Евгений Алексеев - Купец

Следом пошли таверны. Нашли несколько поставщиков не далее чем в полудне пути от Клонеля и исправно везли в город овощи, фрукты, ягоды, грибы, мед, орехи, дичь – в общем, все, что сельчане обычно продавали на ярмарке. Покупался провиант даже со скидкой, многие просто не имели времени или желания ехать на рынок, а заезжим покупателям сбывали по деревенским ценам, то есть существенно ниже ярмарочных. Так постепенно график поездок оказался заполнен. В деревни ездили те из нас, кто был свободен от дел в городе. Прибыль получалась небольшой, но стабильной, продукты брали только на заказ, получая деньги за транспортировку.

Имя еще одной идеи, удивлявшей своей простотой, но сделавшей богатыми большинство самых богатых людей в мире Виктора, было «недвижимость». На скопившиеся за год пятьдесят золотых я приобрел ничем не примечательный дом в квартале ремесленников. Примечателен был район, в котором он находился: он располагался в непосредственной близости от рынка. Нашел его, собственно, не я, а папа, который, не имея опыта Виктора, интуитивно правильно распоряжался своими деньгами. Папа начал скупать дома в этом квартале еще три года назад, когда цена на них составляла чуть более двадцати золотых монет. Нашей семье принадлежало более двадцати домов в этом районе, и большую часть из них отец сдавал под склады, таверны, гостиницы и прочее.

Дело в том, что городской рынок уже давно перерос территорию, изначально определенную под торговлю. Клонель – столица герцогства, а рынок – центр его экономики. Сюда стекались купцы со всего королевства, да и иностранные гости заглядывали нередко. Крестьяне везли на продажу мясо, птицу, рыбу, овощи, фрукты, зерно. Местные купцы выставляли кожу, металл, ткани – все, чем был богат Клонель. Гости привозили товар из разных уголков человеческого анклава, а иногда и дорогие изделия эльфов, гномов и орков. Поэтому рынок рос, поглощая близлежащие дома, но с одной стороны он упирался в кварталы кожевенников и кузнецов, за которыми следовали трущобы нищих. Покупать дома для торговли в квартале кожевенников и кузнецов никто не хотел, во-первых, из-за опасного соседства, а во-вторых, из-за шума, копоти и вони, которые эти две части города постоянно источали. С двух других сторон рынок упирался в городскую стену. Поэтому наиболее перспективным с точки зрения расширения являлся квартал ткачей, узкой полосой протянувшийся между улицами купцов и городским рынком. Там и был приобретен первый дом.

Узнал о продаже дома Расти. На одной из распродаж кто-то из зевак упомянул, что соседка переезжающих, тетушка Бри, также собирается продавать дом, но просит за него несусветные шестьдесят золотых. Мы с Расти посетили тетушку на следующий день. Участок, принадлежащий ей, находился в пятидесяти шагах от шумного рынка, и она, давно отошедшая от дел, мечтала переехать в местечко поспокойней. Женщина, измученная шумом базара, сопротивлялась недолго, на предложенные пятьдесят золотых тетушка Бри согласилась спустя три дня.

Но нам, по молодости лет, требовалось все и сразу. Поэтому мы взяли деньги взаймы. Под залог дома тетушки Бри и гарантию отца ростовщики дали сто пятьдесят золотых под бешеные двадцать пять процентов в год. Так что требовалось платить около сорока золотых в год только одних процентов, хорошо хоть основной долг возвращался через пять лет. На полученные деньги мы купили еще три дома, для их бывших хозяев сумма в пятьдесят золотых была нереально огромной, и они с удовольствием переезжали в более дешевые кварталы, где дома в среднем стоили тридцать – тридцать пять золотых. Не имея денег на ремонт вновь приобретенной собственности, дома мы просто сдали в аренду в том виде, в котором они были куплены. Пока аренда приносила один золотой в месяц, но имелись надежды на скорый рост.

Не остановились и на этом. Дальше, откровенно говоря, последовала самая настоящая авантюра: заложив три новых дома, взяли еще около ста монет и на эти деньги купили следующие два. С документами на собственность двух новых домов я опять пошел к ростовщикам и взял еще пятьдесят золотых, на которые вновь приобрел жилье в квартале ткачей. К слову сказать, жители были изрядно удивлены напором, тем более что сам квартал насчитывал всего лишь около сотни домов. Поползли разные слухи, и цены начали расти.

Мой отец занимался покупками осторожно, особо никого не принуждая, и скупил дома, хозяевам которых действительно мешали шум, вонь и грязь, сопутствующие рынку. Делал он это терпеливо, в течение последних десяти лет. Мной же агрессивно была выкуплена половина улицы, которая, в общем-то, пока от рынка не страдала. Крупно повезло в том, что инвестиции делались зимой и весной, пока еще не начался сезон ярмарок на рынке. Летом же, когда пошел наплыв купцов и оказалось, что близлежащие дома проданы, люди кинулись осаждать жителей квартала ткачей, и цены неуклонно поползли вверх.

Я же начал побаиваться, что проглотил кусок, который не смогу переварить. Семь домов должны принести около восьмидесяти золотых ренты в год, но долг перед ростовщиками составлял триста золотых, которые необходимо было вернуть через пять лет. По ним набегало семьдесят пять золотых в год одних только процентов. Конечно, у нас имелась еще торговля – вроде бы все сходилось, и шансы погасить долг имелись неплохие. Но все было достаточно шатким: случись что в одном из трех направлений бизнеса, и все рухнет как карточный домик.

Но случилось то, что резко повысило наш кредитный рейтинг среди городских ростовщиков: цены на дома в квартале ткачей за неполное лето взлетели до семидесяти пяти золотых, аренда поднялась еще быстрее, и один дом уже можно было сдать за два золотых. В домах преимущественно гости города организовывали штаб-квартиры, размещали своих людей, охрану и пристраивали небольшие лавки, в которых начинали вести торговлю.

Вместо восьмидесяти золотых ренты компания за следующий год получила сто двадцать, торговля за вычетом расходов принесла рекордные сто монет, после оплаты процентов оставалось полтораста монет. Дальше пошло по накатанной: действуя по старому алгоритму, мы купили еще три дома, правда, мой долг перед ростовщиками увеличился до сумасшедших четырехсот золотых, а проценты, которые требовалось выплачивать ежегодно, выросли до ста золотых. Но в активе имелся десяток домов, сдача внаем которых приносила двести сорок золотых ренты, поэтому имелись все шансы быстро рассчитаться с долгами.

На этом покупку домов пришлось прекратить, так как цены выросли до ста, а в отдельных случаях ста пятидесяти золотых. В квартале остались лишь зажиточные ткачи, которые с насиженных мест сходить не хотели или требовали реальную стоимость за свое жилье, да и рынок прекратил свой резкий рост, проглотив больше половины домов в квартале ткачей. К нашей семейной гордости, сорок процентов из домов, которые отошли к рынку, были в нашей собственности: десять домов у меня и двадцать пять – тридцать (точно не знаю) принадлежали отцу.