Вадим - Рус. Заговор Богов

Рус закаменел:

— Даже на двоих нам Силы не хватит, тем более на отряд! Могу поклясться. Как я уже говорил, я способствовал Ссоре Богов. Точнее ничего рассказать не могу, ради вас же. Внимание Богов к себе лучше не привлекать, будет дурно. Особенно, если это мстительная Пресветлая. Дело за вами, друзья, верить мне или нет — ваше право. Выбирайте. — В зале повисла напряженная тишина.

Андрей не сдавался. Его взвинченный голос зазвучал режуще-звонко, пронзая каждого с макушек до пят.

— Клясться не надо. К чему внимание Богов? По-моему, тут каждый с детства знает об этом, без твоей пришлой мудрости. Согласитесь, уважаемые. — «Уважаемые» молчали, но Андрею было все равно. У него внутри что-то рухнуло, плотину, под натиском буйных чувств давно стонавшую, наконец-то прорвало. От его обычной бойкости, легкости, ироничности не осталось следа.

— И ты уже намекал о Пресветлой, о её происках, к чему дальнейшие тайны? А то непонятно было и без глупых намеков! Сопоставить факты каждый разумный человек может: без Неё не обошлось. Я — Текущий, не самый дурной, замечу, из магов, а я до сих пор не понимаю, как Карпосу, пусть и бакалавру, удалось разрушить защиту амулета. Думаешь, я не пытался? Думаешь, Отиг, магистр Отиг! не пробовал? Структурой — никак. Направленной Силой проломить можно, можно истощить заряд и все! Больше вариантов мы не видели. Так что, без прямой божественной помощи ничего бы у Карпоса не вышло. Конечно, ему жрицы помогали, но им в уста кто знания вкладывал? А с чего это, подскажи мне, друг? Зачем вообще Гелинию убить пытаться, зачем Гнатика воровать и почему он еще жив? На тебя одного богиня ополчилась или на кого-то еще? Очень мне это любопытно, друг. Особенно, когда моя жена попадает под пытки, когда её пытаются убить, когда погибло трое княжеских разведчиков, друг друга порубивших. А ради чего? Ради пустого места! — закончил Андрея, с ненавистью указывая на алтарь.

Тишина приобрела удушливую вязкость. Он высказал то, что тревожило многих.

— Да, глупо парни погибли. — Неожиданно ляпнул Ермил. — Вартангул наставником мне был. Жалко. Он меня с женой и дочкой знакомил…

— Заткнись, Ермил. — Змеей прошипел Саргил. — Не трави душу. Смерть всегда нелепа… — и продолжил, немного размыслив, — А что до твоих слов, Андрей, то мы все шли сюда добровольно. Лично я за Чика любого порву, и не посмотрю, что тот любой склонен к Силе. А тебе, Грация. — Воспитанный месхитинец встал и важно поклонился, ловко выделяя исключительно жену, а не сидящего рядом мужа. — Спасибо и хвала. Пусть твой Справедливый будет всегда к тебе благосклонен!

Андрея словно дернула судорога. Он скривился, будто съел незрелый, ядовито кислый гошт; закрыв лицо ладонями, тихо постанывая, сожалеюще покачал головой; тряхнул руками, будто сбрасывая с них что-то гадкое, и медленно поднялся. Сказал негромко, на грани слышимости:

— Грация, если ты меня любишь, идем со мной. Мне здесь невыносимо. — И, не оставляя жене времени на раздумье, побрел к выходу. Его плечи, как в юности, сутулились, словно груз прожитых лет давил на них неподъемным грузом.

Саргил, растерявшись, отступил с его пути. Совсем не того он хотел. Хотел лишь немного вразумить друга.

Грация, от неожиданности открыв рот, заметалась. Гелиния ошеломленно переводила взгляд с Андрея на подругу, которая, наконец, приняла решение:

— Андрей! — Взвизгнула совсем как девчонка. — Я с тобой! — и бросилась за уходящим мужем, который даже не обернулся.

— Постой, друг! — Весомо и как-то натужно произнес Рус. Чувство раскаяния давило ему горло, не помогая, а наоборот, мешая говорить. Хотелось сглотнуть, но болезненный спазм не пускал. — Помнишь, когда тебя ранил охранник Гелинии, ты умирал от сложного Знака? — Андрей, не оборачиваясь, застыл в проходе. К нему подбежала Грация и подстроилась под плечо, взяв на себя часть невидимого груза. Муж приобнял её и сразу как-то выпрямился.

— Тогда я всех обманул, сказав, что относил тебя в орден Исцеляющих.

— Я знаю. — Неторопливо ответил Текущий, по-прежнему не оглядываясь. — Ты спас меня по-своему, как поступал всегда и везде. Не представляю, как это у тебя получилось и это только подтверждает мною реченное. Тогда нас, так же как и сегодня, спасла Грация, и мы так же исполняли твою волю: воровали тебе невесту. Вокруг тебя витает завеса тайны и мы все почему-то воспринимаем её как должное. — И было слышно, какой действенной оказалась поддержка жены: голос креп от слога к слогу.

— Я вылечил тебя в пятне, с помощью Силы, которая позже перешла к Справедливому. — Услышав эти слова, синхронно обернулись оба: Верховная жрица и маг-Текущий. — Присаживайтесь, я все расскажу. Твои упреки верны и неверны одновременно. Часть своей истории я уже открывал и, пожалуй, пришла пора открыть остальное. Из новых лиц здесь только Димигрид… Где твой десяток расположился? — обратился непосредственно к десятнику.

— С сарматами в комнате. Спят, наверное. Позвать, князь? — С готовностью ответил он и как ни пытался скрыть любопытство, глаза его горели.

— Не стоит. — Отрезал Рус. Мягко отодвинул жену, в данный момент льнущую по инерции: она замерла вместе со всеми, ожидая услышать очередное откровение; прокашлялся и голос его зазвучал гораздо уверенней и тверже.

— Итак, немного поправлюсь. Сюда меня принесла Флорина, Верховная жрица Главного месхитинского храма Пресветлой, но с подачи Самой . Причем, богиня тогда даже не подозревала обо мне, и для ней это тоже было случайностью. Да, далеко не все они видят и знают, далеко не все могут. Первым меня разглядел Френом… Нет, пожалуй, начну сначала. Надеюсь, вы меня поймете, и ваше отношение ко мне останется прежним…

Рус не скрыл, не преуменьшил и не преувеличил своих способностей. Оставил в тайне лишь свой организм, который под влиянием Силы эльфийских пятен перестроился «под эльфа» — с длинной жизнью и повышенной регенерацией. В лица друзей старался не вглядываться, что было несложным, учитывая нестойкий мерцающий свет факелов. Полностью он был уверен только в Гелинии — её рука во время рассказа сжималась и разжималась: то одобряюще, то сердито, то прося прощения.

Говорил больше четверти. Улавливая вопросы, уточнял и возвращался назад. Этрусков больше всего занимала его битва с Лоос и параллельная Френома с Эребусом. Вторую Рус, к их сожалению, не видел. Потом он устал уверять остальных, тех, кто не воспринимал его звания «пасынка» всерьез, что не является ничьим аватаром, но под конец и сам стал в этом сомневаться. В целом, Рус почувствовал к себе некое охлаждение, смешанное со страхом, но вопрос простоватого Ермила, как ему показалось, разрядил обстановку:

— А ты сегодня не притворялся, когда с Леоном дрался? Размазал бы этих лоосок!