Алексей Федосов - Записки грибника #2

Бери этот десяток, они самые опытные… как же… На те боже — что нам не гоже. Ну Силантий, ну пройдоха

— Маклуха, — Десятник окликнул стоящего поодаль стрельца, утирающего полой кафтана, перепачканное землей лицо.

— Немцев семеро, трое из них с пищалями у остальных палаши и кинжалы на поясах. Ляхов видел девятнадцать, все огнебоем оборужены и сабля у кажного. Токмо думаю, больше их, над кустами концы пик виднелись. — И добавил после непродолжительной паузы, — Много.

Илья посмотрел на стоящего перед ним стрельца, — Внял Данилко, что во первую голову молвить надобно? — И оглянулся на меня.

Я помотал головой и пальцами сделал — ножки. Мол — надо когти рвать отсель. Да и лапища, одного из охранников, размером с седло для пони, придавившая плечо и не двусмысленно намекала. Не пойду сам — понесут.

Илья озвучил мои мысли вертевшиеся на кончике языка. Отход на пару сотен саженей в сторону деревни и смотрим. Если пойдут на нас, гонца Силантию упредить наших, откатываемся дальше и…

Десятник назвал пару парней, которые должны были, с песнями и плясками, увести противника за собой. Если поляки просто мимо пойдут, пусть уходят.

Хороший план, благоразумный. Но вот моя задница, не может и дня прожить без приключений. Уговорил, чтоб остаться одним из наблюдателей. На это предложение Илья коротко переглянулся с моими «тенями» пожал плечами и согласно кивнул головой.

Хотелось своими глазами посмотреть на тех, кого видел только на картинках и музейных стендах.

Посмотрел.

Хм, люди как люди. Одеть в джинсу, побрить, постричь и не отличишь от поляков, с которыми познакомился в Варшаве, где был с туристическим визитом. Паны вообще интересные люди.

Мы с ребятами зависли в кабачке, а чего-то так нормально пиво пошло… Поляки сначала косились на нашу компанию. Кто-то из наших что-то ляпнул, ему ответили — Курва… пся крев… Москаль…

Пока эти два «горячих финских парня» мерились интеллектом и плющили сопатки, я подсел к мужику своих лет, спокойно с эдакой легкой улыбкой, взиравшему на драчку. Его звали Марек, и он довольно сносно говорил по русски. Слово за слово, перескакивая с темы на тему, мы проболтали весь вечер.

Ближе к закрытию кабака, когда наш общий градус превысил норму, и стало штормить даже сидя,

Марек, уже довольно пьяненький, вдруг посмотрел мне в глаза и абсолютно трезвым голосом, с какой-то злостью, сказал, — Такое королевство просрали, — И грязно выругался.

А через три года, точно также, уже матерился я… распалась Российская империя.

А дальше случился казус. Мы, я с ребятами, оставил с десятком Ивана (переодеваться надо было)

отправились назад. Залегли по кустам и поляков по головам считаем, бдим — одним словом.

И тут двое не в меру любознательных немца, забрели на делянку, с которой мы ушли, буквально за пять минут до них. Тощие, кожа да кости, ходячий суповой набор, не идут, попутный ветер несет, а одеты… Даже затруднюсь описать точно. Шорты, пошитые, на пять размеров больше чем нужно нормальному человеку, подвязаны на уровне колена в своеобразную такую оборочку. У одного кафтан, (пиджак, лапсердак какой-то) хрен этот фасон поймешь, нежно василькового цвета, у другого светло-салатовый. Башмаки из грубо выделанной кожи с бронзовыми пряжками и у обоих на ногах фиолетовые чулки с кокетливо подвязанным бантиком из цветной материи, чуть ниже коленки. Из оружия, мушкет, узкий длинный кинжал в ножнах, перевязь с натрусками и пороховницей — у каждого.

Так бы они и прошли мимо, хоть я и облизывался на мушкеты (захотелось подержать в руках, пострелять…)Но пришлось отвесить щелкана своей зеленой жабе, не вовремя подавшей голос — уходят золотые погоны и просто смотреть.

Так вот, бредут себе доходяги по поляне, смотрят под ноги — может чего съестного найдется. Авось ежик из кустов выскочит, да и заяц сойдет.

Один из них вдруг нагибается и зовет второго, — Ганс иди ко мне, — и протягивает что-то на ладошке.

Фриц берет и начинает рассматривать — патрон, посеянный каким-то растяпой стрельцом.

Отполз назад, подозвал стрельцов, — Надо брать немцев, но так чтоб не пикнули.

Приятно смотреть на работу профессионалов. По шуршали кустами, привлекли внимание «дичи» и скрутили. Правда, когда в темпе вальса притащили на место, оказалось, что наш Андрюша, бугай чертов, ненароком свернул одному трофею, тощую шею. При этом стрелец оправдывался, — а чо он такой хлипкай? Я токмо раз и тюкнул по маковке, — и машет перед моим носом своей кувалдой, по недоразумению прозываемую — кулаком.

Если меня кто ни будь, спросит — а зачем вообще нужен был язык, если из немецкого знаю только хальт да хенде хох.

Не знаю! Хотя… Это жаба, стерва зеленая, виновата!

Пленный меня не видел, ему сразу заткнули рот и натянули шляпу на глаза. И вот картина.

Немец сидит у березы со связанными сзади руками, крутит башкой и что-то мычит, пытаясь выплюнуть кляп, скрученный из моей старой портянки. Три стрельца стоят и смотрят на меня, а я разглядываю жмурика. Бледное лицо, струйка крови, натекшая из уголка рта.

И тут меня в седалище клюнула жареная перепелка. Срезаю ветку, ошкуриваю и выстругиваю два маленьких таких зубика, как у графа Дракула. Пачкаю кровью подбородок, вставляю в рот «протезы» присаживаюсь перед немцем на корточки и даю отмашку снять с Ганса шляпу.

Он сначала заморгал от перехода с полной темноты к свету, потом его взгляд сфокусировался на мне любимом. Зрачки расширились, суматошно перебирая ногами, попробовал отползти, уперся спиной в березу, вдруг протяжно икнул и запрокинул голову назад. Я сначала подумал, что он сомлел.

Пощупал пульс… и со злости сплюнул на землю.

— Сдох, зараза. — Посмотрел на стрельцов. — Что делать будем?

Они переглянулись между собой и Андрей, сняв с головы шапку, почесал затылок.

— Федь, я чуть в штаны не наложил, на тебя глядючи.

Пока разбирались с этими двумя, основной отряд скрылся в лесной чаще. До того как отвлекся, насчитал семьдесят семь человек, вместе с этими. Может их, и больше было… Мы с краю сидели.

Всю обратную дорогу, пупырчатая подруга пищала от удовольствия, крепко сжимая в своих маленьких лапках трофейные мушкеты. (Ей по приколу, а плечи-то у меня болят)

На задворках деревни, устроил шмон, на наличие боеприпасов, победителю приз — лопата и два покойника которых требуется похоронить. Хоть и немцы, но негоже человека без погребения оставлять.

Обладателем супер-приза становиться, Маэстро Туш, стрелец Да-ани-ила.

Этот придурок расстегнул клапан на патронташе и не закрыл его. Один патрон нашли немцы (на свою беду) а вот где еще один, предстоит выяснить завтра.