Андрей Франц - По образу и подобию (СИ)

- Мы... мы, сударь, надеялись спасти от подлого плена моего отца, графа Пьера. - Лишь железная воля спасла юную Маго от того, чтобы разрыдаться на глазах у всех. - В графстве бунт... Отец проиграл битву и был пленен предводителем мятежа, Эрве де Донзи.... Тот отправил его в Сень-Эньян, свой родовой замок... Мы рассчитывали, напав из засады, суметь отбить его... Сэр Томас отказался участвовать в нападении... Те латники, с которыми вы, сударь, расстались полчаса назад, это были латники де Донзи.... Охрана... И с ними отец...

Теперь уже настала очередь господина Дрона застыть соляным истуканом... Наконец, он пришел в себя, как-то очень неуклюже наклонился и посмотрел в наполненные слезами и отчаянием серые глаза. Вот скажите, государи мои - я обращаюсь, естественно, к мужской половине читательского сословия - кто из вас смог спокойно бы смотреть в глаза молоденькой девушки? Наполненные этими вот слезами и этим вот отчаянием? А? То-то!

Вот и Капитан не смог. Рука сама собой, независимо от разума, здравого смысла и чего бы то ни было еще, заменяющего мужчине мозги, протянулась, сдвинула с русых волос капюшон и погладила девушку по голове. А как еще утешить плачущего ребенка, котенка или щенка? Подскажите, если знаете! Похоже, неуклюжая попытка нашего героя стала последней соломинкой - несчастная Маго разрыдалась. Правда, выразилось это всего лишь во вновь закушенной до крови губе и едва ощутимо вздрагивающих плечах. Но, кто видел - поймет.

Молчание длилось, казалось вечность. Обоим нужно было прийти в себя. Капитану это удалось чуть быстрее.

- Выходит, сударыня, - прохрипел он, прогоняя воздух через зажатое горло, - мы, сами того не желая, стали главной помехой вашему плану?

Молчание и едва заметный кивок.

- Эта дорога ведь ведет на Сен-Эньян?

Еще кивок

- Так-так-так..., - пробормотал почти про себя и по-русски Капитан. Если я правильно помню, а помню я - правильно, здесь дороги что-то около восьмидесяти километров. Два дня верхом.

- Сударыня! - Капитан, наконец, окончательно пришел в себя и начал выражаться более или менее связно. - Могу ли я попросить вас одолжить мне одного из заводных коней и овса на дорогу. Я еду в Сен-Эньян.

- И что, - грустно поинтересовалась Маго, - будете в одиночку штурмовать замок? Да даже если мы всей дюжиной набросимся на крепостные стены, то не добьемся ничего, кроме громкого хохота сверху.

- Чтобы попасть внутрь крепости, совершенно необязательно ее штурмовать. Есть и другие способы. К тому же, не забывайте, впереди еще одна ночевка. Если я не ошибаюсь, это будет Вильфранш. А там крепостных стен нет.

- Вы уже бывали в этих местах? - удивленно раскрыла глаза графиня.

- Да. Только очень... м-м, давно.

Похоже, разговор несколько успокоил собеседницу. Отчаяние уже не плескалось в глазах. Зато твердость и упорство вновь вернулись на свои обычные места.

- Что бы вы ни придумали, мессир, мы едем с вами!

- Э-э-э...

- Не забывайте, речь все-таки идет о моем отце!

***

Шато Сегюр,

Лимож

... затянувшаяся тишина, как обухом, придавила собравшихся за роскошным пиршественным столом. Свет превосходных бронзовых канделябров, привезенных из самого Толедо, ложился причудливыми бликами на серебро подносов и кубков, легко разгонял тьму в самых отдаленных углах небольшой, но превосходно отделанной залы. Однако, ни мрачность, ни уныние с лиц трапезничающих ему согнать так и не удалось. Между тем, общество собралось здесь, воистину, необыкновенное. Редкая фантазия сумела бы посадить за один стол столь непохожих людей.

Сеньор Монбрюн из давно разорившегося рыцарского рода, владелец замка Шалю-Шаброль. Потертая до неприличия одежда, столь же потертое лицо - все свидетельствовало о самой отчаянной нищете. Она же, нищета, была причиной, по которой назвать сеньора Монбрюна владельцем замка можно было лишь очень условно. Почти новое сооружение - и полутора сотен лет не прошло с момента его возведения - подверглось лет тридцать тому назад сокрушительному набегу соседей, оставившему после себя заложенные всяким мусором проломы в стенах, закопченые башни и практически полностью выгоревшие элементы деревянных конструкций. Ремонтировать замок было и некому, и не на что. Так что, сегодня оборонительная мощь замка Шалю-Шаброль была величиной крайне относительной. И лишь отчаянная надежда хоть как-то поправить свои дела привела сеньора Монбрюна в эту роскошную трапезную.

Мессир Эмар Лиможский, виконт и владелец здешних мест, дальний родственник и сюзерен бедняги Монбрюна. Ни тому, ни другому и в страшном сне не привиделась бы совместная трапеза, настолько выше своего неудачливого вассала находился на социальной лестнице блестящий виконт. И лишь одно роднило их сейчас, как сиамских близнецов - траурная маска на лицах, опущенные уголки губ, потухшие взоры...

Граф Гуго де Сен-Поль, один из весьма могущественных вассалов Французской короны, лишь на словах признающий сюзеренитет королевского дома, но ведущий политику, скорее присущую независимому государю. Что привело его сюда, на юг Аквитании, так далеко от границ графства? Что посадило за этот стол? И что наложило печать мрачности и недовольства на эти гордые черты?

Наконец, мессер Доменико Полани, богатый венецианский аристократ, придворный вельможа и, если не врут слухи, один из ближайших советников и конфидентов короля Франции Филиппа-Августа. Лишь его лицо сохраняло невозмутимость, не позволяя ни единому душевному движению пробиться наружу. Он же и нарушил загустевшую тишину.

- Что ж, господа, новости, привезенные людьми мессера де Сен-Поля, несколько усложняют задуманное нами предприятие, но я не вижу причины для столь откровенного уныния. Не забывайте к тому же, что уныние - смертный грех. Царствие же Небесное, - как сказано в Евангелии, - силою берется, и употребляющие усилия восхищают его!

- Вам легко говорить, мессир, - выражение глухого отчаяния на физиономии виконта Лиможского ничуть не уменьшилось от бодрых призывов евангелиста Матфея. - Не вас же король Ричард обещал повесить на воротах собственного замка! Сеньор Монбрюн при этих словах лишь обреченно кивнул, поскольку права голоса за этим столом не имел ни малейшего. А вот перспектива повиснуть на воротах касалась его в ничуть не меньшей степени.

- Поймите, мессир, в складывающейся ситуации наш план не имеет ни малейшего шанса на успех! - Граф Гуго де Сен-Поль, наконец, взял себя в руки и весьма пылко вступил в беседу. - Пресвятая Богородица! Я полжизни провел в сражениях, пограничных стычках и военных походах. И уж, наверное, понимаю, где победа - пусть даже с величайшим напряжением всех усилий, все же возможна - а где любые усилия, дьявол меня побери, бесполезны. Мы заманили льва в ловушку, вот только лев оказался для нее великоват...