Ярослав Васильев - Дети иного мира

Взрывы длились три часа, и за охватившей всех паникой, дымом и пылью никто не заметил, что осаждавшие давно разошлись по палаткам. На следующий день всё повторилось в точности, разве что стены не выдержали и рухнули сразу в пяти местах. Бреши за ночь заделали, но на третий день временную кладку разнесли очередные взрывы. То же самое повторилось и новым утром, после чего измотанные горожане перестали делать баррикады из камня в проломах – сообразили, что чувствительные взрыватели срабатывают от прикосновения, лишь завалили дыры всяким мусором.

Утро пятого дня «обстрела» ничем не отличалось от предыдущего. Всё также вышли кольцом воины, всё также встали за ровным строем тентованные грузовики. Но, едва прогремели первые взрывы напротив проломов, солдаты расступились, и первый грузовик ринулся к бреши в стену. Чтобы, как только очередная тележка-мина расчистила дорогу, выгрузить рядом с дырой солдат и уступить место следующей машине, а самому поспешить обратно – за пехотой рядом с целыми участками. И хотя защитники отчаянно пытались удержать проломы, бой почти сразу выплеснулся на улицы. К тому же степняки были сплошь вооружены саблями из булата, а доспехи из сплавов и полимеров весили вчетверо меньше обычных, и неплохо защищали даже от арбалетной стрелы «в упор». Последним козырем стали гранаты. Лин штурмовали не ради добычи, а ради мести, пленных для продажи в рабство никто брать не планировал – осколки же спокойно поражали любого в радиусе отведённых им метров, помогая захватывать дома и наспех возведённые баррикады. Уже через час после того, как первый воин ворвался за кольцо стен, стало ясно: город обречён.

Стычки продолжались всю ночь и следующий день, пока нэрлих методично обшаривали дома и подвалы, выкуривая и добивая жителей. Утро второго дня штурма каган и адмирал Рот встретили на командном пункте, наблюдая на мониторах кадры с беспилотников. Толгой, довольный успехом – ему удалось то, о чём мечтало не одно поколение каганов – оторвался от экрана, и взглянул на Александра. Как тот реагирует на бойню? Правитель Степи успел хорошо познакомиться с культурой землян и знал, что к резне гражданского населения среди них относятся без одобрения. Адмирал мысленно усмехнулся: потому-то сюда и отправился не Белозёров, а он – в прошлой жизни ему довелось видеть картинки и пострашнее. Например, когда штурмовая бригада десантируется с орбиты в мегаполис, давя при этом спрятавшуюся среди небоскрёбов и над бомбоубежищами планетарную противокосмическую оборону. Но сказать хоть что-то в ответ было необходимо.

– Толгой, свяжитесь с командирами в северной части. Пусть будут осторожнее рядом с питомниками и загонами. Мы договаривались, что полукровки и рабы до пятнадцати лет отойдут нам, у меня на них есть кое-какие планы, – равнодушно бросил Александр, глядя на собирающиеся для штурма «зданий производящего комплекса» отряды. – И пусть в остальном городе не усердствуют с детьми младше двух, они тоже пригодятся, – после чего с ленцой принялся наносить пометки на карту окрестностей.

«Всё, что можно сделать для обитателей Лина», – продолжил адмирал мысленно. Впрочем, тут же честно признался он себе, если бы Толгой отказался – настаивать бы не стал, союз и будущее колонии важнее. Но если можно проявить хоть немного гуманизма, он постарается.

Старейший маг обитаемых земель, Хранитель равновесия мира, величайший из друидов, сильнейший из чародеев, Мудрейший… имен и прозвищ за три столетия долгой жизни накопилось – не счесть. Лахлан никогда не спорил и даже время от времени соглашался. Пусть на самом деле нынешний глава Синклита почти на два десятка лет старше него, хотя всемогущий мастер-магистр об этом даже не подозревает. Пусть возможности и силы Хранителя изрядно преувеличены – в той стычке с двумя младшими магистрами Ордена запретного знания Лахлану просто повезло, что сопляки слишком надеялись на магию, а он по старой привычке наёмника до сих пор таскает с собой метательные ножи и короткий меч. Но людям нужна сказка.

