Михаил Маришин - Звоночек 2[СИ, закончено]

9-го февраля 1934 года все депутаты съезда были приглашены на военный парад, специально организованный в честь такого важного события. Не скрою, мне было приятно, что в нём принимали участие только "Московские" варианты Т-26, а также самоходки СУ-5. Дело медленно, но верно, движется в нужном направлении.

Наконец, 10-го февраля, приняв все резолюции и решив оргвопросы, после заключительной речи Калинина, съезд закончил свою работу банкетом, на котором я благоразумно не стал светиться, выгадав себе дополнительно половину дня отдыха.

11 февраля выпало как раз на воскресенье, законный выходной день. Пятидневная рабочая неделя с разворотом индустриализации давно уже канула в прошлое и страна перешла на нормальный календарь.

Утро формально ещё не закончилось, натикало только половина десятого, а у меня дома уже раздался телефонный звонок Исидора Любимова, который напомнил мне о своём приглашении и настойчиво рекомендовал прямо сейчас, прихватив жену с детьми, поспешить к нему в гости. Пока собирались, пока добирались трамваями-автобусами, ведь машину мне пока так и не вернули, прошло больше двух часов и в знакомый "пентхаус" над наркоматом лёгкой промышленности мы заявились почти к двенадцати.

Большая семья наркома, во главе с его супругой, была в разгаре занятий по терапии семейных отношений. Проще говоря, они дружно, всем колхозом, лепили пельмени. Мало того, тут же, за большим кухонным столом, с перепачканными мукой руками, присутствовал сам начальник Морских Сил РККА Кожанов, тоже со всем семейством.

Надо ли говорить, что нас с Полиной и Петей тут же приставили к делу? Но, конечно, самый большой ажиотаж, особенно среди женской половины, вызвала дочь, которой не исполнилось ещё и годика.

— Ой, кто это? Ой, чьи это глазки? А как нас зовут? — сыпалось со всех сторон.

— Папа Викторией назвал, говорит, в честь будущей победы, — ответила Полина, усаживая дочку на высокий детский стульчик, будто специально приготовленный семьёй наркома.

Пока раскатывали тесто, вырезали стаканами кружки-заготовки, лепили пельмени и выносили их в лотках на мороз, время за неторопливой беседой летело незаметно. Рассказывали о жизни, с тех пор как не виделись, обсуждали любые темы за исключением политики. То же самое продолжилось и за обедом, несмотря на выпитую под пельмени водку. Я, конечно, не строил иллюзий и понимал, что главный разговор впереди, смущало только присутствие Кожанова. "Внутрисемейное" дело принимало какой-то непонятный оборот.

— Девочки, мы вас оставим, — поднялся из-за стола Исидор Евстигнеевич, — нам, мужчинам, необходимо о делах поговорить. Прошу ко мне в кабинет.

— Исидор, ты либо водку оставь, либо закуски возьми, — тут же "построила" наркома супруга. — И не напивайтесь там!

— Мы аккуратно, — успокаивающе ответил хозяин. — А пару рюмок — так это для лучшего взаимопонимания.

Наша троица уединилась в кабинете. Исидор Любимов, на правах хозяина, начал разговор.

— Семён, ты не удивляйся, что я пригласил Ивана Кузьмича. Просто я и он — единственные заинтересованные в тебе люди, готовые вытаскивать тебя из неприятностей, несмотря на все твои выкрутасы. Больше за тебя никто не вступится. А врагов у тебя теперь — хоть отбавляй. Особенно в наркомате обороны. Но сначала объясни мне, пожалуйста, какого чёрта ты полез на съезде выступать? Отметиться хотел? Прокукарекал — а там хоть не рассветай?

— Плохо же ты обо мне думаешь, Исидор Евстигнеевич, — алкоголь уже подействовал и я не смог скрыть откровенную обиду. — Думаешь мне как-нибудь на болтовне подняться нужно? Наверх вылезти? Отметиться? Да в гробу я всё это видел! Своих целей никогда не скрывал и везде и всем об этом говорю! Программа у меня простая — победить в войне! Победить не более чем за четыре года так, чтоб потерять не более 27 миллионов убитыми и не дать немцам пройти дальше Ленинграда, Москвы и Сталинграда!

