Андрей Колганов - Жернова истории 3

Но где брать дополнительные товарные фонды? Строить новые заводы, готовить новые кадры… Ага, новые заводы захотелось! Вон, сырье за границей покупаем во множестве, а мощности текстильной промышленности все равно недогружены. А если еще и импорт урезать? Расширение внутреннего производства сырья – дело небыстрое, и ресурсов требует немало. Где их взять? Кстати, при недостатке машин, в том числе и сельскохозяйственных орудий, мощности машиностроительных заводов тоже заняты не полностью – не хватает металла. Правда, дефицит металла удалось смягчить за счет расширения программы развития металлургической промышленности при помощи английских кредитов, которых в моей истории не было. И все равно – нехватка чувствуется.

Ничего не поделаешь – будем затягивать пояса, и форсировать развитие промышленности. На подходе проект налоговой реформы, который, в общем, поддержан Сокольниковым. Будем усиливать изъятие прибыли в государственный бюджет, обязательные взносы предприятий в Банк долгосрочного кредитования, но оставлять и некоторый капитал расширения плюс десять процентов на фонд улучшения быта рабочих. Иначе денег на масштабные капиталовложения не собрать. Уральские алмазы уже потекли тоненькой струйкой в кладовые Де Бирс, но в масштабе союзного бюджета – чистые слезы. Прирост добычи золота на Алдане дает немного больше, однако этого мало даже для надежного обеспечения экспортных заказов. Правда, как ни малы получившиеся ручейки, кажется, они создают более благоприятный климат для получения товарных кредитов за рубежом.

После одобрения налоговой реформы можно выкатывать на XV съезд ВКП(б), намеченный на сентябрь 1927 года, и проект пятилетнего плана. В моем времени XV съезд, состоявшийся в декабре, утвердил лишь директивы по составлению плана. А теперь есть шансы утвердить уже сам план. Вроде Кржижановский уже почти завершил работу над двумя вариантами. И наши программы по промышленности (производства товаров народного потребления и роста благосостояния, развития станкоинструментальной промышленности и точного машиностроения, развития стройиндустрии, развития химической промышленности и развития двигателестроения) практически готовы. Начнем на год раньше, и 1927/1928 хозяйственный год станет первым годом пятилетки. И это формально мы начнем раньше на год. А фактически – на полтора. Ведь в моем времени пятилетку осенью 1928 года по существу не начали, все утрясали директивы до середины 1929 года, а то и позже.

Станки, станки… Даже та масштабная программа станкостроения, которая предлагается нами на пятилетку, не сможет сразу исправить положение. Если в Германии имеется 350 станкостроительных заводов, то у нас – только 12. Из имеющихся на мировом рынке 500 типоразмеров металлорежущих станков мы выпускаем всего лишь 24, и наша программа замахивается на расширение ассортимента лишь до 65–70 типоразмеров. Сейчас станкостроение распылено по разным трестам и главкам, специализация заводов отсутствует – один лишь ленинградский завод имени Свердлова специализирован только на выпуске станков. Отечественная продукция удовлетворяет лишь 20 % текущих потребностей, а с началом пятилетки эта потребности резко возрастут. Опять все упирается в импорт!

С такими невеселыми мыслями, которые одолевали меня и после работы, я возвращался домой. Мои раздумья были прерваны почти у самого подъезда протяжным криком:

— То-очить ножи-ножницы, бри-итвы править!.. То-очить ножи-ножницы, бри-итвы править!..

Навстречу мне по переулку шел человек в замызганном сером рабочем халате, тащивший за плечами свою рабочую снасть: немудрящий станок с ножным приводом, на котором были закреплены несколько точильных кругов разного размера и разной степени зернистости. На меня пахнуло полустертыми воспоминаниями далекого детства, когда последние могикане племени точильщиков еще бродили по дворам. Тем временем человек поставил свой станок на тротуар и по двору снова разнеслось:

— То-очить ножи-ножницы, бри-итвы править!..

Из окон высовывались люди, и уже захлопали двери подъездов близлежащих домов, откуда появились нуждающиеся в услугах точильщика. Я еще только брался за ручку двери своего подъезда, когда раскрученный ногой мастерового точильный круг пустил первый сноп искр. Поскольку умения обращаться с абразивным бруском меня никто не лишал, а за время пребывания в этой реальности и с ремнем для правки бритвы успелось наловчиться, в сторонних услугах нужды не было и можно было спокойно идти домой, к жене и сыну.

Полюбовавшись, как маленький Лёнька прильнул к налитой молоком груди и довольно зачмокал, я поцеловал Лиду в щеку, и только после этого достал из портфеля желтовато-сероватую книжку последнего выпуска журнала "Вестник Комакадемии" со своей статьей. Эта статья выпила у меня немало крови. Хотя ее основные идеи не представляли для меня чего-то нового, их обоснование ссылками на источники стоило огромного времени и нервов. Хотя первая и вторая главы "Немецкой идеологии" уже были опубликованы на немецком языке, а первая – и в переводе на русский, подготовительные рукописи 1857–1859 годов, известные под названием "GrЭndrisse", имелись только в фотокопии. А разбирать почерк Маркса, это, скажу я вам, та еще каторга!

Если бы не помощь Рязанова и его сотрудников, да унаследованное от Осецкого знание немецкого языка, вообще ничего бы не вышло. Зато теперь можно гордиться тем, что здесь мне удалось впервые ввести в научный оборот целый ряд интереснейших мыслей Маркса. Не удержавшись, вновь и вновь перечитываю вышедшие из-под моего пера строки:

Итак, важнейшие тезисы рукописей Маркса, дополняющие и раскрывающие известное нам положение о всестороннем развитии личности человека как цели коммунистического производства – превращение науки в непосредственную производительную силу, прогрессирующее вытеснение человека из непосредственного процесса материального производства и превращение свободного времени в главное мерило богатства человеческого общества.

Все эти три положения тесно связаны между собой, и позволяют яснее понять тезис Маркса из III-го тома "Капитала", что "царство свободы", т. е. свободное развитие человека начинается, собственно, по ту сторону процесса материального производства.

Когда наука не остается "мертвой фразой", когда человек в процессе производства начинает все шире применять "материально творческую и предметно воплощающуюся науку", тогда многократно возрастает производительная сила человеческого труда. Именно в этом смысле наука проявляет себя как непосредственную производительную силу. В результате такого роста производительности возрастает свободное время общества, "представляющее собой как досуг, так и время для более возвышенной деятельности". Оно "превращает того, кто им обладает, в иного субъекта, и в качестве этого иного субъекта он и вступает затем в непосредственный процесс производства". Что же меняет свободное время в человеке? Свободное время выступает как время "для того полного развития индивида, которое само, в свою очередь, как величайшая производительная сила обратно воздействует на производительную силу труда". Цепь замыкается.