Кирилл Клеванский - Чужое сердце

– М-да. Беда. Ну терпи, что ли.

Пока Принц не успел опомниться, я схватил его лицо, зажал большими пальцами свороченный хрящ и одним резким движением вернул на место. По поляне пронесся столь оглушительный хруст, что мне на миг показалось, будто неподалеку рухнул вековой дуб. Но парень даже не зашипел, только глаза предательски покраснели.

– Спасибо, – поблагодарил новобранец и вернул тряпку на место.

– Да не за что, – отмахнулся я и, пошарив на поясе, отыскал нужную травку. Скептически взглянув на повреждения и на лекарство, я все же протянул пучок пострадавшему. – Разжуй, потом выплюни и в ноздри забей.

Принц, не споря, схватил пучок забой-травы, кинул в рот и активно заработал челюстями.

– Ты уверен? – прошептал мне на ухо подошедший Пило. Он уже отряхнулся, и напоминаний о нашей разминке практически не осталось.

– Другого столь же сильнодействующего лекарства у меня нет, – пожал я плечами.

– Дело твое. – Младший зевнул и потянулся. – Давайте-ка в лагерь возвращаться, а то на работы опоздаем.

– Работы-ы-ы-ы, – вздохнул я и понуро поплелся за капитаном.

Ну, теперь стоит рассказать все по порядку, начиная с нашей попойки в честь моего возвращения и заканчивая забой-травой.

Скажу вам по секрету: пить гномовскую настойку на холоде, пусть и не сильном, – то еще удовольствие. И я не удивлен тому, что потом мы нашли почти окоченевшего, сыплющего проклятиями Руста в сугробе. И почему-то Ушастый убеждал нас в том, что некий Ройс пытался сварганить снеговика. Избавившись от похмелья, наш отряд выдвинулся к перевалочной стоянке северного фронта. Старший принял известие о моем возвращении практически без энтузиазма, правда, отметил, что те трое нимийцев в общий зачет не идут. Я особо не спорил. Вечером у костра случилось продолжение банкета, но с бо́льшим количеством действующих лиц. Кто-то из наемников праздновал свой выигрыш на ставках, другие выпытывали у меня историю похождений в пещерах, третьи заливали проигрыш.

Наутро у меня так сильно болела голова, что я послал всех очень далеко, и до самого следующего рассвета меня никто не тревожил. Чтобы хоть как-то утихомирить штормящее сознание, я погрузился в себя. Меня приветливо встретили энергоканалы, и весь день я провел, укрепляя связь с источником. Проще говоря, предавался медитациям. В принципе на этом небольшой отпуск закончился.

Вскоре подошли обозы, и армия снялась с места. Куда мы шли, знали лишь высшие офицеры, а сам Старший молчал как партизан. Стоило начать расспросы, как в ту же секунду тебя отправляли в дальний рейд. За полтора сезона наш спецотряд провел в строю всего декаду. Все остальное время мы как угорелые носились по всему северу Нимии. Иногда сталкивались с настоящими партизанами, их приходилось резать. Не особо-то это приятно. Убивать неприятно в принципе, а когда против тебя выходит желторотый пацан с дрекольем, так и вовсе гнусно. Но делать нечего, повернешься к нему спиной – и в тот же час у тебя в теле появится лишняя дырка.

С приходом середины зимы и сильных морозов партизаны исчезли, вернее, затаились, а им на смены пришли «белые воротнички». Ну, это я их так назвал, памятуя о своем хобби псевдопервооткрывателя. Вражеские диверсанты кутались в белые плащи и измазывали лицо каким-то белым веществом, отдаленно напоминающим известняк. Встречали мы их редко, в основном потому, что ими занимались похожие подразделения служивых. Но пару раз схлестнулись. В итоге Руста постигла участь Молчуна – он лишился глаза, а у меня теперь по всему левому предплечью тянется широкий шрам с рваными краями. Трав и тем более грибов не было, и лечили по старинке огнем и нитками. Боль была еще та, а учитывая, что в качестве антисептика мне сливали на рану весь алкогольный запас отряда… Потом дня четыре в бреду валялся – можно сказать, личный рекорд. В дальнейшем мы издалека из арбалетов нашпиговывали сталью практически каждый сугроб, и нам было не в лом слезть с коней и подобрать болты. Жизнь-то всяко дороже будет.

Но прошли заморозки, холодный северный ветер сменился на теплый южно-восточный, в лесу зазвучала капель, и «белые воротнички» сменились летучими отрядами. До этого я наивно полагал, что конные стрелки существуют только в степях. Увы и ах, но это не так. И в этом я смог воочию убедиться, когда наемников, шедших в авангарде армии, серьезно подранили такие вот налетчики. Вскоре на них объявили охоту, а за каждый скальп (в прямом смысле слова) выдавали по одному серебряному. Пило, которому нужны были деньги на свадьбу и прочее, гонял нас за этими молодчиками с остервенелостью демонов-охотников. Он даже присоединил к отряду на некоторое время еще человек десять, чтобы повысить эффективность действий.

В итоге мы неслабо разжились серебром и загнали служивым несколько добротных лошадок – нам они ни к чему, а обозники легионеров чуть ли не аукцион объявили. В целом за всю предвесеннюю охоту мы получили по чуть больше двух золотых на брата, весьма недурственная халтурка.

Когда же сошли снега, мы таки узнали цель похода северной армии. На горизонте замаячил древний город-крепость Мальгром. Некогда он был крепостью святых паладинов тогда еще Великой Империи. Но пала Великая, заменившись на просто Империю, да и какая там империя, когда страна не больше Ленобласти. Вокруг крепости стали появляться дома, вскоре проложили улицы и дороги, ну и возвели высокую, как положено в приграничье, стену. Так и получился город-крепость. Непреступный и пугающий. Вообще как-то странно выходило: глядя на многометровую неприступную стену, страх испытывал только я, другие – лишь беспокойство. В итоге в отряде стало традицией подшучивать надо мной, когда я просыпался от кошмаров. В них мне чудились кровожадные монстры, по недоразумению называемые паладинами. В алых от пролитой крови доспехах они голодным пламенем шествовали по высоким одиноким башням, топили в крови маленькие городки, где отсутствовал даже земляной вал. А уж сколько деревень они сожгли… Я не знал, что со мной происходит и почему меня так страшит этот великан, но выход нашел. Пришлось покопаться в памяти и на несколько дней взять отгул. Их у меня уже порядочно накопилось: когда народ гулял по приписным, я занимался с Нейлой, и вот теперь появился повод свалить.

В оживающем весеннем лесу я пополнил запасы трав. Собрал немало ингредиентов для парочки ядов, которые по привычке всегда носил с собой. Также собрал и лекарственные травы, но самое главное – растения для особого чайного настоя. Что-то вроде релаксанта: выпьешь – и спишь себе без снов. Один минус: когда заканчиваешь прием чайка, то с декаду спать нормально не можешь. Но это того стоит. Жертвуя волчьим сном сейчас и здоровьем в будущем, я избавлялся от сущей пытки.