Алексей Федосов - Записки грибника #2

Он отшатнулся, окинул злым взглядом, — Федька, ты это… Говори да не заговаривайся, а не то…

Я сел на свое место, — это ты, верно, молвишь — не мне. Небось ужо за все грехи, перед Николой угодником, свечку затеплил?

— Да ежели бы ты не копался, мы бы на две седмицы раньше бы вышли…

— Здорово живешь! Силантий ты с больной головы на здоровую не перекладывай. Я тебе еще, когда говорил — что с походом надобно обождать, пока все стрельцы с ружьями управляться не научаться

Тебе же шлея под хвост попала — завтрева по свету выходим. Ну вышли, ну идем. И далече нам еще шагать?

— Федор, уймись… И тут старый пердун проговорился — Через три дня нас должны встретить и до места проводить.

— И кто эти добрые самаритяне?

— Тезка твой Федька Ухов. У него недалече от Смоленска именьице небольшое…

Услышав это, я аж взвился — Силантий, да ты в своем уме? Да больше половины смолян дворовых к ляхам переметнулась и на Москву с Владиславом пошли, и ты от такого человека руки ищешь…

Подскочил и забегал по освещенному костром пяточку, бессвязно матерясь сквозь зубы и размахивая руками.

— Сядь ушлепок, не мельтеши. — Грубые слова, сказанные спокойным, усталым голосом, остановили мою беготню. Силантий кряхтя поднялся, — Федька никогда вором не был и землю честно заслужил, а вот кто ты такой…

Он недобро глянул, нахмурив лохматые брови, — Я пока не ведаю. Но мы скоро с тобой перемолвимся, верно Федор?

И не дожидаясь ответа, пошел прочь. На границе света и тьмы остановился, не оборачиваясь, произнес, — С утрева, оперед как в дорогу дальше пойдем, ко мне придешь, надобно тебя на службу ставить, не то с жиру бесишься. Понял меня? — И исчез в ночной темноте.

— Твою мать… Силантий сука старая… Ох, бля… — Я слез с мерина и замер в раскоряченной позе не в силах унять дрожь в ногах и совершенно не чувствуя собственного зада, отбитого и стертого (думаю до крови) за целый день проведенный в седле. Я не профи, да у меня есть собственное средство передвижения, но поездки на пару верст это ерунда. Еще в прошлой жизни мне пришлось один раз проехать за сутки около полутора тысяч километров без остановок, всего раза четыре останавливались на пописать. Так вот ощущения те же.

Руки ноги не шевелятся, а мне еще Бабая обиходить надо. Ковыляя на полусогнутых с зависть смотрю на ребят. Бодры, веселы, шуткуют и словно мимоходом расседлывают своих коней, складывая седла и барахлишко у костра, кстати и над ним, уже в подвешенном котелке, закипает вода. Проходя мимо, заглянул. С поляны, на которой остались стреноженные на ночь кони, возвращался, ориентируясь на вкусный запах. Утром дали сожрать только плошку мутной болтушки, по правде говоря, приправленной бараниной и с большим куском мяса белого медведя , а так за весь день не было и крошки во рту. Кусок хлеба с огурцом, съеденные на ходу, это не еда.

Десятник, падла двугорбая, все ворчал, — Хорош жрать, по сторонам лучше смотри… Молчи…

Так весь день и пробыл в передовом дозоре, авангарде, мать его за ногу, голодный и холодный…

Утро началось скажу вам, за темно, солнце еще не встало, когда охранники пинками подняли мою тушку и под белы рученьки поставили пред ясны очи нашего отца командира. Тот оглядел с ног до головы, посмотрел на рожу неумытую. — Поедешь с передовым десятком, ступай. — И отвернулся к своим клевретам и стал что-то с ними обсуждать.

Я постоял пять минут в ожидании и не получив больше ни каких указаний побрел к себе. Там только что и успел, наскоро перекусить, как прибежал молодой парнишка и стоял над душой пока я собирался и чуть ли не пританцовывал от нетерпения.

Десятник поставил нас по местам, рассказал в двух словах, что я должен буду делать, ежели на нас тати какие нападут али ляхи и велел без его разрешения с места не сходить.

Так и мы ехали целый день. Трое впереди, за ними отстав на пару десятков метров девять человек, и еще трое плетутся позади в переделах видимости, охраняя наш тыл.

Дорога, то расширяется, то сужается, извиваясь зеленой змеей среди высоких и густых зарослей кустарников. Я крутил головой стараясь рассмотреть все вокруг. Но очень быстро однообразная растительность приелась и уже через час стало скучно

Мои спутники, в отличие от меня, судя по всему, скукой не страдали, одни смотрели направо, другие налево и даже не отвлекались на всяких мелких пичуг порхающих через дорогу. Изредка кто ни будь из едущих впереди поднимал вверх руку и тогда вся наша маленькая колонна останавливалась и ждала пока спереди не дадут отмашку. Когда в первый раз так встали, было интересно, на десятый даже не стал хвататься за рукоять пистолета и так понятно, какой ни-будь пень увидели али зверье, какое. И все это молча, под шелест листьев, свист ветра в ветвях деревьев и мягкий стук копыт по серой лесной земле.

Попробовал заговорить, спросить хотел уже и не помню чего, как получил ощутимый тычок в бок да змеиное шипение десятника в ухо. Хотел возмутиться… Не дали… С другой стороны подъехал Илюха и посоветовал молчать в тряпочку. Пришлось заткнуться.

Бабай скотина и тот выступил против меня, повернул голову, посмотрел внимательно и ехидно всхрапнул.

Какое же это мутное занятие, высматривать всякое подозрительное и не забывать принюхиваться, а ежели учую запах дыма то не орать во всю глотку и не тыкать пальцами в сторону, а тихонечко сообщить всем кто рядом едет, идет.

Скучно это все. Если засада будет и врагов будет достаточно, нам даже пернуть не дадут, прихлопнут разом. Ради собственного успокоения полез копаться в собственных мозгах, авось всплывет чего интересного, может, и поделюсь с десятником, чем ни-будь новеньким… Если он хорошенько попросит конечно. После некоторых размышлений и неглубоких археологических раскопок по новому взглянул на построение и то — Как мы идем и что делаем.

До сегодняшнего дня, все что происходило, воспринималось несерьезно, как-то по детски. Ну, собралась толпа небритых мужиков, ну пошли куда-то… Ночевки в лесу, обед у костра при свете луны или это уже ужин был… Первые дни сотню раз пожалел, что с собой нет фотика… Турпоход блин, однако…

Подспудно, в дальнем уголочке подсознания, притаился крохотный червячок и пытался вякать иногда.

Но я его не слышал и не слушал, даже когда он вопил в полный голос. Я не чувствовал леса, опасности от него исходящей, для меня это простой поход, словно по грибы собрался. Не было ощущения, что на войну идем, но была уверенность, что нам никто и ничто не помешает.

Так вот, сравнив увиденное с тем, что когда-то было вычитано, пришел к выводу — мне нечего предложить, все, что делает десятник, сделано правильно и дальнейший разговор, вечером у костра подтвердил мои предположения. Трое стрельцов едущих впереди это потенциальные смертники у них одна единственная задача — выстрелить, крикнуть, хрюкнуть, любым способом дать знать, что на них напали. Если в засаде сидят шиши какие, которым пофигу кого грабить, эту троицу вырежут в течение пяти минут. Может, повезет, и мы подоспеем вовремя… Но дорога петляет и к поворотам приходиться практически подкрадываться.