Алексей Федосов - Записки грибника #2

— А десятник, Илья-то куда смотрел?

Силантий хлопнул себя ладонью по ляжке, — Так и Илья умудрился от них не отстать. Да еще плат бабий на бошку нацепил… павой по двору ходит… жопой крутит… Тьфу, срам один.

Когда меня ребята спросили, по поводу банданы. Дал вводную, самому зубоскалистому, — У тебя рана на руке, вот отсель и досель. Останови руду, не то помрешь.

Сам стал вести счет. На тридцати объявил, — умер ты братец, мужики за попом пошли, отходную заказывать.

— А сам-то? Али токмо языком болтать могешь? — Послышались реплики из обступившей нас толпы.

Пожал плечами, сдернул повязку с головы и за пару секунд соорудил жгут. — Вот теперь можно и к лекарю. А руды малую толику потерял… — Снял косынку и повязал на место.

— А зачем морду в грязи извазюкал?

— А это у Ильи пытайте, он скорей ответ даст. — Перевел стрелки на десятника, он, кстати, был чуть ли не единственным, кого не смутило мое крашеное лицо.

На том и разошлись по своим делам, я с трофеями разбираться, а они… Да уж, плодотворно поработала молодежь…

— Силантий, — Я смущенно почесал кончик носа, — сей плат нужон, ежели, не дай бог, ворог подстрелит, али тать порежет. Руду унять, рану перетянуть, чтоб до костоправа дойти можно было.

Он отмахнулся от объяснений, — То и так ведомо, мои ребята на поясе вервицу носят для ентого. Ты сходи и сам погляди. Ступай, ступай… — И царственным жестом отправил в сторону двери.

На двор так и так надо было, выпитое настоятельно просило показать местные достопримечательности, прогуляемся, совместим полезное с приятным.

Если бы вышел без предупреждения — уписался бы на пороге, не дойдя до отхожего места. По двору расхаживала, сидела, занималась какими-то делами, а кое-где даже дремала, накрыв шапкой лицо, толпа леших разнообразных форм видов и расцветок. Им только кикиморы для полного комплекта не хватает. И во главе это лесного воинства самый главный лешак, Илья свет батькович.

М-да. Не ведаю, из каких заначек он вытащил сей предмет, но банданой это назвать затруднительно. Это какая-то женская шаль, и кажется, чуть ли не плюшевая, да еще и с бахромой. Но в цвет, зеленая с маленькими золотистыми кисточками на уголках. А что? Довольно прикольно, Илюха накрутил её на бошку словно чалму, ему нужно поменять лохматку на халат, ятаган на бок и с криком — Аллах Акбар, идти пугать ляхов на тракте под Вязьмой. Хм-м, они же с турками воюют.

Облом-с господин десятник, не светит вам халявная работенка пугалом, вакантные места уже заняты.

Я просочился за сарай, сделал свои дела и с огромным облегчением на душе, пошел к колодцу помыть руки. На половине дороги меня заметил десятник, лениво поднявшись с чурбака, шагнул на встречу.

Столкнулись как раз посередь двора у колодца.

— Слей на руки, — качнул деревянное ведро, висевшее на журавле эдакой здоровенной слеге, с противовесом в виде обрубка бревна, на противоположной стороне.

Под тонкой струйкой воды ополаскиваю руки, — Илья, а за каким, ты это хрень на голову намотал?

Мне Силантий сейчас всю плешь проел.

Он махнул рукой, — А… Вшей извожу, бабы настой сварили…

Вот так, а ларчик просто открывался.

Мой дед рассказывал о народном способе — мочишь тряпку керосином, наматываешь на голову, поверх еще одну, подождать малость и все — насекомые сдохли. Воняешь потом как нефтебаза, зато эффективно.

Не поминай черта всуе, он явится. Наш отец командир выплыл на крыльцо, прищуренным взглядом окинул воинство, набившееся на двор, хотел что-то сказать, но передумал, порысил в место, куда короли пешком ходят.

Через пять минут с довольным видом вернулся. Подошел к нам с десятником, остановился напротив, качнувшись с пятки на мысок, уставился на нас с задумчивым видом, внимательно разглядывая, переводя взор то на меня, то на Илью. Чуется, какую-то пакость задумал.

— Илья, — Сотник обратил свое внимание на десятника, — возьмешь ли в обучение новика Федора?

Тот разгладил не существующие усы, выпятил грудь колесом и, выставив немного правую ногу вперед, засунул большие пальцы рук за пояс, — Ежели на то будет твое повеление… Можно. Отрок добрый, на придумки разные сметливый. Давеча вот свою хламиду показал, с пятка шагов не видно, ежели бы лосем по кустам не скакал… Можно рядом пройти не заметить.

Силантий задумчиво осмотрел меня с ног до головы (чувствую себя экспонатом на выставке народного творчества) и, не отрывая взгляда, кивает головой.

— Илья, головой за него отвечаешь. Учи уму разуму, но смотри, чтоб жив остался.

— А ежели…

— Вразумляй как других новиков.

Я только башкой кручу, слушая этих двоих. Постепенно смысл до меня доходит и, даже не знаю что лучше, радоваться или плакать? Но тут Силантий добивает контрольным выстрелом.

— Пойдете на тракт Смоленский… поглядите, что там. Это Федьке надобно, — перевел стрелки сотник.

Илья согласно кивнул и только спросил, — сколько людей брать?

И очень удивился, услышав лаконичный ответ, — Всех.

Здесь надо дать маленькое пояснение. Понятие десяток не говорит что в десятке — десять человек.

Это название учетного воинского подразделения. Под командой десятника может быть до двух десятков бойцов сразу, а может быть всего два или три солдата и пока он жив десяток числится под его именем.

Так вот, у Ильи сейчас в строю двадцать три стрельца вместе с ним, четвертая часть всех наших сил.

Сказать что новики необстрелянные, нельзя так уж прямо, каждый уже успел отмотать по два и боле лет на засечной полосе. Все попробовали чужой крови и пролили свою. Но вот с точки зрения нашего господина сотника, мы (наверно могу так говорить) грязь, и тлен под его стоптанными в хлам сапогами, ничего не умеющие делать салаги.

— Завтрева по утру, чтоб ноги вашей здесь не было. — Отдав последнее ценное указание, Силантий двинулся прочь со двора, оставив нас с десятником переглядываться в удивлении, от такого решения начальства.

— Это чего с Митрофанычем случилось, — Илья повернулся ко мне, одновременно махнул рукой кому-то из стрельцов, подзывая к себе.

— А я почем знаю, какая шлея под хвост попала. Давно просился отпустить с доглядчиками…

— Михась, — Перебил меня Илья, обращаясь к подошедшему стрельцу — бери народ и веди со двора. Спозаранку велено идти… кто колобродить будет вечорой… Ступай. — И погрозил кулаком.

— А я тут в голову никак не возьму, — Десятник всплеснул руками от возмущения, — Чего это Силантий Митрофанович велели у тебя на дворе быть? Эвон оно как…

— Федор, это не про ту писульку, что Третьяк Корнилов со товарищи, давеча с ляха снял?

Колхоз — красный лапоть, а с другой стороны запрета на подобные разговоры не было.