Екатерина Русак - Забытая Атлантида[дилогия ; СИ]

– Меня!? – возмутилась Геката.

– Да, – продолжил Нингишзида. – Здесь рабства нет. Пленницы, особенно красивые становятся наложницами в руках победителей. Только не долго. Когда они надоедают, их просто убивают.

– Что? – не поняла Геката. – Убивают? Зачем?

– Живые убитые, – объяснил коротко Нептун.

Ее взгляд метнулся с Нептуна на Нингишзида и застыл на пленнике. Но когда она поняла до конца, что ее ожидало в случае плена, она сорвалась с места и с размахом залепила звонкую пощечину разбойнику, от которой он даже упал на спину. Нептун и Нингишзида не стали вмешиваться, наблюдая за Гекатой, ее рассерженным видом, скрывая улыбки. А она, показав пальцем на огонь, в гневе им крикнула:

– Чего вы ждете? Он хотел убить нас всех! В костер его! Сожгите заживо, этого убийцу, насильника и разбойника!

Пленник начал что-то испуганно выкрикивать. Нептун остановил ее движением руки.

– Выслушаем его! Может он расскажет нам что-то интересное…

Нингишзида перевел:

– Он говорит, что готов заплатить выкуп за свою жизнь. Очень много.

– Что именно он может нам дать? – насмешливо спросил Нептун. – Пару плетеных корзин и глиняный горшок?

– Одну руку сила золота!

– А сколько это будет в другом, привычном нам весе?

– Два килограмма, – многозначительно произнес Нингишзида. – Тут, в Унуге это целое состояние! Кроме того, много меди и несколько бычачьих шкур. Не мало!

– А что его ждет, если он попадет в руки судей? – поинтересовался Нептун.

Нингишзида сжал губы, ответил слегка озадаченный:

– Ничего хорошего для него. Мы имеем полное право убить его, и никто не спросит с нас за это, потому, что он напал на нас с оружием. А судьи Унуга его приговорят к утоплению.

– Выходит он, в любом случае мертвец? – подвел итог Нептун.

– Выходит так! – подтвердил Нингишзида и ворчливо произнес: – Поспать спокойно не удалось! Не успеешь попасть в Прошлое, и сразу кто-нибудь пытается приставить нож к твоей шее. Тут говорят: Преступника – лучше бы мать не рожала, лучше бы его Энмешарра не замысливал! А этот… погряз в злодействе…

Вопрос, что делать с пленником и брать ли с него выкуп повис в воздухе. Геката настаивала на смертном приговоре. Нингишзида, сидя на корточках и держа перед собой ружье, думал. Нептун отмалчивался. Он не хотел возиться с выкупом, но когда первая злость прошла, не очень стремился убить шумера, который назвался именем Урабу. Наконец Нингишзида изрек:

– Будет лучше, если мы заберем его с собой и доставим в Унуг. Для нас, не для него.

– Ты знаешь обычаи этой земли лучше чем мы, – ответил Нептун. – Значит так и поступим. Уже рассветает. Можно трогаться в путь. Посадим его на запасную лошадь и поедем!

– Завтракать будем? – спросил Нингишзида.

– Что-то не хочется, – ответила Геката.

– Правильно, – проговорил Нингишзида. – Завтракать будем в моем доме. В путь!

Нельзя сказать, что наши путешественники въехали в Унуг торжественно приветствуемые народом. Ничего этого не было. Их никто не ждал. Для всех унугцев они были обычными людьми, правда, странно одетыми, кроме Нингишзида, да еще на диковинных рослых онаграх. Обращала на себя внешность Нептуна и Гекаты, они резко выделялись своей светлой кожей среди смуглых земледельцев, встреченных ими. Но люди уже привыкли к тому, что караванщики со всего света и заморские гости посещают их славный город. Благодаря Нингишзида, одетого в традиционный наряд их принимали за тамкаров, везущих товар на продажу. Даже связанный по рукам разбойник, ноги которого привязали к седлу лошади, не привлекали особого внимания. А может быть, никто не замечал, что он был связан и ехал пленником.

На Нептуна и Гекату показывали пальцами, люди переговаривались, смотря на странно одетых путешественников. Но такие проявления внимания были обыденны для унугцев, представителей одной из самых замечательных цивилизаций древнего Двуречья, ставшей впоследствии царством Шумер.

Геката никогда не была в Месопотамии. Не в те времена, когда она была Реутой, не в этой жизни. Она жадно рассматривала поля, виноградники, оросительные каналы, небольшие стада мелкого и крупного скота, печи для хлеба, глинобитные заборчики, которые вздымались над землей на высоту не более полутора метров. Ее интересовали прически женщин, их одежда, украшения, которых было совсем мало.

Въехав без приключений в Унуг, Нингишзида, хорошо знавший город, стал держать путь на главную городскую площадь, с которой легко можно было попасть в любую часть города. Он рассчитывал встретить кого-нибудь из старых знакомых, вглядывался в лица, но столько не старался, не мог заметить ни одного лица, которое он помнил. Двадцать семь Больших солнечных кругов – большой срок. За такое время люди сильно меняются внешне.

Город, встретивший Нингишзида, был тот же. Но совершенно другой. Нингишзида не сразу понял, что Унуг за четверть века заметно изменился. Стало больше домов, постройки в черте города тянулись много дальше, чем было раньше. Унуг значительно расширился, а три его района сплелись между собой еще теснее. Нингишзида определил, что Унуг теперь имеет общую площадь не меньше пяти квадратных километров. Число жителей он подсчитать не мог, но известно, что население Унуга в это время составляло около сорока тысяч человек. А с десятком ближайших поселений, которые плотно прилегали к городу, число его жителей достигало не менее пятидесяти тысяч. Будет правильно сказать, что весь народ города и равнины Унуга имел десятую часть миллиона человек или чуть больше.

На главной площади города было уже достаточно многолюдно, начинался базар, первые покупатели уже торговались с продавцами. Они остановили лошадей, спешились, кроме разбойника Урабу, который остался сидеть верхом.

– Куда теперь? – спросил Нептун. – Пойдем смотреть твой дом?

– Нет, – ответил Нингишзида, вертя головой во все стороны. – Сначала передадим разбойника в руки шарт. Зачем он нужен мне в моем доме?

Пленник, привязанный к лошади, вдруг проговорил очень длинную фразу на своем языке, из которой Нептун понял только два слова: Энки и Дильмун.

– Что он говорит? – спросил Нептун, обращаясь к Нингишзида.

– Он уверен, что ты – Энки, приехавший сюда из страны Дильмун! Он хочет поклониться тебе и обещает служить тебе, как сын служит своему отцу.

– Откуда он узнал, что Нептуна тут называют Энки? – задал вопрос Альгант. – Ты же не называл мое шумерское имя! Ты всегда произносил мое имя как Нептун.

– Он мог слышать его от кого-нибудь, – предположила Геката.

– Очень может быть, – ответил Нептун. – Нингишзида, твое слово!