Валерий Иванов - В логове Тёмных[СИ]

- Покажешь как-нибудь шкуру родового зверя? - я кивнул головой на герб t`Амьерга, изображающий взъерошенного койота с лисьей мордой, приподнявшегося на задних лапах.

Задавая этот вопрос, я подбирался к интересовавшей меня теме сезона охоты, о котором как-то упомянул t`Альт, собиравшийся полюбоваться тушей моей убиенной кошки Нэськи. Если он заговорит на эту тему второй раз, мне не отмолчаться и придется вступить в обсуждение.

- Не сохранилась, - t`Амьерг ничуть не удивился этому вопросу, - давно это было, то воевал, то…, а здесь у меня вообще нет своего жилья, перебиваюсь съемными комнатушками.

Слово за словом и я выпытал у него, что сезон охоты бывает раз в семь периодов, а последний был четыре периода назад. Это принесло мне облегчение - вряд ли я задержусь столько на этой планете, чтобы поучаствовать в этом действе. Само же действо заключалось в отыскании и умерщвлении любым способом родового животного.

Водились родовые звери на, так называемом, Диком ярусе, сплошь заросшим первобытными лесами, в отдельных местах совершенно непроходимыми. Огромные лесные пространства были разбиты на сектора, каждый из которых служил пристанищем группе зверей определенного рода. Ухаживали за ними и следили, чтобы звери не перемешивались между собой, специальные егеря, которые подчинялись Главному Лесничему. Лишь у него была полная карта секторов, и он продавал лицензии на отстрел зверя и давал напрокат любое оружие.

История этой традиции, по словам t`Амьерга, уходила в далекое прошлое, когда на планете водились всякие драконы и потомки доисторических животных, которые охотились на предков нынешних обитателей планеты. Убивший такого хищника удостаивался дворянского звания, то есть становился тье и получал право на родовой герб, на котором и красовался отошедший в иной мир зверь.

Но через определенное время все звери были распределены, а желающих получить дворянский титул не убавлялось. Тогда егеря стали скрещивать различных животных и получать новые породы. Так проблема нехватки зверей была разрешена. И хотя самые опасные хищники были истреблены давным-давно, традиция охоты на них осталась.

Раньше, раз в семь периодов, тье должны были подтверждать полученное звание, убивая своего родового зверя. Но к настоящему времени многих животных в натуре уже не осталось, и сезон охоты стал чем-то, вроде ритуального ристалища, на который удалые тье отправлялись позабавиться, попить на природе хорошего винца, да порассказывать друг другу страшные охотничьи истории. А для редких новых соискателей дворянского звания егеря по специальной заявке выводили новую породу зверя, которого торжественно и убивал кандидат в тье. Славился Дикий ярус еще тем, что с него иногда попадали на совершенно другой ярус. Как это происходило оставалось загадкой.

Теперь я понял, почему Мальен принял меня за заблудившегося охотника. Вероятно и чужак, попавший в становище растенщиков, за которым прибывала из империи специальная воинская команда, был охотником и знатным тье, случайно очутившемся на Аграрном ярусе.

Выудив у подвыпившего t`Амьерга массу других полезнейших для меня сведений, я возвращался домой в самом благодушном настроении. Даже потихоньку насвистывал примитивнейший мотивчик на манер чижика-пыжика. Не то чтобы я не знал более сложных мелодий. Знал и мог насвистать даже "Хабанеру" из оперы Жоржа Бизе "Кармен". Однако настоящей мелодичной музыки здесь еще не научились сочинять, а лезть в самодеятельные композиторы я не собирался, дабы не привлечь этим излишнего внимания и не сорвать ненужных аплодисментов.

Наступила уже ночь. Переулок был пуст и полутемен, поскольку парочка газовых фонарей на некотором отрезке пути отчего-то не давала освещения. Клясть местных фонарщиков я не собирался, да и выяснилось вскоре, что они вовсе здесь не при чем.

Три темных фигуры выскользнули из черного зева подворотни близлежащего дома и молча встали напротив, с явным намерением ограничить свободу моего передвижения вперед. Я оглянулся. Нет, не для того, чтобы искать поспешные пути отхода - благородному тье не пристало спасаться бегством от ночных татей. Благородный тье в такой ситуации спокойно отдаст свой кошелек и величаво прошествует дальше, ничуть не смутившись столь пустяшным инцидентом. Многие тутошние нравы и обычаи я уже усвоил.

Просто сзади послышался шорох, а я не люблю тайных телодвижений за своей спиной. Тем более, что броника на мне не было, я одевал его не каждый день. Ага, еще одна троица, на всякий случай, перекрывает стезю возможного отступления. Автоматически, демонстрируя выучку ближнего боя, я встал боком и к тем и к другим, чтобы держать в поле зрения всех. Лица налетчиков были замотаны тряпьем.

- Конный патруль только что проехал, - ласково сообщил мне один из стоящих впереди, - а следующий будет еще не скоро.

Как и требовалось по законам грабительского жанра, голос у него был хриплым и таил в себе угрозу. Казалось бы, что может дать одинокому путнику подобная краткая информация о дислокации и передвижении конных имперских стражников? Совсем немногое, но и этого достаточно - помощи ждать неоткуда.

Все нападающие были вооружены: кто громадным мясницким ножом, кто короткой дубинкой и лишь говоривший никакого оружия не имел. Сутул, широк, приземист, с очень длинными обезьяньими руками. Лицо плоское, почти безносое, правую щеку пересекает кривой уродливый шрам, над верхней губой слева торчит здоровенный желтоватый клык. Примерно такие приметы я мог бы сообщить в здешний околоток, описывая вожака грабителей. Не без оснований он полагал, что его внушительная стать и мерзкая рожа служат своеобразным оружием и действуют на потенциальную жертву гипнотически.

- Снимите плащ, почтеннейший тье, - косая улыбка обнаружила второй клык, уходивший куда-то под щеку.

Я безмолвно повиновался, опустив плащ рядом с собой на мостовую.

- Теперь меч, - и вся пятерка на всякий случай приподняла свои бандитские причиндалы, а главарь предусмотрительно сделал шаг назад и расставил руки слегка в стороны.

Я послушно отстегнул свой меч вместе с ножнами и уронил его на плащ.

- Ну и, конечно, кошелек, - голос обрел спокойные безмятежные нотки - дело было сделано.

С чего бы это пришло в голову сопротивляться одинокому тье, если есть отличная возможность распрощаться со своими деньгами и сохранить свою драгоценную жизнь. Лозунг налетчиков: кошелек или жизнь, несмотря на всю свою краткость, имеет очень глубокий смысл. Только последний скряга предпочтет отдать жизнь вместо кошелька. И что же? В результате он потеряет и то и другое. То есть, сопротивление в любом случае бессмысленно. Грабители, видя мою покорность, уверовали в то, что этот лозунг сработал в очередной раз и расслабились.