Андрей Посняков - Меч времен

— Мишей-Новгородцем его кличут, не знаешь, что ли? Ах да… ты ж с Заволочья. Боярский сын, Мишиничей рода… На весь Новгород сей род славен…

Сбыслав так эту фразу произнес, что сразу стало ясно — недолюбливает он Новгородца-Мишу, и это еще мягко сказано. За что, интересно? А, впрочем, какая разница? Сейчас хорошо бы своих дружбанов отыскать — Сашку, Петьку-Ведро, Юрика… да хоть того же Веселого Ганса…

— Идем, Мисаиле, — обернувшись, позвал Сбыслав. — По тропкам рыбацким бережком пройдемся с оглядкою… Ну а там дальше — пелгусьевы пущай сторожат.

Ишь — идем! Была охота… Хотя, может, у станции кто встретится?

— Что ж, идем, прогуляемся, парни, — махнув рукой, Михаил поправил висящий на поясе меч и в три прыжка нагнал всю ватагу.

Переправившись на лодках — тоже старинные! — через Ижору, пошли вдоль Невы, быстро, растянувшись цепочкой один за другим. Почти и не разговаривали, только лишь иногда шедший впереди молодой воин — подросток лет шестнадцати — оборачивался и что-то негромко сообщал Сбыславу.

Миша снова обратил внимание на заросли — ольха, ива, рябина — такое впечатление, что тут вообще не ступала нога человека! И это, можно сказать — Питер! Пусть даже и окраина. Но все равно — безлюдье редкостное. Куда все делись-то? И это… электричек не слышно. Вот совсем! Сколько ни прислушивайся.

Вот так, в тишине, все шли и шли, на реку поглядывая… И река-то казалась пустой — ни корабля, ни катера, ни даже рыбачьей лодочки.

— Нет сейчас рыбачков, — словно подслушав мысли, обернулся Сбыслав. — Свеев убоялися.

— Слушай, а, может, хватит? — наконец не выдержал Михаил. — Не знаю, может быть, у вас там, в Москве, свои правила, а у нас — по-простому: кончил дело — гуляй смело. Короче говоря — после битвы не грех и выпить!

— А это ты верно молвил, друже! — сын тысяцкого радостно улыбнулся. — Конечно, выпьем. Посидим, погулеваним… Вот, токмо княжий указ выполним. Он ведь дело говорил, князь-то: Биргер — воевода опытный.

— Ты сам-то откуда? — Михаил вновь пристал с разговором.

— Я ж говорю — с Новгорода, Господина Великого… Да ты ж батюшку моего, тысяцкого, знаешь!

— Да знаю, — Михаил сплюнул. — А князь что, с Москвы?

— Москва? — недоуменно переспросил Сбыслав. — А, ведаю — есть такой городок в земле Владимирской.

— В земле Владимирской, — со вздохом повторил Миша. — Ладно, наиграетесь — скажете.

В это время забежавший вперед пацан вновь обернулся и предупреждающе махнул рукою:

— Шнеки!

— Всем затаиться, — передал по цепочке Сбыслав, сам же бросился в ольшаник, осторожно развел рукой ветви…

Михаил, естественно, за ним…

Интересное было зрелище — на излучине реки, уходя, маячили старинные корабли, чем-то напоминавшие драккары викингов, только не с таким изяществом обводов и значительно более объемные, толстые. Корабли — целая флотилия — быстро уходили прочь, по очереди скрываясь за мысом.

— Не пристали, — утерев пот, перевел дух сын тысяцкого. — Инда теперь вертаем обратно. Дале пущай пелгусьевы люди…

Дождавшись, когда скроется с глаз последнее шведское судно, отряд Сбыслава Якуновича после краткого отдыха отправился в обратный путь. Все так же — берегом. Михаил уже устал удивляться, гадая — где хоть они вообще есть? Что-то он совсем не узнавал местность — ни домов не было, ни железной дороги… Что за глушь-то? И — самое главное — где? Под самым Питером!

Снова не выдержал, нагнал Сбыслава, спросил:

— То — Нева-река, а то — Ижора, — спокойно пояснил тот. — Ижора — сие племя такое, народ, как раз в этих местах живет.

— Да знаю я и про Неву, и про Ижору, — разозлился Миша. — Ты мне скажи, где платформа, станция? Железная дорога где? Усть-Ижора, Рыбацкое, Колпино? Да, завод же где-то должен быть — что-то не видно, чтоб трубы дымили. Скажешь — кризис?

— Рыбацкое? — Сбыслав явно чего-то не понимал. — Не, рыбаков сейчас нету… свеев убояшеся!

Вот и поговори с таким! Впрочем, и другие не лучше — отвечали так же, либо вообще молчали, пока Михаил, наконец, не оставил всяческие попытки хоть чего-то добиться. Махнул рукой: да ну вас всех на фиг, опосля разберемся, а сейчас без стакана, похоже, все равно ничего не поймешь.

Так и шли дальше, Миша, посматривая по сторонам, молчал да вполуха прислушивался к разговорам идущих рядом дружинников. А те много не болтали — затянули вдруг песню:

Вместо «что» парни пели — «цто».

Ну и песня, мать ити! Чистый фольклор.

Тьфу!

Вообще-то, к песням Михаил с детства был равнодушен, как и к музыке. Любил, правда, иногда послушать под настроение что-нибудь рок-клубовское старинное питерское — «Аквариум» там, «Телевизор», «Игры»… но не фанат, нет. Отнюдь не фанат. В отрочестве, правда, да — хаживал по рок-фестивалям, ну, тогда многие хаживали — время такое было.

Так, с песнями-то, дошли и до знакомой поляны. Михаил глянул на часы и — в который раз уже сегодня — раздраженно выругался: разбились! Что ж, не мудрено, в этакой-то сече. Вокруг зудели комары, квакали лягушки, и каркали… нет, не вороны…

— Ты не каркай, ворон черный, — негромко произнес тот самый парнишка, что шагал весь путь впереди.

— Сам ты ворон, — усмехнулся Миша. — А это — коростель!

— То верно, — согласился Сбыслав. — Так и болото тут кличут — коростелиное. Пелгусий сказывал.

Судя по небу светлому, но какому-то вроде бы как серебристо-туманному, было уже часов одиннадцать, а то и полночь. На реке, в камышах, крякали утки, какие-то мужички в посконных рубахах ходили по всей поляне, деловито собирая оружие. Оружие… Как бы автомат не нашли, ухари!

— Я сейчас! — быстро свернув с поляны, Михаил громко позвал: — Сашка! Эй, Сашка!

От ближайшего костра дружелюбно поинтересовались:

— Кого ищешь, мил человеце?

— Да дружков… Вы, кстати, их тут не видели? Да, тут и вермахтовцы должны тусоваться… с ними Веселый Ганс — может, про него слыхали? Нет? Не видали?

— Не сыщешь ты посейчас своих, друже. Утром ужо. Инда сейчас садись с нами. Поснидай ушицы. Ушица знатная.

— Ушицы, говорите? — Миша вот только сейчас ощутил вдруг жуткий, прямо-таки волчий голод. Ну, еще бы… что он сегодня ел-то? Не ел — так, закусывал.

— А и не откажусь! Ложка у вас, чай, отыщется?

— Сыщется, мил человек. Свою-то что, на поле брани оставил?

— Там…

— Садись, садись, друже. Кольчужку-от снимай, меч… на тебе ложку.

Ну и ложку дали — деревянную! А ушица ничего — и впрямь знатная, жаль только, что без картошки, да и соли маловато. Зато жирная, из рыбьих голов! Ух, завтра поутру не уха — холодец будет.