Геннадий Стройков - Обретение нового мира

Жан откинулся на борт каноэ и закрыл глаза.

Вот сейчас доплывём, и нас будут немножко резать. Девицы уже метались на берегу. Пирога солидно отстала, хотя и там работали вёслами очень интенсивно. Но вот они чего-то замешкались. Так, как в сказке, всё страчнее и страчнее. Пирога начала расползаться.

— Не гребите! Сейчас за вами вернёмся.

Наддали. Женщины уже ждали на рифе. Передали им Жана на руки, развернулись и понеслись обратно. Ребята уже сидели по пояс в воде, когда подлетели к ним. Несколько секунд — и они в лодке. Теперь можно не торопиться.

Вовремя. В стороне мелькнул плавник.

Проскользнули через риф. Подгребли к берегу. Глянул на лица женщин. Да что там, в сущности, акулы, не очень и большие. Так себе, килька-переросток.

Отгрёб по полной. Если Ёжик, должен разумение иметь! Жан бледненький, сидит в тенёчке. Мужики отдышаться не могут. Да, поплавали, называется. Расслабились! Почувствовали себя на курорте, а здесь всякое с зубами живёт.

Мари успокоилась быстро, чувствуется, не первый раз, но Хельгу понесло. Испугалась бедная. Христина язва, стоит, поддакивает. За профессора своего испугалась. И не пошлёшь, заслужил.

Вечером у костра народ живенько продолжал обсуждать происшедшее. Сидел, думал. Как это сюда попало? Бермудский треугольник виноват? И как бы чего с него свинтить. Полцарства за кусок железа. Достал этот костяной век. Ладно, пусть немного успокоятся. Самому надо ныряние осваивать. Хочешь сделать хорошо, сделай это сам. По большому счёту Жану надо было сначала палкой ткнуть, именно для этого её и дали, нет, сунулся и получил. Детский сад на прогулке.

Одно хорошо, Хельга была ночью великолепна. Вот иногда полезно бабу пугануть.

Ночью поспать не получилось. Жана лихорадило, рука опухла, как полено. Мурена то ли ядовитая, то ли просто зубы не чистит. Вот проблема. Курт сидит, как в воду опущенный, ну нет у него ничего. Одно название, что врач. Сюда бы знахаря или шамана. Пользы больше.

Утром едва дождались, выпала курица. Взамен буквально забросили француза. Похватали выпавших кур, побрели на берег. У Мари спросил:

— Чего с ним не прыгнула?

— А можно?

— Нет, нельзя! Дети, с кем я связался?! Теперь точно весь день коту под хвост. Будет углы сшибать.

Посадил Хельгу и Мари в каноэ. Выплыли за риф. Нырнул с грузом. Вспомнил юность и Сочи. Как с мола за рапанами нырял. Это просто замечательно. Минуты на четыре запросто дыхание задерживаю. Главное не суетиться. Движения плавные, медленные. Дрын в одной руке, второй держишь груз. Вот она, вредная! Ткнул мурену в рожу. Не нравится?! Это тебе не голую руку жевать. Интересно, её есть можно? Забил бедную и вытянул на поверхность за хвост. А вот и на запах крови акулы прибыли. Дождался, неосторожной и заехал по носу. Вот так, я здесь главный. Бойтесь! Бабёнки это почуяли, пока плыли обратно, молчали. Только на берегу Хельга не выдержала.

— Ты, это, поаккуратней!

— Это как? Чтобы у акулы на морде лица синяков не оставалось?

Вот и поговорили. Остаток дня дулась и молчала. Женская логика, мужская логика… Трудно, что ли, понять? Мужик должен валить мамонта или, как здесь, акулу, иначе он начинает болеть и чахнуть.

После обеда наорал на народ. Чего рефлексиям предаваться? Марш корабль делать и снопы потуже вязать, а то развалится посередине и потопнем в рассвете сил! А вот второе каноэ как спасательную лодку сделать надо. Четыре человека — это край. Команда восемь, вот и надо ещё одно такое же.

Выбрали дерево и к вечеру свалили. Завтра начнём. Одно хорошо — спал как убитый.

Жан вернулся. Прибыл вместе с Густавом. Очень ему интересно, что у нас творится. Жан посмотрел в Интернете картинки. Похоже, нашли. В пятидесятых в пустыне Невада пропал «Дуглас». Характерная рубленая форма киля. Пять человек на борту. А вот груз мутный. Чего-то они такое-эдакое везли. Нет, теперь точно, пока не выпотрошу, не успокоюсь.

Эх! Жизнь моя жестянка! Пойду ка я в болота тростник резать. Простые движения — лучшее средство от тараканов в голове. Пошли с Куртом, прихватили с собой Жана.

Вытащили первые снопы на берег, перекур.

— Рассказывай, я же видел, мурена цапнула не сразу. Секунд пять у тебя было. Видел чего?

— Толком не рассмотрел. Темно и водорослями затянуто. Дверь в кабину точно открыта. Там сквозь иллюминаторы немного подсвечивало.

— Ладно, пока с этим завязали. Потом как-нибудь. А то ведь бабы нам устроят, выныривать не захочешь.

— Это точно!

Нарезали ещё по два снопа. Дождались носильщиков, и пошли в лагерь.

Там Густав сидел в кресле качалке на веранде своей хижины с кокосовым орехом в руках. Явно был доволен через края.

— Привет! Ну, как тебе у нас?

— Замечательно! Вера рассказывала, но чтобы так замечательно, я и не предполагал. Вы тут и корабль строите?

— На западе большой массив суши. Хотим сходить посмотреть.

— Как Виктор?

— Нормально. Образец успешного социологического эксперимента.

— ?

— Полная замена социума приводит к кардинальному изменению мировоззрения. Работает. Соседняя хижина их с Линдой.

— Замечательно! А что там за история с самолётом?

— Лежит на банке, километрах в двух от Атолла. В курсе, Жан неудачно нырнул?

— Да. В курсе. У тебя успехи в языке. Переводчик тебе уже не нужен.

— Стараемся.

— Я подобрал группу, двадцать человек. Десять мальчиков и десять девочек. Возраст не более тридцати пяти лет. Сейчас проходят подготовку по всему твоему перечню. Причём и в жизни по многим параметрам подходят. Есть, например пара металлургов, специализирующихся на примитивной обработке металла. И остальные в том же духе.

— Хорошо! Как у них со здоровьем?

— Никак. Максимум два-три месяца.

— Ваш интерес?

— Двести тысяч евро с человека. Хотите верите, хотите нет, они стоят много больше. Остальное наследникам, чтобы не устраивали шум по поводу исчезновения.

— Ясно, что дело тёмное. Судно достроим через дней десять, пару недель на экспедицию. В общем, месяц и мы готовы. Новичков подержим пару недель здесь. Они, наверняка, не в лучшей физической форме. Потом переправим на новое место жительства.

— А если там жить нельзя?

— Атолл потянет человек сто. Разместим здесь. Попробуем добраться до самолёта. Это отдельный вариант. И всё равно надо будет искать другие места.

Вот так, поговорили, посидели, как два белых человека. Море, пальмы, песок. Убил бы!

Вечером Хельга спросила.

— Чего такой злой?

— Сам не знаю, наверное, Густав на шею давит. А тут дело не терпит суеты. Надо делать всё с чувством, с толком, с расстановкой. Я, конечно, понимаю, у него чешется, но и мы, сама знаешь, не сидим у моря.