Глория Му - Детская книга для девочек (с иллюстрациями)

Мамин кикбоксинг приплела из лучших побуждений, но папа, похоже, обиделся. Так и молчали всю дорогу домой.

Геля же, вспомнив о маме, стала готовиться к встрече. Уж вот кому на шею точно не стоит бросаться. Если даже папа-ботан заподозрил неладное, то мама и подавно. Быстренько вытрясет из дочери правду, а после размажет по стенке за то, что поехала неизвестно куда с какой-то малознакомой теткой, да еще без разрешения. А Люсинду так и вовсе разорвет, или, страшно сказать, куда засунет ей и Алмаз, и сонолет, и будущее человечества. Геля горько вздохнула. Все-таки удержаться будет трудно, по маме она ужасно соскучилась.

Однако опасения ее были напрасны. Папа еще только собирался вставить ключ в замочную скважину, а мама уже распахнула дверь и рявкнула:

— Ну наконец-то!

Вопрос с объятиями отпал сам собой. Гораздо безопаснее обниматься с разъяренной гюрзой, чем с мамой, когда она в таком состоянии.

— Ангелина! Мне полчаса назад позвонили из лицея и сообщили, что ты прогуляла уроки, — прорычала мама. — Может, объяснишь, что за хрень происходит?

— Я так и знал, — упавшим голосом проговорил папа, втолкнул Гелю в квартиру и даже не стал отчитывать маму за слово «хрень».

— Ну. Я жду. — Мама приняла стойку боевой сахарницы, а Геля тоскливо вздохнула и повесила нос.

— Ангелина! — Голос мамы приобрел опасные грозовые интонации. Даже озоном запахло, как показалось Геле.

Девочка прикрыла глаза и заговорила:

— Жизнь проходит, мама. Я уже в шестом классе…

— Что?! — ошарашенно переспросила Алтын Фархатовна.

— Я уже в шестом классе, а ни разу еще не прогуливала школу, — пояснила Геля. — Вот и решила попробовать. Пока не поздно…

— Ерунда какая-то, — растерялся папа. — Но где же ты была?

— Так, нигде. Гуляла. Побродила по Александровскому саду, посидела на ступеньках дома Пашкова…

— Ну, знаешь, дочь, так нельзя… — начал папа.

А мама вдруг взяла Гелю за подбородок, заглянула в глаза, заблестевшие от подступающих слез, и спросила:

— Котеночек, ты что, поссорилась с мальчиком?

— С каким еще мальчиком? — осекся на полуслове папа.

А Геля разревелась уже по-настоящему и, позабыв об осторожности, повисла у мамы на шее.

— Какая разница — с каким? — яростно прошипела Алтын Фархатовна и, обнимая, повела рыдающую дочь к маленькому диванчику в гостиной, приговаривая: — Бедный мой котенок… Ну-ну, вы помиритесь, вот увидишь… Да он сам дурак…

— Н-не дурак… н-не помиримся… Мамааааа… я его больше ни-ик! — когда не увижу… мамочкааа!.. — заходилась Геля, цепляясь за Алтын Фархатовну. От мамы успокаивающе пахло горьковатыми лилиями, мятой и немножко котлетками.

— Он — что? Он уехал? — баюкая Гелю, тихонько спрашивала Алтын Фархатовна. — Ну-ну… Есть же интернет, скайп, телефон в конце концов… Не каменный век, котенок, все образуется, все будет хорошо…

— Ну, я пойду? — заискивающим тоном произнес папа. — Никак не могу дозвониться Эрасту. Наверное, в Третьяковке не ловит…

— Стоп! — вскинулась мама. — А что это вдруг Ластика понесло в Третьяковку?

Ластик — это была школьная кличка братца, в общем, долго объяснять, но папа ужасно не любил, когда мама так называла Эраську.

— Эраст, — с нажимом произнес он, — сопровождает нашего гостя, профессора Ван Дорна.

— Какого еще Ван Дорна? — Мама нахмурилась, но при этом ласково сжала Геле плечо — мол, я не забыла о твоем беспримерном горе, ребенок, сейчас быстренько разберусь с входящими и продолжу тебя утешать.

— Представляешь, — жизнерадостно начал Николас Александрович, — к нам сегодня приехал родственник, правда, очень дальний. И он занимается историей нашего рода! Но, к сожалению, меня срочно вызвали в контору… Важный клиент… Ну, ты знаешь, как это бывает, — доверительно обратился он к маме, а Геля даже забыла плакать, так стало его жалко. Конечно, мама прекрасно знает, как это бывает. А вот у папиной конторы не было клиентов — ни важных, ни каких — уже и не вспомнить сколько. — Я вынужден был отлучиться, но попросил Эраста занять господина Ван Дорна, показать ему Москву, сводить в Третьяковку…

— Ты хочешь сказать, — спросила мама, — что отпустил Ластика с каким-то чужим дядькой, первым встречным, неизвестно куда, и теперь у ребенка не отвечает мобила?

От «мобилы» папа слегка скривился, но под взбешенным маминым взглядом углубляться в лингвистические тонкости не стал, а стал, наоборот, оправдываться.

— Почему же с первым встречным? Я же тебе говорю — Ван Дорн. Наш родственник, из Голландии, — и, подумав, уточнил: — Двенадцатиюродный.

Тут и Геля навострила уши. Еще один двенадцатиюродный? Интересненько. Чего они вдруг все повылезли, как тропические черви в сезон дождей?

Мама глубоко вдохнула, собираясь, как видно, сказать папе все, что она думает о нем, о голландском родственнике в частности и о родственных связях в целом, однако выдохнула только одно слово:

— Звони.

Но, поскольку папа стоял столбом, воздух маме все же пригодился.

— Ника! Не тормози, звони Ластику! — взорвалась Алтын Фархатовна. — Если не ответит — будем искать… у меня есть один знакомый фээсбэшник… где же… Прости, котенок, — мама быстро поцеловала Гелю, вскочила, схватила свою сумочку, высыпала содержимое прямо на рояль и стала лихорадочно копаться в каких-то бумажках.

Папин же телефон был очень громкий. Даже Геля услышала «…абонент временно недоступен» и снова приготовилась плакать. Но уже по другому поводу. Неужели Эраську взаправду украли? Уж она-то знает, как это ужасно!

Мама тоже услышала. Втянула воздух носом, чтобы погасить истерику. И стала набирать чей-то номер, сверяясь с бумажкой из сумки.

Папа побледнел. Геля всхлипнула. И в этот момент в замке заскрежетал ключ.

Мама достигла передней в три прыжка, как маленькая львица, и пойманная лань, то есть ничего не подозревающий Эраська, через мгновение уже бился у нее в лапах. То есть, в объятиях.

— Мам! Ну мам! Ну, эй, ты что?

— Сам ты эй, — тихо сказала мама, сжимая Эраську еще крепче.

— А где же профессор Ван Дорн? — спросил папа, оглядывая сына со всех сторон, словно тот мог спрятать этого двенадцатиюродного за спину, как котенка.

И тут Эраська понес какую-то ересь — профессору-де позвонили, у него что-то случилось, был вынужден срочно вернуться на родину, приносит извинения, обязательно появится вновь.

Ну ладно — мама. Ей было не до профессора, она радовалась, что Эраську не украли и не продали куда-нибудь на табачную плантацию. Но папа-то слушал эту фигню, кивал, как зайчик, и всему верил. Хотя очевидно же, что Эраська врет! Вон, глазом косит и уши красные.

Вообще, брат выглядел странно. Худой и длинный, будто подрос. Правда, Геля его не видела три месяца. Может, просто забыла?