Юрий Валин - Братья и сестры по оружию. Связные из будущего (сборник)

— Да-а, повесь, — начальник оттянул затвор пистолета, — а плашка? Сказать, что наградная надпись — шутка?

— Ясное дело, шутка. Откуда у вас, товарищ майор, «маузер» председателя РВС Республики? Вы же музеи не грабите? Или случается?

— И где, скажи на милость, ты, Катерина, так наловчилась взятки давать? — вздохнул майор. — Я вот давеча в БТИ и так и сяк совал — не берут, сволочи.

— Вы им этот «маузер» покажите. И затвором пощелкайте.

— Ты научишь. Ладно, ты итоговый отчет закончила?

— Шлифануть стиль осталось.

— Готовься. Если завтра не сдадим, крик поднимется. Привыкла, понимаешь, к анархии у своих махновцев.

— Махновцев я не видела, — с некоторым сожалением сказала Катя. — Может, тогда осталась бы насовсем. До полусмерти вы меня своими отчетами затрахали.

— Это не я, ты прекрасно знаешь. И вообще, нечего жаловаться. Полевой отчет подписали? Подписали. Результаты удовлетворительные? Удовлетворительные. Чего ноешь?

— Интересно, сколько золота нужно приволочь руководству, чтобы без бумажной волокиты обойтись?

— Шути-шути, — майор принялся любовно протирать «маузер». — Хорошо, что твой окаянный металл все-таки не к нам в отдел скинули. Иначе мы бы с тобой всю жизнь отписывались. Я и так-то опасаюсь, как бы нас в золотодобывающую артель не переименовали. Впрочем, есть и положительные стороны твоих похождений. Меня «смежники» отдохнуть приглашают. В Ялту. В санаторий Наркомата обороны. Я, понятно, не рискну — куда с моими штифтами прыгать? Но все равно весьма приятно. Ты почему ничего не спрашиваешь? Хотя бы из вежливости восхитилась векторными результатами.

— Завязала я с пустой любознательностью. Все равно ничего хорошего не выходит. Не хочу мозги ерундой забивать.

— Ну не скажи. Знаешь, почему тебя готовы в отставку без звука отпустить? Потому что на этот раз произошла самая результативная коррекция за все время исследований. Если учесть, что мы ничего не просчитывали и вообще не пытались корректировать, есть о чем задуматься. Естественно, все неожиданности на самодеятельность хохлов свалили. Зачистка на Незалежной идет по полной программе. А все наши операции приостановлены. Впрочем, что тут у нас и было-то? Но я, между нами, сомневаюсь. Не могли хохлы такой эффект произвести. Уж не перекрестное ли вмешательство получилось? Шутки шутками, но о такой теоретической возможности давно поговаривали. Ты, конечно, там, считай, в одиночестве пребывала и никаких осознанных действий не проводила. Или я ошибаюсь?

— Тю, Сан Саныч, — Катя посмотрела на начальника укоризненно. — Когда вы меня туда сунули, хорошо я хоть помнила, що был такой — дедушка Ленин. Какие уж тут коррективы? Я только и делала, что этого мифического корреспондента отыскивала да комариное золото выслеживала. Ну и попочку свою драгоценную спасала.

— С золотом недурно получилось. Да и с Польской Республикой в составе Российской Федерации тоже недурно. Жаль, когда Север с Югом после войны объединялись, не удалось в состав России напрямую и Сербский союз включить.

— Что толку? Война все равно была. И немцы до Царицына опять доперли.

— Зато только на юге. А на севере фрицы у Гданьска застряли. Могла бы и порадоваться за компанию. Разве это не то, что мы с Васько планировали по операции «Инвентарь»? Ведь получилось. Пусть и совершенно неожиданно.

— Я радуюсь. Только я о тамошних делах только от вас и слышу. Да и то в кастрированном виде. Я-то в той «кальке» на двадцать лет раньше болталась.

— Ну-ну, а траур-то откуда? Я, например, там вообще не был. Ничего, заочно-виртуально готов возрадоваться.

Катя повертела в руках карандаш. Вечно у начальника карандаши не точеные. Хорошую ему точилку подарить, что ли?

— Я тебе, Сан Саныч, сейчас благоглупость скажу. Смешную вещь. Меня ведь что зацепило, — никак не пойму, зачем я там людей валила? В 41-м и 42-м — понятно. Фрицев — понятно, всяких… хорьков националистических — тоже понятно. Только вот провела я в 19-м году месяц, а разницы между белыми и красными не разглядела. В смысле, вижу, конечно, разницу, но чтобы настолько, чтоб грызть да рубать друг друга? Глупая я, да?

— Это потому что ты на политзанятиях никогда не сидела. Я чуть-чуть зацепил, а когда в 37-м работал, еще как подковался. Политграмота — великая вещь. Хочешь, литературку подброшу? Товарища Сталина почитаешь. Крайне поучительно.

— Нет, и не уговаривай. В жизни такого дерьма трогать не желаю. Пойду я, пожалуй.

— Подожди, — майор порылся в растрепанном ежедневнике. — Адрес, что обещал, я тебе достал. И еще — давай-ка холодильник открой. Там в морозилке «Вальс-бостон» скучает. Тебе не повредит, да и мне. Челюсть так и ноет. Что за погода сегодня такая?

Накрапывал осенний дождик. Катя заскочила домой, переоделась. Узкая юбка, облегающий свитерок, полусапожки на «шпильках». Одежда цивильная, купленная уже после возвращения. Пора адаптироваться к гражданской жизни. Зонтик приобрести, конечно, не удосужилась. Пришлось макияж ограничить да накинуть на голову капюшон. Куртка не слишком подходила к остальному туалету, но это уже детали.

Большая Якиманка, как обычно, стояла, и Катя прошла до метро. Ехать, собственно, было недалеко — «Калужская». Выйдя на улицу, Катя повертела в руках телефон — позвонить предупредить? Обойдется — все равно сидит, болезный, дома. Нагрянем сюрпризом.

Доцокала до подъезда. Домофон ответил сразу. Женский голос, молодой:

— Да?

Катя усмехнулась — сюрприз так сюрприз.

— Виктор Иванович дома?

— А, вы, наверное, из госпиталя? Проходите, пожалуйста.

В лифте Катя глянула в зеркало, подправила помадой губы. Ничего живут чекисты, лифт чистенький, даже благоухает приятно. Можно было и не душиться.

Дверь открыла молодая интересная особа в модных очках. Ошеломленно уставилась на высокую гостью.

— Я вообще-то не из госпиталя, — дружелюбно пояснила Катя, сбрасывая куртку и подавая ее молодой хозяйке. — Знакомы мы с Виктором Ивановичем, так сказать, по службе.

— Понятно, — пробормотала потрясенная девица, ощупью вешая куртку в зеркальный шкаф-купе.

— Кто там? — в коридор выглянул хозяин — в комнате по-английски бормотал телевизор.

— Туточки элитарное кино показывают? — осведомилась Катя.

— А я-то думаю, кто здесь такой самоуверенный, — хозяин в тренировочных штанах и застиранной камуфляжной рубашке явно чувствовал себя не совсем в своей тарелке.

— Девушка говорит, со службы, — сказала девица, в новом приступе сомнений оглядывая обтянутые юбкой бедра гостьи.

— Ну откуда же еще? — пробормотал Виктор Иванович. — Ты бы, Лика, шла — тебе же в институт нужно?

Девица кивнула, еще раз глянула в безмятежно спокойное лицо Кати и, схватив плащ, испарилась.