чувствовала она себя немного лучше. Глаза больше не слезились, и резь исчезла. Она осмотрела монаха. Тот спал. Припухлость век немного спала, и цвет их стал более естественным. Гроздана поднялась на ноги. Прошла по залу, пытаясь найти свои ножи. Не нашла. Услышала, что завозился Горан, и вернулась к нему. Тот проснулся и сейчас сидел, шаря вокруг себя руками.

– Горан, – тихо позвала наемница.

– Гроздана? – Он повернулся на голос. – С тобой все в порядке?

– Да. А как ты?

– Где моя секира?

– Вот. – Она подала ему оружие, и он жадно схватил его, прижав к груди.

– Я ничего не вижу, – устало сказал он.

– Ты молодец, – зачем-то сказала она и увидела, как монах попытался улыбнуться.

– Я знаю!

Гроздане захотелось сказать что-нибудь нежное и ласковое, но нужных слов она не нашла. Не специалист она по ласковым словам.

– Ты сможешь идти?

– Если ты пойдешь впереди.

– Конечно!

Они поднялись. Горана качнуло.

– Что-то я устал.

– Ты точно сможешь идти?

Монах кивнул.

– У меня много планов на будущее. – Он снова попробовал улыбнуться. Ожог на щеке, который уже стал прихватываться корочкой, лопнул, и там проступила сукровица. – Здорово меня отделали, – печально сказал он. – Пойдем, наемница.

И они пошли – Гроздана впереди, Горан вплотную за ней. Он ориентировался на шум ее дыхания, во всяком случае, так он сказал. Передвигались они довольно медленно, но все-таки передвигались. После зала, в котором они столкнулись с бордовыми монахами, они прошли еще несколько комнат, а потом попали в широкий коридор, который тянулся далеко вперед. Ловушек пока не было. От коридора то и дело отходили ответвления, но они решили никуда не сворачивать. Им почему-то казалось, что они попали в тот самый тоннель, который пронизывал палаты насквозь. Возможно, эта мысль просто облегчала им путь. Возможно. Да и кинжал – игристый клинок был теплым, а ему Гроздана верила, она и сама не знала почему, но была уверена в том, что он не врет. Тот случай в комнате с кубом единодушно было решено считать личной ошибкой. Сами виноваты. Может, это и были самые безопасные выходы из проклятых палат. А не захотели – возьмите, пожалуйста. Вот вам приключения по полной.

Гроздана остановилась, резко повернувшись вправо. В одном из боковых проходов стояла маленькая девочка и молча смотрела на нее. Коротенькое платьице с нелепыми цветочками по подолу, спутанные, давно не мытые волосы, перепачканная и оттого по-особому милая мордашка. И глаза, большущие карие глаза с пушистыми ресницами. Наивно-просящие, они вызывали только одно желание: прижать ребенка к себе, согреть, пожалеть, приласкать. В общем, сделать все, чтобы из этих глаз навсегда ушли тоска и печаль. Наемница неспешно вытащила меч. Девочка улыбнулась, наблюдая за ней.

– Ты правда думаешь, что это понадобится? – Улыбка девочки была настолько милой, что хотелось отбросить в сторону эту глупую железку и потискать очаровательного ребенка. Но Гроздана понимала, что здесь, в этом дурацком подземелье, ее может ждать только опасность. – Отдай мне своего мужчину, – так же мило улыбаясь, попросила девочка и сделала маленький шажочек в сторону наемницы. Гроздана молчала, пытаясь предположить, какой еще сюрприз приготовил ей этот чертов лабиринт. Она внутренне собралась, приготовившись к атаке. Бросила взгляд на Горана. Монах стоял словно статуя, вообще не шевелясь.

– Зачем он тебе? Отдай.

От милого такого тихого голоска по спине поползли мурашки. Было в нем что-то донельзя неправильное. Нечеловеческое.

– А тебе зачем? – Звук собственного голоса слегка взбодрил наемницу.

Она вдруг вспомнила свое единственное путешествие на Темный материк. Они искали молочный камень – редкий минерал, очень полезный в искусстве, который только и можно было раздобыть на забытом всеми богами материке. Их отряд углубился в джунгли, и вечером к костру вышли дети. Двое: мальчик и девочка. Грязные, голодные, трясущиеся от страха. Они тогда пожалели их. Накормили. А ночью милые детишки передавили половину отряда. И только случайность спасла остальных. А детишки оказались не детишками вовсе, а какой-то особо древней омерзительной формой нечисти, способной принимать любые формы. Гроздана до сих пор вздрагивала, вспоминая истинную сущность тварей, не имеющих ничего общего с родом человеческим. Вот и здесь – маленькая девочка. Чью сущность ты скрываешь, милое дитя?