— Однако, — крякнул Кожанов. — Не слишком ли?

— В 1812 году тоже не верили, что Москва сгорит!

— Ну, положим. Есть у тебя такой вывих в мозгу. А на съезде-то ты что говорил? Зачем? — продолжал настаивать Исидор Любимов.

— Да проще пареной репы! Нацисты считают людьми только себя! Мы для них — недочеловеки-полускоты! Они даже наших женщин насиловать побрезгуют! Вот я и хочу, чтобы в мире каждая собака знала, что СССР — страна людей! Чтобы мы сами себя людьми, людьми с большой буквы считали! Чтобы каждая фашистская сволочь с самого начала знала, с кем связалась! Вот какая нам идеология нужна! Так мы свой народ сплотим и подорвём моральную основу фашизма! А это победа! Победа в умах людей! Вот о чём я хотел сказать! А эти все ваши наукообразные социализмы-коммунизмы, вечные стройки непонятно чего — просто ерунда. За них никто сражаться не будет. И никаких восстаний рабочих в тылу буржуазных армий вы тоже не дождётесь!

— Похоже, прав был товарищ Ворошилов, когда говорил, что тебя из партии гнать надо, — задумчиво констатировал Кожанов. — Ты себе отчёт отдаёшь, что это почти что контрреволюционная пропаганда?

— Пропаганда — это когда всем об этом говоришь. А у нас дискуссия на идеологические темы, — съязвил я.

— Следователю так и скажешь? — не остался в долгу Кожанов.

— А вы меня сдадите?

— Слушай, если бы я раньше знал, что ты такой контрик — сам бы придушил. Честное слово! Только теперь, после того как я полгода тебе КБ выбивал и ручался за тебя, ты меня за собой потянешь. Хочешь победы? Так не трепись, о чём не понимаешь. И коммунизм не трогай! Занимайся своими дизелями! А то рассуждать он взялся! Всех нас под монастырь подведёшь!

— Да, понял уже сам. Только больно мне видеть, как наша партия страной управляет, будто ребёнок за рулём автомобиля. Что крутить и куда нажимать — это соображаем. А, как и почему всё работает — не понимаем. Орджоникидзе на съезде что сказал? "Россию всегда били за отсталость!" Монголы, немцы, французы. А то, что всеми битая за отсталость Россия — величайшая страна мира? Это он не заметил? Как так получилось, если нас все били? О чём это говорит? О том, что наркомтяжмаш не понимает, в какой стране живёт! Марксизм это ваш тоже! Революция! Революция случилась в крестьянской стране! Причём здесь марксизм? Россия — не Англия или Германия! Вообще, "по Марксу" никакой коммунизм построить принципиально невозможно!

— Это интересно почему? — теперь очередь обижаться наступила для Исидора Любимова.

— Да это очевидно! Вот был феодализм, ему на смену пришёл капитализм. По Марксу это естественный ход вещей, но не важно. Что самое главное изменилось? Система ценностей! При сословной системе всё основывалось на долге, обязанности, чести. При капитализме важны только материальные ценности. Всё продаётся и всё покупается. Именно новая система ценностей разложила "благородное" сословие и обусловила потерю им власти. А теперь взглянем на Марксов коммунизм. Как там? От каждого по способности, каждому по потребности. О чём здесь речь? Всё о тех же материальных ценностях! Деньги, товар, шмотьё, колбаса! Один сплошной материализм! Вот и получается, что марксизм на капиталистической системе ценностей основан. Пытаться строить коммунизм на таком фундаменте — всё равно, что с шулером в карты играть! Нам сейчас дадут втянуться, построить экономику, а потом просто обдерут как липку, прибрав всё к рукам. Как вы это не понимаете!?