Впрочем, если быть уж совсем честным, признался себе Лахлан, задумчиво глядя на дуб в три обхвата, его история – и в самом деле ожившая сказка. В этом лесу она началась, на этом самом месте. Триста лет назад здесь вместо дерева стоял самый обычный двухэтажный дом, в котором прятался от остального мира бывший ректор Магической Академии Синклита. Старик подошёл к отмеренному богами пределу и бредил бессмертием, продлением жизни. Потому и вынужден был бежать, когда о его экспериментах, причём не только на рабах, но и на тайно пойманных свободных людях, и даже на некоторых коллегах, стало известно. Колдун спрятался в лесу, отделявшем земли гвенъя от Королевств, про него постепенно начали забывать… когда к дому случайно вышел отряд наёмников, угодивший в ловушку на соседнем торговом тракте. Все, от мужиков-ветеранов до мальчишек-конюхов, пошли на опыты. И можно сказать, что чародей добился успеха: один из парней стал воплощением заветной мечты… вот только удержать под контролем своё творенье старик не сумел. Проснувшаяся в Лахлане сила Леса в мгновение ока смела колдуна, а парня оставила в кровь разбивать кулаки о кору могучего дерева, поглотившего и дом, и темницу. Поглотившего вместе с товарищами, некоторые из которых ещё были живы… управлять своими способностями Лахлан научился далеко не сразу.

Мужчина отогнал уже приготовившихся к пиршеству злых июньских комаров, прижался к тёплой шершавой коре и стал внимательно осматривать дерево внутренним взором: не завелись ли где-то жучки-древоточцы, не подкралась ли болезнь. Это только кажется, что лесные великаны несокрушимы. На самом деле их здоровье – хрупкая чаша, которую легко разбить, но тяжело склеить. И потому каждые несколько лет Лахлан приходил к дубу. Когда Хранитель уже закончил осматривать дерево и просто сидел на траве, облокотившись на ближайший из корней спиной и любуясь сквозь зелёную листву прозрачным летним небом, вдали послышались всплески поисковой магии. «Опять следят, – лениво забралась в голову мысль. – Сколько лет уже, а никак не угомонятся. Но последние годы вроде тихие и вежливые пошли». Лахлан невольно улыбнулся и почесал бороду, вспоминая первые попытки отыскать место, откуда появился Великий друид: именно в таком облике Лахлан вышел к людям, придумав, как «легализовать» свою необычную силу.

Тогда как раз из-за ошибки магов в королевстве неподалёку начался мор среди лесных животных, напасть грозила перекинуться и на крестьянские стада. Недоучки из выпускников Академии как обычно попытались решить проблему «в лоб», силой исправляя природу. Не вмешайся Лахлан, завершилось бы нашествием мутировавших из-за магии чудовищ – магиматов. Едва всё закончилось, с его подачи сначала среди людей, а потом и среди остальных рас, пошла гулять легенда: мол, в прошлый раз вот также погибла далёкая восточная страна Торон, и, чтобы катастрофа не повторилась снова, мироздание разрешило Хранителю не только наблюдать, но и вмешиваться. На руку историям шло и то, что старел Лахлан теперь очень медленно. Раз в двести с лишним дольше обычного – и значит, если сейчас выглядит на тридцать, то помнит ещё времена до Синклита. Вот только одно дополнение к легендам, уже от слушателей, доставляло изрядное неудобство: что где-то в лесу скрыт источник силы, отпив из которого, древний маг и стал Хранителем. И если чародеи Академии успокоились почти сразу, старательно один раз изучив здешние края вдоль и поперёк до самых корней и ничего не отыскав, то отдельные энтузиасты пытались следить всякий раз, едва чародей наведывался к памятному дубу.