Рустам Панченко - Герцог. Путь в неизвестность

Оказалось, что последняя владычица Древних была прародительницей их рода. И они хранили ее украшения. Хранили, но никогда не использовали. За всю историю рода (а это не одна сотня лет) имелось несколько человек, решившихся надеть наручи, но все они умерли через несколько дней, притом их смерть была очень мучительной. Почему это происходило, никто пояснить не мог.

Они пытались снять наручи, но ничего из этого не выходило. Чем сильнее пытались стянуть браслеты с руки, тем сильнее они сжимались. Если же пытавшийся это сделать был очень настойчив, артефакты стреляли маленькими зелеными искорками, которые, попав в человека, вырубали его на неслабый срок.

Прошел почти месяц после этого события, а Миранда все еще была жива, и мать рассказала ей о том, что барон Иен фон Брег девочке не отец, но запретила говорить об этом кому-либо еще. Она поведала дочке о том, что через несколько недель после рождения их солнышка был убит ее муж, отец Миранды. Вскоре женщину вынудили выйти замуж за барона и уехать из замка. Кто вынудил и зачем, девчонке известно не было.

Хотя женщина разговаривала с ребенком немного старше трех лет и совсем не надеялась, что девочка что-то запомнит, Миранда запомнила. Правильнее сказать, наручи записали эту информацию и позже показали запись. Одно только было плохо, их разговор услышал барон, он ничего не сказал, но вскоре мать Миранды заболела и умерла.

Миранда вцепилась в обучающий комплект и грызла весь доступный ей гранит науки. После смерти матери она провела в виртуале около семи лет. За это время осилила первый и начала второй этап образования. Но ей пришлось маскироваться под сумасбродную девчонку, дабы никто ничего не заподозрил.

Пока слушал сие повествование, у меня появилось два вопроса: почему я должен верить сказанному и почему она мне все это рассказала? И как получить правдивые ответы на эти вопросы? Немного подумал и задал вопросы Миранде.

– Учитель был прав, ты не поверил мне на слово. Хотя я в такое тоже вряд ли поверила бы. Он велел мне прикоснуться рукой к твоим наручам, а ты задашь эти вопросы своему учителю, и он скажет, что делать дальше.

Подумав и решив, что ничего в данной ситуации не теряю, протянул к ней правую руку, и она прикоснулась своими пальчиками к одному из наручей. Подключившись к Иске, повторил свои вопросы. Тот немного задумался, а потом выдал, что в пределах доступности находится еще один обучающий комплект и с ним можно установить связь для получения информации. Дал ему на это добро. Некоторое время шла загрузка и обработка полученной информации, а потом Профессор сообщил, что информация достоверна на восемьдесят три процента. Мне стало интересно, почему на восемьдесят три, что недостоверно? Невозможно установить причастность барона к смерти матери Миранды. Данных для такого вывода недостаточно.

Вернувшись в реал, сообщил Миранде, что верю ей, но не знаю, что делать со всем этим.

– Пошли, покажу тебе еще несколько вопросов, – заявила Рыжик.

Она вскочила с кресла и направилась вглубь библиотеки. Пришлось следовать за девчонкой. Она подошла к панели из дерева, попросила меня потянуть за подсвечник. «Неужто тайный ход?» – подумал тогда. Это был он. И как девочка разобралась в здешних секретах? Мы прошли по ходу на несколько этажей вниз, кажется, на пять. Подошли к двум дырочкам в стене, которые были видны в полумраке коридора из-за лучей света, падающего через них.

– Смотри, – просто сказала Миранда, остановившись рядом.

Уже около двух часов коляска потихоньку ехала в родовое поместье герцогов де Сента. Мне было плохо. Нет, не так. Мне было очень, очень плохо! А еще было обидно до слез. Хотя уже давно не плакал, считал, что слезами горю не поможешь, но плакать хотелось. Возможно, это была реакция детского организма на происшедшее. Состояние являлось шоковым, если такие термины можно применить к человеку, которому, мягко говоря, наплевали в душу.

Мимо не спеша пробегали луга, перелески, ехали какие-то люди на местном транспорте. Иногда рядом мелькала охрана. Хоть без этого добра не оставили, и то хлеб… Зато теперь точно знал, что бонусы в жизни бывают очень редко и очень часто за них приходится дорого платить. По какой надобности направлялся в поместье? Да все очень просто. В цивилизованном обществе это называется домашним арестом. Хоть скучно не будет. Со мной отправили и Миранду, чтобы под ногами у старших не путалась. Хотя?.. Может, и хорошо, что она мне показала это заседание серых кардиналов?

…Учитель, дедуля, Ветеран, бывший мэр, а может, и не бывший, это как посмотреть на данную ситуацию, а с ними и еще несколько человек сидели в комнатке и мирно так себе общались. Да и тема разговора была самая что ни на есть банальная: как получить денежки, находящиеся на счетах мелкого выскочки. Почему они обозвали меня мелким – понимаю, даже в чем-то согласен, но вот только почему они назвали меня выскочкой? Ведь не лез я на это хлебное место. Жаль, что услышал не так много, как хотелось. Проклятая пыль! Все было банально. Чуток послушал, о чем говорят старшие, вдохнул, чихнул, и меня очень быстро выковырнули из-за картины с дырочками. Было видно, что народ очень расстроен моим появлением. Явно они не ожидали такого быстрого раскрытия их закулисных дерганий за ниточки глупого молокососа.

Согласен, много услышать не получилось, но то, что эти господа собрались вместе, говорило о многом. Например, мне было интересно, что в этой теплой компании делает бывший мэр, особенно после того, как его уволили за несоответствие занимаемой должности. Он же, кажется, и не заметил, что его уволили. Сидел себе и раздавал ценные указания.

Когда попал на глаза этому совету заговорщиков, или, правильнее сказать, когда нас вытащили пред их ясные очи, несколько минут стояла гробовая тишина. Потом Ветеран задал довольно банальный вопрос: что делать? От меня, естественно, ответа не ждали.

– Я так понимаю, что игры закончились, – решил уточнить для себя.

– Ты прав, Кевин, закончились, – ответил Ветеран.

– И что будем делать? – спросил его.

Интересно мне стало, чем все это закончится. Ну не верил в то, что меня ликвидируют. Не верил, и все. Они переглянулись, и смещенный мной мэр выдал, что мы должны мотать в замок, сидеть там как мышки и не мешать людям работать. Оба! Сказано это было таким тоном, что, не видя их, можно было бы представить себе занятых людей, которым мешают мелкие шалопаи. Господам некогда было разбираться с такой мелочью, работы оказалось по горло, и оставалось только выпроводить нас так, чтобы подольше не могли вернуться и помешать разумным делать их работу. Как-то так.

Нас быстренько отправили в личные покои и велели собираться. Не знаю, что я должен был собрать, но из угла в угол походил. Для приличия. Ведь велели же!