Андрей Васильев - Файролл. Край холодных ветров

– Не, он хольмганга ждет, – влез в разговор Флоси.

– Кто ж с этим уродом на хольмганг согласился? – поразилась Ульфрида.

– Да вон, Олафссон, – кивнул Флоси на Гуннара. – У него там счеты поболе твоих будут.

Ульфрида вглядывалась в ярла и только поэтому, надо думать, пропустила мимо ушей определенную фамильярность.

– Кенигесса, – решил я ее отвлечь, поскольку у меня был к ней свой интерес. – А вот ты сказала, что Ингвар странноватый был. Ты что имела в виду?

– А? – повернула ко мне лицо Ульфрида. – Ингвар? Да он всегда такой строгий был, сосредоточенный, меня вообще не замечал. А тут последний месяц проходу не стал давать – пойдем погуляем вечером да пойдем погуляем вечером.

– А что тут странного? Бывает такое у мужчин, – не понял я.

– У мужчин – да, особенно если они от женщины чего хотят, – тряхнула головой Ульфрида. – Но не у Ингвара. Он на работе своей венчан был, она ему и жена, и подружка.

– А тут, стало быть, воспылал? – уточнил я.

– Ну да. Даже амулет подарил, а такого за ним сроду не водилось.

– Что за амулет?

– Ну круглый, кованый, с рунами выбитыми, – показала руками Ульфрида. – Вечером ко мне зашел и говорит: «На, держи, подарок тебе. Наследство от маменьки моей покойной, вещь цены немалой, хочу, чтобы ты его носила». Я еще подумала, откуда у его мамаши ценные вещи быть могут, откуда? Слыхала я про его мамашу…

– И? – подогнал я неторопливо вещающую девицу.

– И все, чтоб ему пусто было. Я его надела и как в яму провалилась, только голоса слышала – сначала Ингвара, потом старухи какой-то. А потом вон, у этого косматого оказалась. Кстати, о ямах – может, ну его, хольмганг, ко всем йотунам, а? Выкопаем яму, гадюк наловим и этого свинака туда без штанов бросим. И смешно, и приятно, и красавчик этот живой останется.

– Да нет, там дело принципа, – скривился я. – А так всем хороша идея!

– Да, мне еще папаша говорит постоянно: государственная у тебя голова, доча, – горделиво подбоченилась Ульфрида.

«Как бы кенигу раньше времени мир не покинуть с такой наследницей», – подумал я, а сам спросил:

– Стало быть, как медальон надела, так и все? Как отрубило, напрочь?

– Ну да, – возмутилась моей тупостью кенигесса. – Как бревно была. Даже и не поняла, кто меня нес и куда, и когда Ингвар исчез. А амулет пропал, между прочим. На острове очнулась – а его нету.

Ну вот и все, мне все ясно. Сдается мне, сегодня я два боковых квеста закрою и при удачном раскладе сделаю решающий шаг к выполнению главного. Если повезет, конечно.

– Что, голубчик, попался? – услышал я ласковый до ужаса голос Хрольфа.

И точно, ярл стоял вместе со своим неразговорчивым другом около Торсфеля и по-отечески нежно на него глядел. От его взгляда даже смелого, надо отдать ему должное, Кривого пробрала дрожь.

– Чего ежишься, холодно? – все так же проникновенно спросил Хрольф. – А вот мы сейчас костерок!

– Он мой, помнишь, – негромко сказал Гуннар. – Нас рассудит судьба в огненном круге, и все должно быть честно.

Хрольф повернулся к Гуннару:

– Да я и не против, хотя по мне – так это глупо. Мало ли хороших забав, чтобы и не скучно было, и интересно. Но дело твое. Мне бы только понять, где этот небритыш золотишко свое спрятал. Нет, на его кораблях мы взяли хорошую добычу, вон ее тащат для дележа, но у него куда больше было.

Фроки согласно кивнул.

– Вот мы его и расспросим маленько. А потом – как пожелаешь. Хочешь в огненном круге с ним встретиться – твое дело.

Торсфель захохотал.

– Смейся-смейся, – снова повернулся к нему Хрольф. – Думаешь, что ты самый смелый, самый терпеливый. А что, Фроки, не помнишь, как долго не хотел разговаривать с нами казначей из богатого и достославного города Ринды?

– А, это на Западном побережье, – степенно ответил Молот. – Да, быстро рассказал, куда сундук запрятал.

– У нас время есть, – обрадовал Торсфеля Хрольф. – Скальд, запевай песню, да погромче – у нас тут дамы, негоже им вопли да ругань слушать. Так, лентяи, где костер? Надо кинжалы калить – чай, уд ему куда сподручней горячим клинком резать будет, чем холодным.

– Гримнир с тобой, старый волк. Только трудненько тебе будет до моего золота добраться, – оскалился Кривой.

– Ничего, – обнадежил его морской король. – Я терпеливый. Я дойду. Так где золотишко-то?

– На Форсвике, в подвале моего дома, под левой стеной закопано.

– Вроде не врет, – обратился Хрольф к своему другу.

– Не врет, – сказал, как припечатал, Фроки. – Не хочет шансы на хольмганге терять.

Понятное дело, когда между ног кинжалом поковыряются, никто драться не сможет.

– Ну и славно, – потер ладоши Коротконогий. – Ну что, благородные ярлы Фроки и Хейген, пошли посчитаем, добычу поделим?

– В этом процессе Хейген участвовать не будет. Я за него, – вклинилась в беседу Элина.

Хрольф развел руками: мол, вам виднее, а мне все равно, с кем делиться, и удалился к куче добра, которую высыпали на тряпке, раньше служившей парусом на драккаре Торсфеля.

– Чего это? – негромко спросил я у кланлидера.

– Все по-честному, – улыбнулась она. – Мы проплатили наше участие, мы и забираем добычу. Ты выполнил квест – вот твоя награда, без нас ты этого бы не смог сделать. Ну и вообще – такова политика клана, все добытое в рейдах идет в казну, если потом совет решит поощрить особо отличившихся игроков, он наградит их специальной премией.

Ну что, вот мне сразу два урока. Первый – скупой платит дважды. Я променял кучу добра, которую можно было бы боднуть за хорошие деньги, на десять тысяч. Второй же – не имей дел со своим кланом, непременно объегорят.

– Полагаю, мне-то специальная премия не светит – ты же не видела, что я сделал, не так ли?

– Ну-у-у, если честно, то да. Если тут и была какая заварушка, то вряд ли она сравнится с тем, что было у нас, – с серьезным видом кивнула Элина.

– Что я могу сказать, – развел я руками. – Раз клан все время находится на грани нищеты, то моя обязанность ему помогать.

Сжатые губы Элины я демонстративно проигнорировал, как и злорадную улыбку Железного Дровосека.

С добычей поступили просто – кучу золота, каких-то цацок, оружия и прочего хлама разделили на глазок на три части, и Ульфрида как лицо незаинтересованное (хотя и алчно блестящее глазами), отвернувшись спиной, два раза ответила на вопрос: «Кому?»

После этого хирдманны отправились в рощу за хворостом.

– Жаль, светло еще, – раздался голос Флоси, лежавшего в теньке под валуном и грызущего травинку. – В темноте красивее такие вещи смотрятся.

– Слушай, просвети-ка меня по двум моментам, – присел я рядом с ним. – Во-первых, что происходить будет? Нет, я понимаю, что поединок, но так, в общих чертах поясни. И во-вторых, ты где так секирой орудовать навострился?