Sleepy Xoma - Путь тьмы

Стоило Шахриону выйти на мраморные ступени, как его заметили. Тысячи глаз устремились вверх, тысячи голосов слились в гул, тысячи тел замерли в ожидании.

Властелин поднял руку вверх, призывая подданных к тишине.

— Имперцы! — громко произнес он. Усиленные чарами, его слова облетели всю площадь, достигнув ушей каждого. — Мои верные подданные! Призываю вас к тишине, я буду говорить. Горе пришло к сынам Матери тишины! Сегодня ночью исиринатийцы вероломно напали на нашу родину. Мы живем с ними в мире вот уже треть века, предали забвению славные победы предков, выполняем все их требования, унижая собственное достоинство, и что же? Мы так и остались нелюдью, тварями, которых надо истреблять! — Тишина постепенно сменялась возмущенным гулом, значит, все идет, как нужно. — Ривитен разрушен, а все его жители, кроме немногочисленных счастливчиков перебиты! Все! Враги не щадили даже грудных детей! — Возмущенные вопли и проклятия разносились над толпой. Женщины плакали, а мужчины тихо зверели. Правильно, так и должно быть, продолжайте. — Чем же мы заслужили подобное? Они говорят — это наказание за наши злодеяния! Какие?! Мои дед и отец виноваты в том, что им приходилось защищать свои земли от орд варваров, подстрекаемых эльфами?! — Ложь, но сейчас и она сойдет. — Ваши предки виноваты в том, что сражались за свою Империю, свой народ?! — Простые слова, хорошо находят отклик в сердцах простых людей. С ними не нужно умничать, нужно понимать их и говорить то, что они хотят услышать. Ну вот, император, а сейчас самое главное. То, ради чего ты устроил весь этот цирк. — Я спрашиваю вас, сдадимся ли мы?!

Мгновение, это так мало и так много. Кажется, что в нем умещается целиком жизнь. Шахрион был совершенно спокоен — ошибки нет и быть не может. Слова, тон, громкость, все выверено до мельчайших деталей. Он ждал.

— Нет!

Дождался. Можно продолжить представление.

— Будем ли мы сражаться за свои дома и своих любимых?!

— Да!!

— Победим ли мы врагов?!

— Да!!!!!

Вопль, исторгнутый в едином порыве множеством людей, разорвал площадь и устремился к мрачным небесам, обреченно исторгающим воду на нерадивую землю.

Император дождался, пока подданные затихнут. Остался последний штрих и можно переходить к более важным делам.

— Спасибо вам. Обещаю вам, что ни я, ни армия не опустит оружие до тех пор, пока враг не падет. Но нам нужна ваша помощь. У легиона достаточно мечей, арбалетов и брони, у нас есть запасы пищи и воды, которого хватит, чтобы кормить двести тысяч человек целый год, но мало солдат. Поэтому, мои подданные, я не приказываю — я прошу. Прошу всех, кто в состоянии сражаться: мужчин, женщин, подростков, стариков — примите участие в войне, помогите выбить дух из захватчиков. — Последняя сцена в спектакле — на глазах тысяч и тысяч людей император медленно, картинно становится на колени и склоняет голову. Он смиренно просит.

— Владыка! — прорезает толпу чей-то одинокий вопль. — Я отдам последнюю каплю крови за тебя!

— Да, и я!

— Я тоже!

— Я первым запишусь в армию!

— Нет я!

— Верь в нас!!

— Верь!!!

Толпа стремительно рассасывается. Люди бегут по домам. Сегодня же все, кто способен носить оружие, пополнят городской гарнизон, а завтра к ним присоединятся и беженцы, которых солдаты не спрятали в горах. Впрочем, последним тоже найдется занятие — в пещеры отправилось много охотников и лесорубов, которых Китарион пристроит к делу — из них будут формироваться подразделения арбалетчиков.

Шахрион медленно поднялся и покинул свою импровизированную трибуну. Что же, еще одна монета брошена на игровой стол. Если у войны, как считали орки, есть бог-покровитель, то он, должен быть доволен.

— Тартионна, — верная советница вновь возникла за левым плечом. — Надеюсь, Иритион готов принять пополнение?

— Еще с ночи. Помимо этого генерал выслал разведчиков и утроил караулы на стенах. Еще он спрашивает, настало ли время выставлять камнеметы?

— Нет, подождем, пока наши враги станут лагерем, а городские ворота будут запечатаны. Не хочу, чтобы они случайно увидели то, что не положено.

Секретарь кивнула.

— Я могу еще чем-нибудь помочь тебе, владыка?

— Пока нет, я пойду в башню — есть важный разговор, а потом мы сможем сыграть еще одну партию.

— Как ты пожелаешь, — поклонилась влюбленная женщина.

Если бы все происходило в точности так, как он пожелал, Шахрион, наверное, был бы счастлив, но, увы, этот мир устроен не то, чтобы слишком справедливо. Хотя…это с чьей стороны посмотреть.

В башне ничего не изменилось, все также тепло и тихо, лишь в камине огонь жадно лизал свежие поленья — знак заботы о нем Тартионны.

Кристалл со стола перекочевал в небольшой ларчик, обитый черным бархатом, а его место занял фиолетовый шар, извлеченный из этого же ларца. Очередная игрушка, напоминающая о славных предках, на сей раз эльфийских. Таких шаров осталось немного — делать их разучились после войн Безумца. Все немногочисленны мастера, допущенные до тайны, погибли, а единственная библиотека, в которой имелись нужные книги, сгорела дотла. Огонь, он вообще может стать верным другом, если правильно им пользоваться.

Шахрион, хоть и не любил пламя, умел употреблять его по назначению.

Только не о том он сейчас думает — время возносить к небесам ненасытные багровые языки пока не пришло, хотя ждать осталось недолго, скоро одни древние враги познают на себе всю разрушительную мощь стихии, спущенной с поводка. А пока что придется прибегнуть к оружию, что страшнее во стократ — к словам.

Фраза-ключ активировала древнее устройство, и фиолетовая гладь подернулась молочной дымкой, шар начал постепенно светлеть. Оставалось ждать, пока на другом конце ответят.

— О великий, от чьего имени враги трясутся в страхе, ничтожный Инуче видит тебя, — раздался скрипящий противный голос, а через несколько мгновений туман окончательно рассеялся, и в шаре возникла отвратительная зеленая морда. — Великий готов громить своих недругов?

— У великого нет выбора, но враги падут. — Шахрион улыбнулся, одними губами. За все прошедшие годы он так и не привык к манере шамана изъясняться, но обижать старого гоблина не хотелось. — Верховный, все ли у тебя идет по плану?

— Конечно же, о грознейший из грозных. Уже завтра во всех городах страны начнут говорить о том, что война неугодна Матери. Если ты не веришь старому Инуче, можешь проверить его слова.

— Как ты только мог подумать об этом, верховный, — с укором в голосе ответил император. Конечно же, он проверит, и не из одного источника. Не только гоблины умеют добывать информацию. — Я верю всему, что ты говоришь.

На морде шамана отобразилась радость, отчего его острейшие клыки вылезли наружу, а кожа на лбу и висках натянулась.