Станислав Гримайло - Истории Сантея

– А ты ну просто лапочка! И магией в подземелье не кидалась, да и вообще, случайно мимо проходила!

Черные глаза аж заискрились, на щеки набежала легкая волна румянца, и девушка явственно напряглась. Пришло понимание: сейчас как врежет! Но молодая представительница особого отдела сдержалась и только прошипела:

– Попадешь ко мне на стажировку – дурь быстро выбью из твоей тупой башки!

Я улыбнулся. Сказочница! Еще не пишет, но легенды уже слагает.

– Слушай, особая гвардейка, если есть что сказать – говори, а пустой треп мне уже надоел. Где твои вещички? Пора в управу двигать, там тебя уже заждались…

– Утренняя Звезда, – бросила девушка, и, опасно откинувшись на спинку стула, прикрыла глаза. В принципе, при ее комплекции еще можно на этом ветхом предмете для умещения седалища вытворять подобные фокусы, а я вот не решусь. Ибо быть битым полом – то еще удовольствие.

– Когда ты вообще молчала, было гораздо лучше. Красивая кукла хоть для услады глаз подходит, а вот смысл в твоих словах даже не мелькает.

Девушка не поддалась на очевидный выпад:

– Неизвестный делец заинтересован в покупке редчайшего минерала. За любые деньги. И Гвардия намеренно слила информацию о визите некоего представительства с образцами для экспериментов нескольких ведущих артефакторов. Мы были осведомлены о нападении наемников, и я, вместе с непутевым стражем, должна была быть захвачена как потенциальный курьер.

Я задумался. Дельно излагает… совсем не похоже на пустую болтовню. Но, поймав изучающий взгляд собеседницы, засомневался. Играет, поди.

– А предупредить слабо было?

– Да тебя первый же наемник должен был вырубить, – просто сказала девушка, – а потом… не могла же я сделать их работу!

Да, знать бы, куда кривая выведет… Что ж, вполне реально. Особый отдел, секретные операции, подпольные поставки запрещенного товара…

– А зачем кому-то эта «Утренняя Звезда»?

– Наркотик.

– Да купить дурь-травы, и нет мороки.

– Она не вызывает «безумие силы», – улыбнулась девушка, явно выделив последнюю пару слов.

Да что ж такое! Учусь в Академии, хорошие книги почитываю, с умным народом – иногда – общаюсь, а тут постоянные загадки. То звезды, то безумие, то особый отдел, то эльфы, будь они неладны, то тролльи отрыжки… Еще невнятный гул за стенами постоялого двора, будто пара извозчиков, как бывает в ярмарочный день, устроила свару за право проехать первым в узкий переулок.

– Это все очень интересно, но я предлагаю продолжить нашу обстоятельную беседу в более удобном месте, когда каждое слово запишут, лысый толстяк зачитает выдержки из статутов…

Девушка наклонилась на стол, мгновенно сократив дистанцию между нами, и, настойчиво уставившись в мои глаза, отчеканила:

– Где владелец медальона?

– Преставился, поди, пару тысячелетий тому…

– Я про Сельвэ! – повысила голос.

Тот медальон принадлежал Сельвэ? Как его девлары не сожрали-то! Или я чего-то не понимаю…

– Где-то…

– Как найдешь его следы, сразу сообщи мне, и без самодеятельности! Стражоночек…

Только я хотел возмутиться, как оглушительно стукнула дверь, и на весь зал рявкнул пьяный в умат голос:

– Приплыли!

Я оглянулся: пяток нетрезвых заросших личностей, нетвердо стоящих на ногах и оглядывающих блуждающим взором небольшое помещение постоялого двора.

– Шли бы вы… – мягко намекнул.

– Гляди, паря, – цыпа! А ну, шкет, свали, настоящие мужчины идут в бой… – заплетаясь в словах, словно в сложнейших узлах, пробулькал кривоногий субъект с расстегнутой на внушительном и волосатом пузе засаленной рубахой.

Нет, ну что за беспредел? Как эти штормящие в безветренную погоду гаврики добрались сюда из своего портового квартала? Куда, скажите, смотрит стража? Вспомнив, что и я имею непосредственное отношение к представителям наведения порядка в городской черте, поднялся и попытался направить заблудших парней в правильное русло. Но моим словам не вняли.

– Ах ты хрюн! – пустил петуха тощий, как щепка, матрос с кустистыми и порядком подпаленными усами и, порывшись в недрах болтающейся необъятной телогрейки, вытащил на свет памятный кинжал…

Так, если не ошибаюсь, хрюн – мелкая рыбешка, которая, играя, выпрыгивает из воды и оглашает водную гладь странным хрюкающим звуком. А ножичек точно тот, один в один, а значит… Не повезло тебе, усатый, ибо прилетевшая точно в лоб кружка выбила из реальности твое сознание минимум на полчаса.

Гаврики, лишившись одного из своих, недовольно взревели, и их поддержал мощный рев собратьев из-за спин. «Да там целая толпа этих выползней!» – мелькнула ошарашенная мысль, и я приступил к подготовке оборонительных, так сказать, порядков.

Схватив стул (негоже в обычных людей, даже в подпитии, запускать смертельно опасными заклинаниями), я от души приложил пузатого, отчего тот, отпрянув, завалился на спину и вылетел из двери прямо на улицу, прихватив пару собутыльников с собой. Пока оставшийся попытался связать аж два таких сложных коротких ругательства в осмысленную фразу, я приблизился и пнул бедолагу в живот. Поднимать вырубившегося усатого и выкидывать не стал, просто захлопнув дверь перед носом следующего клиента. Вызвав по сигналке подмогу и подтащив к сотрясающейся от ударов двери стол помассивней, я оглянулся, чтобы, наконец, сказать пару ласковых слов.

Пусто. Даже бородатая личность за стойкой испарилась в неизвестном направлении. Что за невезение! Только резной попугай лежит на столе. Символ особого отдела? Так вот брошенный на столе постоялого двора?

Кинжал у усатого оказался просто куском неопасного железа. Где он его откопать умудрился? Раздавшиеся проклятия отвлекли меня от изучения оружия, и, повернувшись в сторону звуков, я рассмотрел дивное зрелище: краснорожий морячок застрял в маленьком открытом окошке. Вот нечего было, аки партизан, лезть-то! Голова и грудь вписались в проем отлично, а вот живот, раскормленный и распитый за годы бурных странствий, проходить отказался, – бедолага завис между раздраженным мной и товарищами за окном. Причем, судя по проклятиям и напряженному виду пузатика, гаврики старательно пытаются извлечь своего из ловушки.

«Да разбейте окно, в самом-то деле!» – чуть не вякнул я, но вовремя прикусил язык. Нечего подкидывать идею… а то еще послушаются.

– Хара-ик-има-ик отпусти! – в резко повисшей тишине донесся пьяный голос из-за двери.

– Кого?

– Хаара-ики-ма, – повторил тот же голос.

Это усатого так величать? Ты гляди, важная птица, раз так заботятся. По-хорошему гулякам стоило быстренько сматываться, пока не набежало стражи, а они вон дверь выбить не могут, окна разбивать не стремятся, да и еще глупости требуют. Да черный ход поищите, морячки!