Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь

– М-да, – протянула Таня. Подумала: вот история о том, как один приказчик боролся с мировым злом. Но вслух ничего не произнесла, уроки Арлены не прошли даром. – А люди и впрямь так быстро отдали котов? Насколько я знаю, кто-то всегда ослушается. Глухая бабулька, жалостливый ребенок… Надеюсь, вы не с них начали очистку города от зла?

– Что вы, – улыбнулся ее собеседник. – Мы послали глашатаев на улицы, дали горожанам месяц на добровольную сдачу зверушек. Уличных отловили сами. Потом, когда поступал донос о сумасшедшей старушке с котом, зверь обнаруживался вовсе не у нее, а у какого-нибудь соседа, который погряз в грехах. Объявлялось, что кот на деле принадлежал злодею, а старушку он одурманил и принудил с помощью магии укрывать вредителя. Кстати, детей из безвинных семей мы тоже не трогали.

– Ну прямо воины добра и света, – не удержавшись, пробормотала Таня.

Кайрес по имени Лемень вскинул брови, хотел ответить, но дверь распахнулась и вошла Заруанна с подносом. Сгрузив его на стол, старуха расстелила на их конце скатерку, небольшую, с простенькими узорами, вытканными красной нитью по холстине. Расставила тарелки, бокалы, блюда – и удалилась.

Таня решительно схватилась за блюдо с зажаренной птицей, посыпанной сверху желтой пудрой. Отпилила ногу ножом, отправила в рот ломтик. Нужно было время для обдумывания услышанного. Да и есть хотелось. Так что приятное с полезным…

Лемень, которому отец успел дать образование, а вместе с ним и начатки воспитания, чуть поморщился. Но тревожить активно жующую даму не стал. Молча положил себе мясо, налил вино в два бокала – свой и Танин.

Желтая пудра на птице походила на перетертое в пыль сухое растение. Вкус у него был, как у смеси перца с корицей. Непривычно, но интересно.

Таня выбросила из головы мысли о специях и переключилась на услышанное.

Итак, молодой посланник. Пришел, возвестил на манер ангела божьего приход некой девы. Оставил нечто, что вразумляет местных жителей до полного раскаяния. И, что немаловажно, оставил именно для нее. Вопрос: почему это связано с цветами, а значит, с приснопамятным катреном?

И если Лемень, купецкий сын, сколотил свою Лигу за счет вещицы, предназначенной ей, как деве Аретца, не придется ли принимать всю эту братию под свою светлу рученьку? Или будет как всегда – умный Кайрес просто сделает ее свадебным генералом, то бишь генеральшей?

Вопросы…

Она дожевала птицу, хлебнула вина. Спросила, изображая простодушие:

– А зачем нужно было трогать цветы?

– Так велел посланник. – Кайрес склонил голову, отсалютовал Тане бокалом, отпил. – Четыре дня назад он снова появился. Сообщил, что у девы Аретца волосы цвета темного меда, зеленые глаза, а узнаю я ее по прикосновению, от которого почернеют храмовые цветы. С того дня в моем кабинете всегда стояла свежая ветвь храмового дерева, а женщины, покидающие город, должны были прикоснуться к такой же ветке, установленной в будке. Мы практически остригли все дерево в нашем храме, должен сказать. Но вы с нами, и это искупает все.

– Вот, кстати, о радости воссоединения. – Таня вежливо улыбнулась. Пора было продемонстрировать и свое воспитание. – Что вы ждете от меня, как от девы Аретца? И каким будет мое, ну… – Арлена за такое «ну» облила бы ее презрением. – Каким будет мое житье, раз уж я здесь и с вами?

– Разумеется, вы, как невинная девица, не можете жить в штабе Лиги, – тоном заботливого дядюшки сказал Кайрес.

Таня, успевшая схватить кусок пирога, в котором бордовая местная травка соседствовала с кусками сыра, едва не подавилась.

– Мы снимем для вас дом рядом. Или купим, – деловито сообщил Кайрес.

Все-таки он был Кайрес, имя Лемень ему не шло категорически. Бывает же такое – Наполеон, родившийся на складе. Так бы и считал всю жизнь мешки, не случись в его жизни визит посланника. Или сгинул, решив наконец бороться со злом своими силами, без котов и прочего.

– Однако есть одно «но». – Предмет ее раздумий доверительно положил руку на Танино запястье, как раз тогда, когда она заинтересовалась блюдом с красиво разложенными полосками копченого и вяленого мяса. – Понимаю, вы княжна, да еще и Тарланьского дома… Кстати, не расскажете, что это за свечение, которым вы так напугали моих людей? Да и клетку разломали.

– Это секреты Тарланьского дома, – быстро соврала Таня. – Древняя магия, присущая только нам, Тарланям. Сказать не могу, научить тоже.

Она ожидала, что Кайрес будет разочарован, но он, напротив, оживился.

– Вот как. Что ж, дева Аретца должна быть одарена богами больше прочих. Это даже к лучшему, это вас сделает любимицей всех борцов Лиги.

Таню от этой перспективы почему-то пробила дрожь.

– А что насчет того самого «но»?

– Так, маленькие мелочи. – Кайрес наконец-то убрал руку с запястья. – Я понимаю, вы княжна, особа благородной крови. Но мы сможем дать вам лишь пять служанок. И один экипаж. Понимаете, мы на самом деле слуги народа, больших богатств у Лиги нет.

– А что, купцы еще не начали нести вам пожертвования на благое дело? – не подумав, брякнула Таня.

Кайрес задумчиво улыбнулся.

– Увы, мы пока что не храм, чтобы принимать дары от прихожан. Но мысль интересная. Тем не менее пока что вам придется жить скромно. Разумеется, кроме жилья у вас будет дуэнья…

Таня зажевала это заявление ярко-алым фруктом размером с детский кулачок. Под жестковатой шкуркой пряталась приторная мякоть, похожая на желе. Только сладость и помогла ей проглотить сообщение про дуэнью.

– Поговорим об этом после, – выдавила она. – Покажите лучше вещь, которую оставил вам посланник. Она ведь предназначается мне?

Губы Кайреса сжались в одну линию.

– Да, разумеется, – с расстановкой произнес он.

И вытащил из-за ворота рубахи стальную цепь в Танин мизинец толщиной. На конце петли из кованых звеньев покачивался тонкий длинный цилиндр. Тоже стальной, судя по блеску. Кайрес с благоговением снял цепь, взял цилиндр двумя руками, как приношение, сделал быстрое движение большими пальцами обеих рук.

– Застежка с секретом, – пояснил он, заметив удивление на лице Тани.

И медленно, неспешно отнял одну половинку цилиндра от другой.

Она задержала дыхание. Из-под стального среза вынырнула двойная черная нить, на конце которой сияла капля света. Чистейшего, белого, режущего глаз. Таня прищурилась, даже руку протянула, не удержавшись от детского желания потрогать.

– Поразительно, не так ли? – тихим шепотом сказал Кайрес. – Как только я ее увидел, сразу поверил всему.

– А вы не спрашивали, кто ваш посланник? – Таня коснулась капли.

Она оказалась вполне материальной и на ощупь напоминала круглую бусину. Холодную, словно камешек со дна студеного ключа.