Никита Баранов - Иномирец

– Кстати об этом. – Виктор зубами вырвал пробку из бутылки и жадно к ней присосался. Вдоволь напившись, отдышался и продолжил: – Откуда вкуснятина? Неужели где-то в канализации есть волшебная поляна, где живут кролики, пекущие свежий хлеб?

– Может, и так. Ты бы этому удивился?

– Пожалуй. Этот мир странный, пропитан интригами и магией, но в целом и общем подчиняется законам логики. Так что да, удивился бы.

– Ну тогда ладно, – Даша пожала плечами. – Неподалеку есть выход на рыночную площадь. Ну как выход – сток, куда все торговцы сливают всякую дрянь. Ищейки, кажется, пока еще не пронюхали про все подобные люки. Находясь здесь, я периодически поднимаюсь на поверхность и сливаюсь с толпой; там, на рынке, всегда неимоверно людно, потому что по вечерам какие-то шарлатаны устраивают «божественную молниевую бурю, озаряющую своим благословением каждого крестьянина и дворянина». Салют, одним словом. Диковинка в местных краях.

– Странно выходит, – заметил Виктор. – Мановением руки зажечь булаву или охладить до ледяного состояния стакан воды – это норма. А обыкновенная пиротехника, создание которой доступно любому, кто сдал в школе химию хотя бы на «хорошо», – диковинка.

– Да, пожалуй. Очень странно. – Даша оставила кролика покрываться золотистой корочкой, а сама достала из ящика какую-то баночку и стала разбинтовывать руку Виктора. Кисть опухла и посинела, покрылась темно-бурой кровяной коростой. – Так, следи за мясом, а я пока обработаю твою несчастную культю.

– Она еще не культя, – обиженно ответил Виктор, переводя взгляд на костер. – Ее ведь еще можно спасти? Руку. Не хочу ее терять.

– Понимаю, – хмыкнула девушка. – Уж я-то, лишившись в той жизни сразу трех конечностей, могу тебе посочувствовать. Но могу обрадовать: местная медицина, смешанная с магией, порой возвращает к жизни тех, кто пролежал в сырой земле несколько месяцев. Причем еще и восстанавливает этим живым мертвецам абсолютно всю плоть, что была у них до смерти. Но, конечно, такая волшебная регенерация не доступна простым смертным, понимаешь? Во всем Авельоне есть лишь один врач, способный вернуть твоей руке божеский вид. Но он, увы, лечит только герцога, его семью и ближайших к этим ребятам приближенных.

Даша плеснула вина на рану Виктора, удалила засохшую кровь и втерла мазь из банки. Затем обмотала кисть свежими бинтами и, широко улыбнувшись, похлопала товарища по спине:

– Ну вот и все, герой. Жить будешь. Если, конечно, ты не подхватил какую-нибудь страшную крысиную лихорадку.

– Какую лихорадку? Ты меня разводишь?

– Отнюдь, – покачала головой девушка. – В этом мире много странных болезней. Есть, например, акемианская чесотка, представляешь? Акемо – та огромная планета, которую ты можешь наблюдать на здешних небесах.

– Я знаю, что такое Акемо. Но все равно, это глупо. Почему чесотка называется именно так? Не могла же болезнь прилететь с другой планеты? К тому же безжизненной.

– Не могла, но прилетела, – хмыкнула Даша. – Ладно, не забивай голову. Я лучше закончу то, что не успела сделать вчера, – рассказать до конца свою историю.

Виктор кивнул и прилег, чтобы не тратить силы на поддержание себя в сидячем положении. Девушка, вернувшись к процессу приготовления кролика, продолжила:

– Мурфик был чертовски смышленым парнем. Может, маг из него вышел и посредственный, но книгочей и ученый из него получился бы знатный. И не смотри на меня так – я сама не знала, что он способен обрушить каменный потолок, раньше он не практиковался в магии разрушения. Так вот, багаж знаний у него был воистину огромный. Он знал даже кое-что о нашем мире, уж не знаю откуда. Черт их разберет, наверняка некоторые колдуны, или кто там еще, могут заглядывать «за грань» своего мира, а потом документируют увиденное и услышанное на Земле. Так и расходятся слухи, хотя достоверных подтверждений о существовании нашего мира вроде бы все еще нет. Мурфик так много знал о печатях, что без труда смог прочитать и мою печать, которую Лагош оставил у меня прямо здесь.

Даша положила ладонь себе на грудь и, глубоко вздохнув, заговорила чуть тише:

– Лагош, этот чертов демон, любит поэзию. Он оставил в моем сердце небольшое поэтическое послание:

– У меня тоже стих. И тоже такой непонятный, что мозг сломать можно, – заметил Виктор.

– Это кажется невероятным, но мы с Рагнаром и Мурфиком разгадали мою шараду. Мы поняли смысл. Бились над ним долгими ночами, рассматривали самые разные варианты, порой настолько дикие и нелогичные, что хотелось волком выть от бессилия. Но в итоге разгадка была найдена.

– И какой же сокрытый смысл таит в себе твоя печать?

Даша перевернула кролика и, сделав пару глотков из бутылки, ответила:

– Глупый ребус говорит о священной реликвии, которую храмовники берегут как зеницу ока уже многие столетия, если не тысячелетия. Эта реликвия – книга, толстенная такая книга в толстом золотом переплете, инкрустированном самыми немыслимыми самоцветами со всего мира и даже из-за его пределов. Такая махина стоит целого дворца, но инквизиторский орден, видимо, мало заботит богатство. Никто из них, кстати, не знает, что написано в этой книге, потому что какие-то там пророчества гласят, что никто не смеет читать святые строки из этих писаний.

– И какой тогда смысл в этой драгоценной макулатуре?

– Да никакого. Ну нет, смысл-то есть. Книга – это символ. У нее даже нет названия. Просто Книга, вот. Иногда ее еще называют Книгой Сожалений. Но, чувствую я, в ней таится такая информация, которая способна перевернуть всю Вселенную с ног на голову и сделать читающего абсолютным богом. Шучу, конечно. Все не настолько скверно, иначе давным-давно нашелся бы умник, который добрался бы до Книги и прочитал ее. Именно за этой Книгой мы и охотились. Именно ради нее мы пришли в самое логово ордена, в их столичный храм. Слухи гласили, что Книга находится прямо здесь, в подземелье, глубоко-глубоко под городом, и что ее охраняют сами ангелы… В общем, реальность оказалась гораздо более приземленной. Реликвии тут не оказалось, а в образе бравых стражей священной пустоты оказались лишь сами инквизиторы да отряд разъяренных герцогских рыцарей.

– Зачем вы искали эту Книгу? Вам что, не хватало денег?

– Мне хватало. Рагнару – нет. Возможно, именно из-за этого он и затеял весь этот поход. Но мои мотивы были иными: моя печать гласит, хоть это и не сразу заметно, о том, что я должна прочесть эту книгу. Ну или хотя бы взглянуть на ее страницы одним глазком. В самом крайнем случае – хотя бы просто отыскать ее.